— В последнее время только и разговоров, что о ваших переговорах с «Ромой»…
— Я в курсе, что такие разговоры имеют место, но они, как бывает, не имеют под собой никакой почвы. «Рома» еще зимой выражала желание меня вернуть, но, как видите, я до сих пор в «Локомотиве». Контракт у меня еще на год, и никуда без согласия руководства «Локо» я не отправлюсь. И даже переговоры вести не буду. Сначала между собой договорятся клубы, а потом буду решать я. Причем руководствоваться буду не только своими желаниями, но и желаниями моей семьи. Она для меня – самое важное.
— А в Италию по какой причине уезжали?
— Получить итальянский паспорт. Документы на него я сдал еще два года назад, но вы знаете, как это бывает… В общем, сделали только сейчас.
— «Локомотив» в ваше отсутствие укрепился на первой строчке чемпионата России, но по-прежнему уступает ЦСКА по потерянным очкам. Способен ли «Локомотив» прибавить?
— Не совсем верно. Когда я уезжал, «Локо» был на первом месте и по потерянным очкам тоже. Прибавить мы, естественно, можем, но пока все идет своим чередом. Команда делает свою работу – добывает победы и лидирует.
— Но многие говорят о кризисе атаки…
— У меня нет вопросов к нашим форвардам. Да и не мое дело им советовать или их критиковать. Мое дело – играть в футбол.
— Вы уже выступали в Лиге чемпионов с «Ромой». Какие перспективы в этом турнире у «Локомотива»?
— Для начала нам нужно попасть в групповой этап. Такой я вижу главную задачу на данный момент. Потом будем ставить следующую – выйти из группы. И так далее.
— Все ваши высказывания очень осторожны. Вы и по жизни такой?
— Думаю, да. Лучше все взвесить, чем рубануть с плеча, а потом жалеть об этом.
— Вы – человек южный. Меж тем в квартире температура ниже, чем на улице – замерзнуть можно. Откуда такая любовь к холоду?
— Так я же десять лет в Европе прожил. Привык. Вообще я люблю прохладу и свежий воздух.
— Вероятно, в Бразилии вы обходились без теплой одежды. В Москве же без нее никуда. Сами покупали?
— В Москве я ничего не покупал. Все вещи перевез из Италии – чемоданы в сауне вы видели. Хотя за рубежом и ходят сказки про российские морозы, мне дополнительно утепляться не потребовалось. Даже зимой достаточно той куртки, что у меня есть. Я не мерзну.
— Какой-то вы, право, нетипичный бразилец! Вот даже по телевизору смотрите не футбол, а конкур.
— Просто в этих соревнованиях, Кубок наций называется, участвует очень сильный бразильский наездник. Я за него переживаю. А насчет нетипичного я с вами не согласен. У меня даже фазенда есть.
— После завершения карьеры – в фермеры?
— Не знаю, не знаю… У меня ведь в Бразилии еще фабрика есть, которая гранит добывает, обрабатывает и экспортирует в Италию. В чем я точно уверен, так это то, что, уйдя из футбола, буду больше времени проводить с семьей.
— Не скучаете в России?
— По семье – конечно. А в остальном общения мне хватает. С Арсеном не соскучишься. Ходим играть в боулинг, бильярд. Выбираюсь в магазины.
— На каком языке с продавцами общаетесь?
— А ни на каком. Просто беру, что мне нужно, и плачу, — Лима улыбается. – На самом деле, если что-то и осталось в России, к чему я до сих пор не привык, – так это язык. Очень сложный! Поначалу пытался заниматься, потом понял – не мое.
— Ну хоть какую-то фразу на русском сказать можете?
— Спокойной ночи! – Лима веселится уже вовсю. – Добрый день! Пожалуйста-спасибо! Как дела-хорошо! Направо-налево-прямо!
— С партнерами по команде как общаетесь?
— С Гуренко, который мне помогает и переводит пожелания тренера, — на итальянском. С Овчинниковым – на португальском. С Хохловым по-испански могу поговорить.
— А к тренеру как обращаетесь? Хазраилыч или дон Владимир?
— Да просто коуч. Имя нашего тренера для меня выговорить слишком сложно.
— На ваш взгляд, многое изменилось в «Локомотиве» с уходом Юрия Семина?
— Не думаю. Эштреков и Семин (Лима говорит без фамилий – просто «они») все-таки тринадцать лет вместе проработали, значит, понимание футбола у них схожее.
— За последними матчами сборной России под руководством Семина следили?
— Конечно. Видел и победу над Латвией, и ничью с Германией. Как оцениваю игру команды? Так ведь результат говорит сам за себя. Хорошо играли.
— Когда Семин уходил в сборную, на прощание в шутку предложил вам выступать за сборную России. Если бы такое предложение поступило всерьез, согласились?
