Сочи-2014. Алексей Воевода перед стартом бобслея

Для Алексея Воеводы Сочи-2014 – шанс завоевать олимпийские медали на третьих Играх кряду. Выступая вместе со знаменосцем российской делегации на церемонии открытия Игр Александром Зубковым, сочинец Воевода завоевал серебро в Турине и бронзу в Ванкувере. Получится ли пополнить медальную коллекцию в родном городе? Об этом и многом другом мы поговорили с Воеводой в павильоне «Фольксваген Груп Рус». Разгоняющий был вежлив и вполне обстоятелен в своих ответах, но ясно было, что его лучше не злить: гигантские бицепсы переливались на могучем теле спортсмена, напоминая о его культуристском прошлом.

— По внутренним ощущениям, готовы так же хорошо, как перед Ванкувером? – спрашиваю Воеводу.
— Если судить именно по внутренним ощущениям, то мне кажется, что даже лучше. Честно говоря, я стал более пластичным, мягким, быстрым. Опять же, сложно оценивать форму и сравнивать её с тем, что было четыре года назад. Тогда мне было 29, теперь – 33. По времени, другим данным я стал быстрее. Но как это преломится в бобслее на Олимпиаде? Везде треки разные, коньки разные, кто-то более глубокую колею нарезал – уже сложнее бежать… Поэтому сложно сказать, но мы находимся в неплохой форме. И я, и Саша.

— Зубков рассказывал, что советовался со своей командой, прежде чем принять предложение стать знаменосцем. С вами лично – тоже?
— Да. Он говорил: мол, ты же местный пацан, сочинский, и если бы ты понёс флаг, это было бы логично. Я ответил: «Саша, ты – лидер сборной, поэтому было бы правильно, если бы флаг понёс ты». Есть скользкое мнение, что быть знаменосцем – не к удаче, но я в это не верю. Я реалист, и, на мой взгляд, эта потрясающе почётная миссия ничего общего с удачей или неудачей не имеет. Если ты проиграл, то, значит, в чём-то просто недоработал. А не потому что нёс знамя.

— Стало ли приятным сюрпризом, что эту миссию доверили представителю бобслея?
— Безусловно.

— Тем более что ваш вид спорта – не самый рейтинговый. По сравнению с тем же хоккеем, например.
— Давайте подходить к вопросу объективно. Рейтинг – штука достаточно условная. Я работал на телевидении, и мне объяснили, что такое рейтинги и как их можно корректировать. Естественно, с хоккеем нас сравнивать сложно – это действительно мегапопулярный вид спорта. Биатлон – хорошо распиаренный вид спорта.

Бобслей особо не пиарится. Хотя, честно говоря, по колориту спортсменов у нас есть действительно фактурные ребята, у которых и посмотреть есть на что, накачанные, да и поют красиво… В любую телепрограмму бери!

— Ну да, кое-кто культуризмом, например, профессионально занимается…
— Нет, я сейчас не про себя. У нас есть Дима Труненков, Алексей Негодайло. Интересные, обаятельные ребята. И опять-таки, это зимняя «Формула-1». Парни могут рекламировать что угодно – машины, много всего другого. Пиарь не хочу! К сожалению, мы обделены вниманием, и, считаю, незаслуженно. Но если у нас получится воплотить в жизнь все замыслы, ситуация изменится. Мы будем делать всё, чтобы эту программу реализовать.

— Для вас ценна только золотая медаль?
— Любая медаль выстрадана, вырезана в психике и сознании человека, который её завоевал. Считаю, первый ты или третий – не имеет значения. А имеет – что ты попал в эту тройку призёров, и поднимается флаг твоей страны. Да, если ты не первый – не сыграют гимн, но ты в любом случае на пьедестале почёта. И это очень дорогого стоит. Есть такой анекдот, что Сталин говорит: «Каждый спортсмен, который не завоюет золото, поедет его добывать». Так вот, надеюсь, что у нас такого не будет, и к третьим местам будут относиться правильно. С должным уважением.

— То есть, по вашему убеждению, формула, что второй – это первый из проигравших, несправедлива?
— Несправедлива.

— Биатлонист Шипулин, обиднейшим образом проиграв Бьорндалену, после гонки буквально себя шельмовал. Перед роковым выстрелом, по его словам, Антон увидел медаль. С вами, при всей иной специфике вида спорта, когда-нибудь что-то подобное происходило?
— Шельмовал себя он зря. Все мы люди, все имеем право на ошибку. А происходить такого со мной не могло по одной причине: у нас ты до последнего мгновения не то что медали — ничего не видишь. Бежишь, прыгаешь в тоннель и мчишься навстречу неизвестности. Это зимняя «Формула-1», очень технический вид спорта, где многое решает не сам спортсмен, а техника. Не всё, конечно, но многое.

