О причинах провала в биатлоне сейчас говорят все, кому не лень. Риторика специалистов и болельщиков почти не отличаются. Все знают, кто виноват, кого надо выгнать, но мало кто даёт чёткий ответ на вопрос «что делать?» С призёром чемпионата мира по лыжным гонкам, а ныне главным тренером сборной ХМАО Сергеем Кряниным мы случайно встретились во время заключительного этапа Кубка мира. «Хоть я никогда и не занимался биатлоном, но давно слежу за этим видом спорта и пришёл к выводу, что его проблемы начались не сейчас, а 10 лет назад, когда под биатлон была заложена мина замедленного действия», — заинтриговал собеседник, а спецкор «Чемпионата» решил поговорить с ним обстоятельно и выяснить, что же губит наш биатлон.
— Я считаю, что биатлонные и лыжные секции не должны разделяться, а детей не нужно начинать учить биатлону с 9 лет. Разделение по видам должно быть уже в юношеском возрасте, в 15-16 лет, как это было в Советском Союзе.
Наши тренеры Виктор Иванов и Борис Быстров были же не дураки. В молодости я не понимал этого и только сейчас вижу, какие тонкие политики они были. Был неофициальный договор, что лучших трёх лыжников не трогают, а остальных можно забирать в биатлон. Внедрение же специализированных биатлонных детских спортивных школ эту систему сломало. Мы сейчас по всем возрастам в биатлоне имеем проигрыш по полторы-две минуты на 10 километрах.
— С чем это связано?
— Сейчас мы не получаем спортсменов, способных переносить определённые нагрузки. Лыжники от этого тоже страдают, потому что раньше были совместные детские соревнования, где была высокая конкуренция. Сейчас ни один биатлонист в России не соревнуется с лыжниками, да и со своей подготовкой не смог бы с ними конкурировать. Это следствие раннего разделения на биатлон и лыжные гонки.
— В какой момент это произошло?
— В 90-е. Александр Тихонов много сделал для популяризации и развития биатлона. Он с благими намерениями продвигал детские спортивные школы. Он много сделал, чтобы помочь детям заниматься спортом в то непростое время, но со стратегической точки зрения для спорта высших достижений эта была мина замедленного действия. На старой базе мы какое-то время выезжали, где-то помогали спортсмены, пришедшие из лыжных гонок уже в зрелом возрасте, но многие таланты теряются при раннем переходе в биатлон.
— А что плохого в том, что человек изначально готовится к выступлениям в биатлоне?
— Он не делает нужной функциональной работы. Организм не проходит закалки, а сердце не подготовлено. В возрасте от 9 до 15 лет ребята не должны отвлекаться на стрельбу. Они должны не вылезать из леса, проводить кросс-походы, делать больше лыжных тренировок и закладывать базу. Работа детского тренера — это максимальное физическое развитие спортсмена. Более того, не каждый может стрелять нормально, поэтому в биатлоне мы теряем перспективных лыжников, которые стрельбу так и не освоили, а свои функциональные данные не развили. Проводя это искусственное разделение в раннем возрасте, мы губим таланты.
— Многие биатлонные звёзды, такие как Магдалена Нойнер и Светлана Слепцова, занимались биатлоном с 9-10 лет, и это не мешало им добиваться успеха.
— Это единицы, таланты и исключения из правил. Чем выше будет конкуренция в раннем возрасте, тем лучше для спорта высших достижений, поэтому не надо искусственно разделять биатлон и лыжные гонки. В той же Германии они существуют под крылом одной федерации, а у нас из-за этого разделения конкуренция падает. С Нойнер первые тренеры наверняка проделали хорошую базовую работу, а не только стреляли.
— Отсутствие сильных лыжниц на протяжении последнего десятилетия и сильных биатлонисток в последние годы — звенья одной цепи?
— Конечно. Юные девчонки в 9-10 лет идут не в лыжные, а в биатлонные секции. Биатлон — самый популярный зимний вид спорта. Их всех показывают по телевизору, плюс интересно пострелять из винтовки. Они стоят в очереди в биатлонные секции с горящими глазами, а в лыжные гонки талантов идёт меньше. В итоге страдают оба вида спорта. У нас низкая конкуренция, потому что большинство талантов выбирает биатлон, а в биатлонных школах система подготовки не позволяет развивать необходимые для лыжника качества. Если ты начинаешь стрелять с 12 лет, то к 20 годам можешь настреляться так, что на эти мишени уже смотреть не сможешь.
— Получается, что популярность биатлона его же и губит.
— С точки зрения менеджмента популярность — это всегда хорошо. С точки зрения зрелищности биатлон превосходит лыжи, но если мы хотим получать результат, должны менять систему. При нынешнем порядке вещей, когда дети выбирают чисто биатлонные секции, мы не получаем ни биатлонистов, ни лыжников. Без нормальной функциональной базы это просто невозможно.
— Это реально сделать в ближайшее время?
— Надо объединять лыжные и биатлонные школы и открывать секцию биатлона с 15 лет. При этом нужен единый календарный план для детей младших возрастов, чтобы они соревновались именно на лыжных соревнованиях. Я против проведения юношеских первенств России по биатлону. Почти все, кто там выигрывает, потом теряются. Без нормальной функциональной работы в этом возрасте из них не получится ни лыжников, ни биатлонистов топ-уровня, а работа по программам чисто биатлонных секций бесперспективна. Надо нашим двум федерациям вместе обсуждать эту проблему и принимать решение уже в ближайшее время. Если мы это сделаем через год, то результаты получим только через семь-восемь лет.
— В биатлонном мире кто-то разделяет вашу позицию?
— Пока не знаю. Пытаюсь достучаться, хотя бы через прессу. Хотел бы поговорить об этом с Александром Кравцовым. Идея эта у меня начала зарождаться давно, а после последнего чемпионата мира я решил её активно продвигать. Многие биатлонные тренеры хорошо делают своё дело, выигрывают детские и юношеские первенства, но на выходе большой спорт получает не то, что нужно. Вы наверняка видели, насколько техника передвижения наших биатлонистов, и особенно биатлонисток, отличается от норвежцев. Это как раз результат того, что было заложено в школе. В Норвегии детям с раннего возраста ставят лыжную технику, закладывают базу, а только потом начинают работать с винтовкой. Они и передвигаются как лыжники, безо всяких лишних движений. Когда у Микеланджело спросили, как он создает свои шедевры, он ответил: «Ничего сложного, я беру камень и отсекаю всё лишнее». Так же строится и лыжная техника. Нужно с детства развивать правильные мышцы в течение примерно трёх лет и потом заставлять их работать в нужном направлении. Никакой штангист не будет на вытянутых руках пытаться поднять штангу. В позднем возрасте это можно исправить, но в стрессовых ситуациях ты интуитивно будешь сваливаться на то, что развил в детстве, именно поэтому нужно с детства развивать правильную технику, чтобы потом тренеру сборной не приходилось переучивать.
— Как раз тренеры женской сборной часто жалуются, что спортсменки сейчас в сборную приходят неподготовленными.
— Сейчас модно ругать тренеров сборной, но я их понимаю. Может, они делают всё правильно, но к ним приходят люди, на которых надо тратить много времени. Отсюда и растут корни, что базовую работу мы не делаем, над техникой не работаем, а спортсменов готовим только к соревнованиям. Вы видите только верхушку айсберга — результаты сборной и думаете, что это беда тренерского штаба и, если одних специалистов заменить на других, то проблема решится. Но основа — это сам айсберг и нужно докопаться до самых его низов. Пока этого не произойдёт, будут страдать и лыжники, и биатлонисты.