Обладатель «Золотого свистка» Леонид Вайсфельд судил хоккей на самом высоком уровне: за плечами у него Олимпиада в Нагано, четыре чемпионата мира. Но, закончив с арбитражем, из игры он не вышел: работал скаутом в НХЛ, был генеральным менеджером «Лады», «Химика», «Атланта», а в прошлом ноябре получил аналогичное назначение в новокузнецком «Металлурге». В этом новом качестве Леонид посетил факультет «Менеджмент в игровых видах спорта» RMA, провёл открытую лекцию и ответил на возникшие вопросы.
О разнице в подходах к комплектованию команд в России и НХЛ
Эта разница была особенно заметна в прежние времена. Если помните, в ЦСКА 80-х какие были пятёрки: первая — Макаров – Ларионов – Крутов – Фетисов – Касатонов, вторая: Быков – Хомутов – Дроздецкий… И так далее, вплоть до четвёртой. Все исключительно играющие, умеющие обвести, отдать, забросить, разница только в уровне, в классе исполнителей.
А в НХЛ уже в те времена практиковался ролевой подход. То есть первая пятёрка, скажем, выходит на реализацию большинства, вторая – допустим, больше в равных составах играет, третья – в меньшинстве, в четвёртой почти наверняка тафгай будет, чистый кулачный боец. Я таких видел, к ним на тренировке шайба летит, они её коньком отбрасывают, даже клюшкой не касаются — дескать, не для того я сюда приехал.
Мы такой подход долгое время оценить не могли. Помню, когда я работал в «Торонто», сломал у нас руку такой Кен Баумгартнер, как раз тафгай. И вот я чувствую, как вся команда по этому поводу напряглась и чуть ли уже не паникует. Я говорю: «Да что вы так разволновались? И без него справимся, он же не играющий, забивает – отдаёт только по большим праздникам…» А мне отвечают: «Нет, ты не понимаешь, мы потеряли в мускулах!»
Или другой был случай: Борщевский в свой первый энхаэловский сезон очень удачно в «Торонто» вписался, 78 очков набрал. А потом выдал интервью, в котором говорит: «Да половину этого „Торонто“ в „Спартак“ бы не взяли!». И ассистент генерального менеджера Андерс Хедберг на это ответил: «Он, может быть, и прав. Только об одном забыл: если бы этих дерущихся не было, такие хоккеисты, как он, в „Торонто“ никогда бы не заиграли. Некому бы их было защищать».
И вот теперь, по прошествии времени, я такую точку зрения полностью разделяю. Действительно, должны быть в командах разноплановые игроки, разноплановые пятёрки, без этого в современном хоккее никуда. Я, разумеется, не только о тафгаях, о чистых бойцах говорю. Я говорю, например, о том, что «Детройт» в 90-х и начале 2000-х вряд ли бы взял все свои Кубки Стэнли, если бы у них наряду с Айзерманом не было такого игрока, как, скажем, Дрейпер – хоккейного чернорабочего по большому счёту, но чернорабочего очень высокой квалификации.
И я это говорю к тому, что теперь такое ролевое распределение и у нас получило широкое распространение и правильность такого подхода, его преимущества подтверждаются на практике. Помните, два года назад в «Барысе» подобралась очень играющая команда, все четыре звена? И что? Пока они играли с середняками, с аутсайдерами – действительно смотрелись очень симпатично, эффектно. Но когда против них выходил «Ак Барс», когда им приходилось сталкиваться с такими хоккеистами, как Саша Степанов, они им ничего противопоставить не могли, те их просто рвали и топтали…
Об интеллекте хоккеистов
Мозги хоккеисту совершенно необходимы, тут двух мнений быть не может. И, кстати, я могу сказать, что нынешние игроки в большинстве своём интеллектуально развиты лучше, чем их предшественники, с некоторыми так просто пообщаться интересно.
Вот, например, Саша Фролов. Помню, спрашиваю его: «Саш, ты какую книгу последнюю прочитал?» «Голсуорси, — отвечает, — „Сагу о Форсайтах“. Потом видит, как я удивился, и говорит: „Нет, ну а что, не могу же я, как этот (называет фамилию) – на сборах на койку завалиться и часами “Советский спорт» разглядывать…"
Вот, а ещё я уверен, что хоккеист, который хорошо развит не только физически, скорее себя найдёт, скорее поймёт, чего от него ждут тренеры и партнёры, в какую игру ему играть, что ему дано, а что – нет. Вот взять, например, Артюхина: у него был период, когда он пытался играть такого легкого, техничного, разворотливого форварда, когда ему самому, может быть, казалось, что он игрок вроде Мозякина.