Наряду с нашим мастерством результат определяется и покрытием трека, и правильным выбором осей, рам и т.д. Поэтому мы никогда не видим вплоть до последнего заезда, кто первый. Только когда всё уже закончилось, и у нас лучшее время, приходит осознание, что ты – первый.

— То есть никаких ощущений по ходу заездов не бывает – хорошо всё идёт или не очень?
— Нет, ты ощущаешь, что быстро едешь, что хорошо прыгнул. Ощущаешь правильное продвижение по треку. Но время… Это же сотые доли секунды! Вы моргаете дольше, чем порой у нас бывают разрывы между экипажами.

— Успеваете ли смотреть другие виды?
— Практически не успеваю. С первых же дней Олимпиады у нас шла очень активная подготовка, по две тренировки в день. Выбор правильной техники – всё отнимает слишком много времени, чтобы внимательно следить за другими соревнованиями.

— Высказать своё мнение о хоккейном турнире и его фаворитах, например, могли бы?
— Нет, не слежу. В отличие от близких нам дисциплин – санного спорта и скелетона.

— Может ли бобслеист стать саночником?
— Скорее наоборот. Александр Зубков, лидер сборной по бобслею и знаменосец, по юниорам был чемпионом мира в санях. И на своей первой Олимпиаде участвовал именно в соревнованиях по санному спорту. Поэтому из саночников получаются, мягко говоря, неплохие бобслеисты. А вот из бобслеистов саночники, думаю, нет, поскольку сани – достаточно специфический вид деятельности, где с маленького возраста накатываешь, накатываешь… Там разрывы не в сотые доли секунды, а в тысячные. Даже не могу придумать, с чем это сравнить. Поэтому сани – технически ещё более сложный вид спорта, чем бобслей.

— У Демченко, завоевавшего в Сочи медаль, это уже 7-я Олимпиада. Вы себе такое можете представить?
— Не только представить, но и увидеть могу (смеётся)…

— Имею в виду – применительно к себе.
— Если честно, я после второй уже устал (улыбается).

— Да, помню, ещё после Сочи вы объявили, что уходите.
— Мы уходили, потому что нас не всё устраивало в политике федерации, в отношении к спортсменам. Мы хотели кое-что поменять, и сделали это, просто чтобы нас услышали. Когда это произошло, мы вернулись. А пока нет, Саша занимался своей деятельностью, я – своей. Но в итоге всё сложилось удачно, и мы опять выступаем вместе.

— У вас ведь были определённые личные разногласия с Зубковым. Они урегулированы?
— Всё имеет свой срок давности. Видимо, срок давности данной проблемы истёк. Мы достаточно безболезненно пришли к обоюдному решению.

— Интересно ваше отношение к натурализации спортсменов из дальнего зарубежья. В частности, шорт-трекиста Виктора Ана, уже завоевавшего одну медаль для России – первую для нас в этом виде спорта (мы беседовали ещё до того, как Ан стал ещё и золотым медалистом, — Прим. Ред).
— Считаю, что в принципе надо выращивать своих спортсменов. У нас в стране много людей, хороший человеческий ресурс. Но так уж вышло, что Ан — действительно один из величайших спортсменов в шорт-треке, и теперь мы болеем за него как за русского парня. Выучил язык, что тоже вызывает уважение. Общаться с ним лично, правда, мне пока не доводилось.

— Может, в Сочи ещё найдёте время.
— Знаете, бобслей идёт до конца Олимпиады. Если бы у нас соревнования прошли вначале, то потом мы бы с удовольствием ходили и на биатлонные гонки, и на другие соревнования – словом, занимались бы созерцанием Олимпийских игр, пропитывались бы атмосферой, болели. Но, к сожалению, наш последний заезд – в последний день Олимпиады. Вернее, не последний, а заключительный.

— Может, хотя бы в церемонии закрытия поучаствуете.
— Если будет медальное, скажем так, настроение – с удовольствием. Если не будет – уйду в себя.

Редакция благодарит «Фольксваген Груп Рус» в составе марок Volkswagen, Audi, ŠKODA, Volkswagen Коммерческие автомобили за помощь в подготовке материала.