Наслаждаться игрой Кенни Андерсона – одно из важнейших занятий в моей жизни. Оно означало парковку у «Джантс Стэдиум», длинный подъём по веренице ступеней вместе с тысячами фанатов «Нью-Джерси» и выход к главной автомагистрали города. Тогда, в начале 1990-х, было модно носить майки тех команд, которые приезжали на матч против местных «Нетс». И вот, эта пёстрая струйка пешеходов двигалась вдоль одной из самых насыщенных трасс штата. Путешествие, надо отметить, было довольно шумным и нервным, поскольку через щели в специальных ограждениях доносились звуки от пролетавших на высочайшей скорости автомобилей. Но чтобы перейти дорогу, надо было пройти по узкому пешеходному мосту, в результате до и после матча перед ним возникали заторы. Частенько какой-нибудь особо умный фанат или даже несколько начинали вести себя по-хамски, расталкивая прохожих и начисто забывая о культуре очереди.
Собственно, таким был пусть к арене, которая сначала называлась «Брэндон Байрн», затем сменила имя на «Континентал Эйрлайнс», позже превратилась в «Изод Сентр». Территория вокруг сооружения была напичкана непонятными промышленными помещениями, а местами вовсе заболочена. Из-за этого воздух даже зимними вечерами, когда болота замерзали, был наполнен смесью выхлопных газов, вонью трясины и каких-то промышленных отходов. Поэтому разнообразные конфликты на подходе к арене вызывали куда меньше эмоций, чем те мысли, которые проносились в голове при попытке ответить самому себе на простой вопрос: «За что я плачу столько денег?»
С другой стороны, существовала ещё одна парковка – куда более дорогая и маленькая, но зато находившаяся совсем рядом с прямоугольным белым стадионом. Но внутри мы чувствовали себя королями, глядя на блестящий брендированный паркет, на котором играла наша любимая команда. Тогда Кенни Андерсон был основным разыгрывающим, все направо и налево говорили, что он и есть будущее «Нетс», на что я отвечал: «Нет, Кенни – это настоящее, и не команды, а наше».
Мы были слишком эмоциональны, слишком зациклены на результатах и биографиях, а Андерсон был настоящим талантом и безгранично важен для нас. Мы все знали о нём столько, сколько казалось на тот момент необходимым: родился в Куинсе в 1970 году, закончил местную высшую школу Арчбишоп Моллой, затем технологический институт в Джорджии. Был выбран на драфте 1991 года под вторым номером, сразу же попал в первую команду «Олл-Американ».
Мы смотрели каждый матч с его участием, могли по памяти восстановить каждый милимметр его лица, хотя он и не был великим игроком. Хорошим броском он никогда не отличался, допускал ошибки в защите, порой играл откровенно безрассудно – но годы выступлений за «Нетс» были лучшими в его 14-летней карьере.
Мы никогда не задумывались о том, через что приходится пройти, чтобы попасть в НБА. Мы были детьми, фанатами, а то, что делал тогда Кенни, нам казалось запредельным и близким к божественному. Паркет, который находился так далеко от нас, – а мы могли себе позволить только дешёвые места под потолком – только там мы Андерсона знали. Но не имели никакого представления о том, что происходило с разыгрывающим вне площадки. В те годы все массово стали скупать майки с его фамилией и номером – тогда было в моде облачаться в форму с номером лучшего игрока команды.
Однако из-за травм и несколько упавшего уровня игры менеджмент «Нетс» принял решение обменять Кенни. За оставшиеся 10 лет он сменил восемь коллективов, если считать «Шарлотт» и «Нью-Орлеан» разными командами. Чем чаще он переезжал, тем менее заметными становились его таланты – в итоге в сезоне-2004/05 Андерсон провёл несколько матчей в качестве замены Марко Яричу в «Клипперс», затем год отыграл в «Жальгирисе», после чего решил повесить кроссовки на гвоздь.