Но в конце концов ему, слава богу, хватило ума понять, что не его это, что ему надо максимально полно использовать именно свои физические данные. И вот мы получили нападающего, с которым соперники на пятачке буквально не знают, что делать – с ним же бороться ну просто невозможно! Конечно, можно сказать, что он до этого не своим умом дошёл, что ему тренеры подсказали. Но я вам скажу, что многим другим – подсказывай, не подсказывай… Разговариваешь с таким игроком, вроде простые вещи объясняешь, вроде он тебя слушает, а в глаза ему взглянешь – они пустые, и смотрят куда-то мимо тебя…
Леонид Вайсфельд на лекции в RMA
О финансовой пропасти между клубами КХЛ
Помню, Сергей Николаев, он в своё время ярославский «Локомотив» тренировал, задавался таким риторическим вопросом: «Скажите, ведь в борьбе такого не бывает, что 100-килограммовый человек выходит против 50-килограммового. А почему тогда в хоккее так?»
Потолок заработной платы для основных команд в КХЛ в этом сезоне, если не ошибаюсь, был 900 миллионов рублей. А пол, о котором и говорить даже как-то неудобно, 200 миллионов. Так вот: у нас в Новокузнецке в прошлом сезоне зарплатная ведомость была 170 миллионов, на 30 миллионов ниже пола. Так о чём тут можно говорить, о какой конкуренции?
Система драфта, конечно, в этом смысле вещь для нас выгодная. Когда клуб, занявший последнее место в чемпионате, получает первоочередное право выбора перспективных юниоров, это в принципе несколько нивелирует разницу в финансовых возможностях наших и, скажем, «Салавата». Но — с оговорками: во-первых, когда ещё эти юниоры по-настоящему заиграют на взрослом уровне, да и заиграют ли вообще? А во-вторых, за этих ребят всё равно ведь приходится платить компенсации их прежним клубам: за выбранных в первом раунде –3 миллиона, за выбранных во втором –2 миллиона. Плюс, естественно, зарплаты самих игроков. Для хоккеиста основной команды минимум – 3 миллиона за сезон. Для нас это деньги…
Каким образом эта ситуация может измениться? Если честно, я не вижу другого пути, кроме того, каким идут сейчас наши большие клубы, существующие либо за счёт бюджетных средств, либо за счёт средств крупного частного капитала. Шаймиев в своё время провозгласил, что игра в хоккей соответствует духу татарского народа – и вот мы имеем «Ак Барс». У «Магнитки» есть Рашников, у Омска — Полежаев. В Белоруссии нашлись умные люди, которые в своё время подарили Батьке клюшку и коньки.
И вот уже Белоруссия строит одну из лучших в Европе ледовых арен, и вот она уже получает чемпионат мира 2014 года… И всё это по большому счёту исключительно социальные проекты. Точно такие же, как и «Металлург» новокузнецкий. Я вам точно говорю: кто основные наши зрители? Металлурги и шахтёры. А что у нас в Новокузнецке вообще есть такого, что людям можно показать, да ещё и убедить их в том, что это зрелище экстра-класса? Ничего. Кроме матчей Континентальной хоккейной лиги, без всякого преувеличения лучшей хоккейной Лиги в Европе. Так что теоретически интерес к клубу и со стороны власти, и со стороны крупного бизнеса мог бы иметь место.
О легионерах в российской провинции
Помню, когда я подписывал в «Атлант» одного финна, он меня чуть не первым делом спросил: «Мытищи — это где? От аэропорта далеко?» Для легионеров, которые играют в европейской части, это важно. Потому что если аэропорт под боком, на выходные можно домой слетать.
Ну и соответственно, заманить сколько-нибудь стоящего иностранца в Новокузнецк, да ещё при наших финансовых возможностях, это, конечно, сложно: от нас что до Москвы, что до Хабаровска лететь примерно одинаково. Вообще, за Урал, в Сибирь легионеры едут не особенно охотно. Хотя вот Ягр, например, он просто без ума от Омска: мне об этом его агент говорил. Так что я теперь, когда меня спрашивают: «Новокузнецк это где?», — отвечаю: «Это недалеко от Омска. Там Ягр играет, ему очень нравится».
О главном различии между драфтами в НХЛ и КХЛ
В НХЛ — там всё просто. Выбираешь игрока, драфтуешь. И у нас вроде бы то же самое. Но есть одна деталь: у нас ты должен выбрать, угадать такого человека, который, во-первых, будет действительно хорош, будет способен принести пользу твоей команде, а во-вторых – не уедет в ту самую НХЛ.
Действительно, с тех пор как появилась КХЛ, Медведев и другие её руководители очень много сделали для выстраивания отношений с Северной Америкой. Но единого правового пространства у нас с ними по–прежнему нет. Да, мы договорились о том, что они не сманивают игроков, имеющих контракты здесь, а мы не делаем этого с теми, кто подписан за их клубы. Но на бумаге этого нигде не записано, это, такие, знаете, понятийные отношения. На задрафтованных они не распространяются. Так что конфликтные ситуации здесь возможны.
Вот, например, Гранлунд, помните, тот самый 19-летний финн, который забросил нам эту чудо-шайбу на последнем чемпионате мира, в полуфинале? Мне 51 год, а я ничего подобного в жизни своей не видел! Так вот, он на нашем драфте выбран минским «Динамо». А там его ждёт «Миннесота». И я уверен, что белорусам его не видать ещё долго.
