Был момент, когда Хохлов хотел бросить футбол. В семнадцать, сразу же после
окончания школы, его пригласили в ЦСКА. По-серьезному — с контрактом, с
обещаниями, что если дело пойдет, то… Поехал. Месяц потренировался.
Приглянулся. И вдруг — на самолет и назад в Краснодар. Родители ничего не
поняли: «Что случилось? Не понравилось?» Молчит. Первому тренеру Михаилу
Васильевичу Афонину только бросил: «Все, завязываю с футболом!» Друзья
удивлялись: «Ну даешь, Хохол! Тебя в ЦСКА пригласили, а ты дурака валяешь».
На деле все оказалось горазда проще — «шерше ля фам». Ищите девушку по имени
Ульяна. Из-за нее-то и хотел поставить крест на своем светлом футбольном будущем
влюбленный краснодарский талант. Потом, чуть смущаясь, признался, что просто
боялся долгой разлуки с одноклассницей, без которой уже тогда не представлял,
как дальше жить. А еще говорят, что футбольные люди не способны на прогулки при
луне и вздохи на скамейке. Сейчас вряд ли припомнишь, чей голос тогда оказался
решающим для возвращения блудного сына в доблестный армейский клуб. Но то, что
голос красавицы казачки не был последним, — точно.
Вот такая история. О ней я почему-то вспомнил на днях, когда ждал Хохлова в
модном московском кафе «Шоколадница», где мы накануне договорились встретиться.
Вспомнил и поразился — бог ты мой, это же без малого тринадцать лет минуло!
Почитай, целая футбольная жизнь. И сколько же всякого за это время в ней
произошло у экс-игрока ЦСКА лужниковского «Торпедо», голландского ПСВ,
испанского «Реал Сосьедад» и полузащитника «Локомотива», одному ему и Господу
известно.
Десять утра, тихо журчит магнитофонная мелодия. Дурманяще пахнет ванилью,
любимым напитком волшебника Пеле, и пирожными. Все уютно, по-домашнему. Впору
хоть таблички на столах расставить с одесским — «извините, что без скандала».
Может, потому полузащитник «Локомотива» и предложил встретиться именно в этом
заведении, спокойствие и размеренность которого так свойственны его характеру.
НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЙ
Кому-то подобные качества покажутся не самыми важными для атакующего хавбека. И
будет не прав. Именно эта обманчивая неторопливость в момент, когда он
овладевает мячом, и короткая пауза, за которой следует рывок с резкой обводкой
или разрезающей оборону передачей, частенько оставляют не у дел самых бдительных
опекунов. Непредсказуемость и чутье — главные игровые черты Хохлова. Любопытно,
что ценны они не только на футбольном поле, но, скажем, и за карточным столом,
где за преферансом или покером хавбек частенько коротает перед матчами время с
товарищами по команде.
Он не принадлежит к категории футбольных героев, никогда не значился в списках
«лучших» — бомбардиров, распасовщиков, джокеров. Порывшись в архивах, я нашел
его фамилию лишь в числе лауреатов сезона-96, в номинации «Лучший игрок для
молодежной сборной», где в двадцать один год он представлял тогда родной ЦСКА.
Прямо скажем, негусто. Тем не менее Хохлов — фигура знаковая. Здесь тот самый
редкий случай, когда, не попадая в калейдоскопы газетных хит-парадов,
завоевываешь право называться игроком с большой буквы. Хотя ни с ЦСКА, ни с
«Торпедо», ни за пять лет своей легионерской жизни в ПСВ и «Реал Сосьедад»
больших побед он не добивался. Впрочем, как и в сборной, куда призывался почти
десять сезонов подряд самыми разными тренерами.
Свое первое чемпионство Хохлов оформил лишь в прошлом году на пороге
тридцатилетия, с «Локомотивом», в который вернулся из дальних странствий.