— Выступать за клуб – это одно. За сборную – совершенно другое. Я не готов ответить.
— Вроде за национальную команду Бразилии вы не выступали. А на снимке, похоже, в форме сборной?
— Нет, это был товарищеский матч: команда друзей Кафу против сборной итальянских клубов. В сборной, вы правы, я не играл.
— Пытались ответить для себя на вопрос: «Почему?» Пять лет провели в одном из сильнейших чемпионатов – итальянском, были на виду, а тренеры сборной вас игнорировали…
— Перед чемпионатом мира 2002 года тренер прилюдно пообещал, что возьмет меня в сборную, но моей фамилии в списке так и не оказалось… С тех пор я уже свыкся с мыслью, что в сборную мне дороги нет. На самом-то деле в Бразилии двенадцать тысяч футболистов, и найти среди них тех, кто достоин играть за сборную, не составляет труда. Главное, чтобы наша команда побеждала. Как, например, на последнем Кубке конфедераций. Видел, как играют мои друзья Адриано, Кака, другие ребята, и радовался за всех соотечественников.
— Среди этих соотечественников встречался вам хоть один, кто не интересуется футболом?
— Ну что вы! У нас футбол – что-то вроде религии. Порой ребенок даже ходить учится, таща в ногах мячик.
— Бразилец Вагнер Лав из ЦСКА хочет уехать в Бразилию, потому что наше российское первенство там почти неизвестно. Ваше чемпионство в составе «Локомотива» тоже осталось на родине незамеченным?
— Нет, почему же! Меня даже в аэропорту корреспонденты встречали. И сейчас, пока был в Бразилии, успел дать интервью одному журналу. Кстати, чувствуется, что после победы ЦСКА в Кубке УЕФА к российскому футболу стали относиться по-другому. Более уважительно.
— Успехи вашего прежнего клуба «Ромы», как нож в сердце поклонникам другого римского клуба «Лацио». А как вы, игрок «Локомотива», отнеслись к триумфу ваших конкурентов-армейцев?
— Порадовался за них. Я же понимаю, как много это значит для России. Хотя если бы жил в Италии и играл за «Рому», то аналогичная победа «Лацио» не вызвала бы у меня восторга. Там, действительно, отношение к этим вещам иное.
— Вы знакомы с другими бразильцами, выступающими в России?
— Конечно. Когда только подписал контракт с «Локомотивом», сразу созвонился с Катаньей, который тогда играл в «Рубине»… Или нет – все-таки в «Крыльях». Сейчас общаюсь с Вагнером, Карвальо, Жаном, Дерлеем…
— Помнится, зимой вы говорили, что знать не знаете никакого Дерлея.
— Не может быть! Мы же в одно время в Бразилии играли! С чего вы взяли, что я не знаю его фамилии? В интервью прочитали? Странно. Наверное, журналист меня не так понял…
— Многие бразильцы начинают играть в футбол на пляже. А Вы?
— Я тоже. Мечтал стать футболистом, а работал… строителем. Вернее, это громко сказано – подсобным рабочим на стройке. Мне было 11 лет, вставал в пять утра и топал на работу. Месил цемент, таскал кирпичи. В пять вечера работа заканчивалась, и у меня оставалось время на футбол.
— Неудивительно, что в Италии у вас было прозвище «Дюраселл»!
— Да, в Италии меня называли в честь знаменитых «вечных» батареек. В «Локомотиве» же я стал просто Лимой.
— Почему выбрали такое странное для бразильцев амплуа – опорный полузащитник. А как же голы забивать?
— Нужно играть там, где приносишь пользу. У меня лучше получается ближе к обороне. Хотя начинал я на левом краю полузащиты и потом периодически выступал на этой позиции. А однажды даже на воротах был. В матче «Лечче» – «Реджина» мы остались вдевятером и без вратаря. Тренер попросил меня его заменить. Хотя до конца было минут двадцать, я так и не пропустил, а мы выиграли 2:1.
— Во сколько лет подписали первый контракт?
— Мне было семнадцать. Первую зарплату, помню, целиком отдал матери. И только через пару месяцев потратил полученные деньги на себя. Купил одежду.
— Вашу семью можно было назвать бедной?
— Скорее, она относилась к среднему классу. Мама была домохозяйкой, и в семье было восемь детей – четыре сына и четыре дочки. Но поскольку отец работал в газовой промышленности, то не бедствовали.
— Братья тоже футболисты?
— В футбол играли все. Но на серьезном уровне – только я и две сестры. Одна выступала в женской команде «Сан-Пауло». Я тоже, кстати, год играл в этой команде и именно в это время познакомился с Ренатой, которая стала моей женой.