Впрочем, эти соображения касаются главным образом молодых игроков. С игроками зрелыми, состоявшимися всё наоборот. Многие, даже те, кто уже поиграл в НХЛ, да вот хоть тот же Радулов, возвращаются сюда – потому что здесь им платят больше, иногда гораздо больше, чем в НХЛ. Другие не стремятся уезжать. Вот Никулин. Он мог бы играть там, все данные для этого есть. Но там бы ему пришлось заключать стандартный контракт новичка, а это значительно меньше, чем он получает в Казани.
Мытищи. Леонид Вайсфельд на драфте КХЛ 2011 года
Об опыте работы с Петром Воробьёвым
Я думаю, что идеальный вариант сосуществования генерального менеджера клуба и тренера, это когда генеральный менеджер имеет возможность пригласить на работу тренера, с которым у него нет расхождений во взглядах на игру. Но с Воробьёвым у нас всё было как раз наоборот. Это он меня пригласил в «Ладу». Что я могу про него сказать? Я знаю, что у него репутация человека очень жёсткого, и что очень многие игроки в его команду никогда бы не пошли. Но знаю и как минимум одного хоккеиста, причём выдающегося, который буквально его боготворит и для которого он непререкаемый авторитет. Это Сёмин.
Что ещё? Я считаю Воробьёва очень сильным специалистом в области организации командной игры. У него получалось научить своих хоккеистов действовать чрезвычайно слаженно и практически безупречно очень длительные отрезки матчей проводить не то что без единой ошибки, даже без помарки. Помню, на одной из установок он сказал: «В прошлой игре вы не выполняли всё, о чём я вам говорил. Выполняйте всё, о чём я говорю, и мы победим. Если вы выполните всё, что я говорю, и мы проиграем, я уйду».
Заканчивая разговор о Воробьёве, я вам скажу ещё вот что: сейчас мы пригласили на должность главного тренера Емелина. И мы на него возлагаем большие надежды в том числе и потому, что он довольно долгое время работал с Петром Ильичом. А стало быть, должен уметь создавать команду, организовывать игру, не имея в наличии звёздного состава. Для нас в условиях ограниченных финансовых возможностей это очень важно.
О разнице между плохим и хорошим скаутом
Когда я работал скаутом в «Торонто», попросил одного моего коллегу, Андреса Хепберга, объяснить, чем, с его точки зрения, хороший скаут отличается от плохого. И он мне объяснил, на примере знаменитого Инге Хамастрема.
Тот работал скаутом в «Филадельфии». И однажды нашёл в Швеции игрока, которого клуб, по его мнению, должен был обязательно задрафтовать. Сообщил об этом другим скаутам. Они говорят: «Ну, поехали, посмотрим все вместе». Приехали, посмотрели. Никто ничего особенного в этом игроке не увидел: так себе игрок, средненький. Но Хамастрем им говорит: «Мы должны его выбрать, я вам говорю!» Они упираются: мол, чего ты в нём особенного нашел? А он на своём стоит: «Это будущая звезда. Я вам говорю!»
14 человек его разубеждали. 14!!! Но он-таки настоял. А через год, в 93-м, этот парень стал лучшим нападающим молодёжного чемпионата мира, а дальше – пошло-поехало: два Кубка Стэнли, два чемпионата мира со Швецией, две Олимпиады, куча личных призов – в том числе «Харт Мемориал»… Короче говоря, парня того звали Петер Форсберг… Вот вам и вся разница между хорошим скаутом и плохим.
А вообще я хочу сказать, что их скаутские службы от наших отличаются именно тем, что там люди готовы друг с другом совещаться, мнением друг друга интересоваться и, если мнение это с их собственным не совпадает, относиться к этому спокойно, без истерики. У нас ведь как принято думать: если два человека просматривают игрока и один считает, что игрок хорош, а другой – что он никуда не годится, значит, один из этих экспертов ничего в хоккее не смыслит, значит, он идиот. А там ничего подобного: ты так считаешь, я- по-другому — это нормально, это ничего страшного. Да и крайних оценок в отношении игроков, особенно негативных, они там избегают: если уж совсем парень не тянет, они могут так сказать: «Зато катание у него неплохое». Или: «Молодец, старается». Ну, в общем, что–то в этом духе. Но ни в коем случае не обидное, не уничижительное…
Мытищи. Леонид Вайсфельд на драфте КХЛ 2011 года
О Быкове и Захаркине
Самое первое, что я могу о них сказать, это то, о чём сейчас многие как-то забыли: до Быкова с Захаркиным мы 15 лет чемпионат мира выиграть не могли, ни у кого это не получалось. А у них — получилось. Второе: как бы ни относиться к Захаркину, нельзя не признать, что он специалист высочайшего уровня, особенно в области научно-методической. Я с ним вместе учился, знаю, о чём говорю…
И, наконец, третье: на мой взгляд, за такими тренерскими тандемами, как Быков – Захаркин или Знарок – Витолиньш, за ними будущее. Харизма плюс интеллект – такое сочетание способно приносить большие результаты…