Тренеры биатлонной сборной России подводят итоги нервного предолимпийского сезона. Что мы знаем о методах Пихлера, почему нельзя бесконечно получать деньги от государства, как популярность растлевает личность и в чём главная олимпийская задача России? А главное, кто виноват и что делать? Обо всём этом рассуждают главные действующие лица российского биатлона.
Это был странный сезон. 29 кубковых подиумов (19 – парни, 9 – девушки плюс победа в смешанной эстафете) и два призовых места на чемпионате мира (на всех) не сделали блеск желанных сочинских медалей ярче, но и повода вычеркнуть биатлон из гипотетической наградной ведомости сборной России тоже не дали. Мужская команда лихо прокатилась по биатлонной классике: в Оберхофе и Рупольдинге солировал Дмитрий Малышко, в Антхольце – Антон Шипулин. Но за стрелковые провалы в эстафетах в Нове-Место и общую промашку с пиком формы на главном старте сезона тренерам влетело от разговорчивых «экспертов». Девушки провели сезон скромнее (в общем зачёте Зайцева – 11-я, Вилухина – 12-я, Глазырина – 22-я, а на чемпионате мира сплошь «цветочные» места), за что Пихлера и Ко поджарили со всех сторон: из телевизора взрывался голос путинских митингов, «новые медиа» охотились за резкостями Анфисы Резцовой, с дневниковой регулярностью «анализировал» ситуацию Владимир Драчёв. Собственно, в списке выступающих не отметился разве что глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко. Он, вообще-то, охотно делится своим мнением по любому поводу – от грузинского вина до YouTube – но тут промолчал. Молчали по большей части и сами тренеры, то есть говорили, но мало и необстоятельно. PROспорт исправляет ситуацию и подводит итоги сезона словами тех, кто лучше всего понимает состояние команды.
Психологические методики стрелков для биатлона не подходят. Там статика, а у нас интенсивная работа, там тишина, а у нас крики под каждый выстрел плюс ажиотаж вокруг команды. Говорят, сборной нужен психолог. А чем он поможет взрослому мужчине, бегающему на Кубке мира?
Андрей Гербулов, 52 года
Мужская сборная, тренер по стрелковой подготовке
«В прошлом году у нас была незнакомая команда, молодые ребята, поэтому старались подтянуть всё сразу. А в этом сезоне стало понятно, чего именно кому не хватает. Прежде всего стабильности – функциональной и стрелковой. Скорость в стрельбе мы поймали, но для стабильного качества нужно 3-4 года».
«Года три назад 30-35 секунд на один рубеж считалось суперскоростью, а теперь 20 никого не удивляют. Средний показатель в спринте – 45-50 секунды на две стрельбы. И есть ещё небольшой резерв. Думаю, сейчас реально стрелять за 40-45 секунд, быстрее пока нет. Слишком рискованно. Спортсмен при интенсивной работе не может быстрее переварить информацию, получаемую от мишени. Чтобы обработать спусковой крючок, нужна хотя бы секунда».
«В этом году был крен на функциональную подготовку, и на стрелковую зачастую времени не хватало. Хотя каждый в команде сделал примерно по 12 тысяч выстрелов. В начале межсезонья у нас был специальный стрелковый сбор, но надо ещё в этом компоненте добавлять, включать больше стрельбы в тяжёлые тренировки, стараясь моделировать соревновательную ситуацию».
«Психологические методики стрелков для биатлона не подходят. Там статика, а у нас интенсивная работа, там тишина, а у нас крики под каждый выстрел плюс ажиотаж вокруг команды. Говорят, сборной нужен психолог. А чем он поможет взрослому мужчине, бегающему на Кубке мира? Любой спортсмен в команде – это и есть психолог. Если он не справляется, ему здесь не место».
«Мне нравится подход, который активно используют во французской команде. У них много спарринг-тренировок на высокой интенсивности. 2-3 спортсмена подходят к рубежу одновременно, создавая тем самым соревновательную ситуацию. У нас тоже есть похожая методика».
На стрельбище держу эмоции при себе. Считаю, если тренер спокоен, то и спортсмен спокоен. В работе меня вообще сложно вывести из себя.
«В эстафете в Антхольце в какой-то момент гонки нужно было сделать поправку на ветер. Шипулину эту информацию передали, но он поворачивать прицел не стал и промахнулся. И, между прочим, по сути поступил правильно. Спортсмен получает от нас данные на трассе, за 2-3 минуты до рубежа, но ситуация может измениться, а я уже ничего не могу сделать – на стрельбище зона молчания. Спортсмен должен учитывать тренерские подсказки, но думать и решать сам. Шипулин в этом смысле очень опытный спортсмен. В гонке преследования на чемпионате мира дважды поворачивал прицел, хорошо сориентировался по ветру и попал».
«На стрельбище держу эмоции при себе. Считаю, если тренер спокоен, то и спортсмен спокоен. В работе меня вообще сложно вывести из себя».
«Сейчас в Ижевске делают конкурентоспособное оружие. Повысили кучность стрельбы, а спусковой механизм, затвор всегда были очень надёжными. Но потеснить с рынка „Аншутц“ будет непросто. Время упущено. Винтовка не служит 10-15 лет, через 2-3 года её нужно менять. У многих биатлонистов, которые пользовались ижевским оружием, был момент выбора, но „Ижмаш“ тогда ничего достойного предложить не мог. А сейчас сложно переубедить спортсмена – хоть российского, хоть иностранца – отказаться от немецкой винтовки, ведь ему придётся серьезно перестраиваться. Там другая техника: вставка обоймы, перезарядка – всё по-другому. К тому же у „Аншутц“ очень хорошо отлажен сервис – по всем этапам Кубка мира ездит передвижной пункт техподдержки».
Интервью Павла Ростовцева, тренера по стрелковой подготовке женской сборной, читайте здесь.