За 15 лет в баскетболе он заработал 60 миллионов долларов, стал отцом семерых детей от пяти женщин, на двух из которых был женат и успешно развёлся. Собственно, с третьей супругой жизнь у него сложилась лучше: он расписались в 2007 году, и с тех пор никаких серьёзных проблем замечено не было – видимо, сказалось отсутствие баскетбола.
Когда карьера игрока заканчивается, ты начинаешь обращать больше внимания на его жизнь, чем на цифры. Обычно, чем выше цифры, тем больше мы знаем о спортсмене – у звёзд чаще берут интервью и копаются в грязном белье. В случае с Андерсеном куда интереснее было то, что даже на старте своей карьеры, когда он штамповал гроссмейстерские 20 очков при 10 передачах, цифры существовали в некотором личностном вакууме: о Кенни не было известно толком ничего.
И вот, Андерсон ушёл из спорта: но статей в местных газетах о вилле где-нибудь во Флориде не появилось, равно как и новостей о том, что бывший разыгрывающий устраивает мастер-класс или начал карьеру на телевидении. Не оказался он и в Лас-Вегасе, транжиря состояние, или за партией в гольф. Зато всплыла информация о том, что детство у спортсмена было крайне тяжёлым: воспитывался матерью, жил с двумя сёстрами в нищете, отца впервые встретил, когда Кенни исполнилось 30. Также стало известно, что сейчас он находится в тяжёлом финансовом и психологическом состоянии, вызванном чередой циничных разводов.
В любом случае ему не так часто задают подобные вопросы: зачем мучить человека своими расспросами? Впрочем, самое важное Андерсон рассказал сам. Его друг детства, Джо Браун-младший, продюсирует шоу: некий аналог экранизации сеанса групповой терапии. Если телеканалы согласятся купить программу, тогда на всю страну Кенни заявит: дважды в своей жизни он становился жертвой сексуального насилия, два абсолютно разных случая. Это результат его жизни: сначала жизнь с матерью, слишком конфликтной и помешанной на воспитании троих детей в одиночку, затем океан свободы и знакомств, благодаря открывшемуся таланту. Кенни просто оказался не готов к жизни, а то, через что прошел разыгрывающий, сломало его.
Андерсон впервые сел за стол, чтобы рассказать обо всей этой истории, вскоре после возвращения из круиза со своей женой, в который они отправились для того, чтобы обсудить происходящее в их жизни сейчас и в будущем. Потому что одним интервью эта тема не ограничится – карьера Кенни, которая, по его собственному мнению, могла сложиться иначе, станет предметом обсуждения многих экспертов. Они снова вернутся к цифрам – как и два десятилетия назад.
Сложно представить, что все эти годы он держал эту историю в себе – или же она нашла проявление в семи детях, первый из которых родился даже до начала карьеры в НБА, в жёнах, алкоголе. Что же, в таком случае у Андерсона есть пусть и не оправдание своим поступкам, но хотя бы причина, объясняющая их природу. С другой стороны, невозможно предугадать, что было бы, сообщи об этих двух инцидентах Кенни в начале своей карьеры. Да и отношение к людям у него изменилось: баскетбол он ходит посмотреть не на арену, а в Ракер Парк. «Просто я не люблю, когда меня окружает толпа», – признаётся защитник. А сейчас порой даже неизвестные люди ему задают слишком много вопросов.
Ему предстоит снова пережить этот кошмар: два человека – сосед и тренер по баскетболу – изменили его голос, отношение к жизни и обрекли на вечное общение с прессой, которого он избегал. Но Кенни набрался смелости сделать это: возможно, ему помогла его нынешняя жена, с которой он прожил больше, чем с кем бы то ни было до. Он изменился – больше нет любовных похождений, алкоголя и прочих пагубных увлечений.
«Но эти два случая всё время находятся рядом со мной, они переехали со мной из Квинса в Атланту, потом в Нью-Джерси. Но в то же время, куда бы я ни пошел, с кем бы ни разговаривал, я всегда чувствовал себя одиноким». Поэтому Кенни и решил сообщить о своей истории миру: «Мой наставник говорит, что я не должен оставаться со своими демонами наедине. И что только с помощью близких я смогу их убить».