Нынешний же принес лишь бронзу, хотя очередное золото, казалось, уже лежало в
кармане. Естественно, настроение у него перед нашей встречей оказалось не из
лучших. К тому же подошло время перезаключения контракта, а это всегда вопрос
непростой. Словом, столько всего разом навалилось. Но по Хохлову этого видно не
было. По крайней мере внешних перемен я в его настроении не заметил — как
всегда, спокоен, выдержан, уверен в себе. И все-таки, решив не рисковать, начал
нашу беседу дипломатично, с вечно любимой на Руси темы.
В ГОЛЛАНДИЮ — КАК НА ЛУНУ
— Как вам погода? — спрашиваю Хохлова, минуту назад припарковавшего свой
вороненый «мерседес» напротив самого входа в кафе.
— Погода? — переспрашивает он. — По-моему, нормальная. Вообще-то, я к ней всегда
спокойно отношусь.
— Даже когда выходите на поле?
— Практически да. Не терплю только влажную жару. Помню, «Реал Сосьедад»
встречался в гостях с «Севильей». Вечер, но духота страшная. На термометре —
тридцать пять! Влажность — сто процентов! К пятой минуте ног уже не чувствую.
Дышать нечем. Сразу вспомнил, как рыбы, которых из воды на морской песок
выбрасывают, воздух жабрами хватают. Кое-как до конца дотянул. Проиграли мы, а я
до раздевалки еле дополз.
— Признаюсь, странно, что, родившись в Краснодаре, вы так тяжело переносите
жару.
— Почему же, на пляже она к месту. Но на поле порой кажется сущим адом. Причем
не только для меня, для тех же испанцев тоже.
— Почему же тогда после прохладного, дождливого Эйндховена вы подались в
«Реал Сосьедад»?
— Да я особенно и не рисковал. Сан-Себастьян расположен на севере Испании, где
климат вполне умеренный: лето без удушья, как на юге, зима мягкая. Примерно, как
во Владикавказе. К Голландии было привыкать намного трудней.
— Это почему же? Ведь там погода намного привычней для нас.
— Дело не в ней. Оказавшись там, я словно на луну попал: язык, люди, обычаи —
все другое. Поначалу ничего не понимал, меня не понимали. Вокруг вакуум. То был
первый контракт с большим клубом. И, подписывая его в двадцать с небольшим, я,
конечно же, не мог знать, что меня ждет.
ЛЕГИОНЕРСКИЕ ЗАПОВЕДИ
— К моменту, когда в ПСВ подъехал Никифоров, вы уже чувствовали себя
уверенней?
— Намного. Успел в команде освоиться, немало интересного из здешней жизни узнал.
К примеру то, что в гости голландцы приглашают как минимум недели за две. При
этом оговаривая, кто и что должен принести к столу. Все это строго расписывается
и контролируется. Словом, не Россия-матушка, где частенько застолья проходят под
девизом: «Наливай, маманя, щёв, я привел товарищёв!»
— Наверное, просто в Стране тюльпанов не забывают знаменитый советский лозунг
про «экономную экономику». Может, потому там и предыгровых сборов не проводят?
— Да и на домашние матчи футболисты с тренерами приезжают за три часа до начала
на машинах. Однако дело не в прижимистости хозяев. ПСВ богатый клуб. Просто
таковы традиции. И сразу понять их приезжему трудно. Но чтить — необходимо. Не
поймешь этого — не выживешь. Это одна из главных легионерских заповедей.
— Может, в назидание другим назовете еще какую-нибудь?
— Пожалуйста: легионер обязан быть на голову сильнее любого здешнего конкурента
за место в составе.
— О чем-нибудь подобном слышали, когда собирались в ПСВ?
— Откуда?! Знал лишь, что это уважаемый клуб, с чемпионскими амбициями.
— Прямо скажем, негусто. А выбор был?
— Еще во Францию приглашали.
— Что же повлияло на решение в пользу Голландии?
— Советы Михаила Васильевича Афонина, у которого занимался в краснодарской
школе. Удивительный человек! Самостоятельно освоил язык, чтобы изучать тактику
игры ведущих клубов в оригинале. Фанат футбола. Ему я с детства привык доверять
во всем.
НЕСБЫВШИЙСЯ ЦСКА
— Без благословения Тарханова тоже не обошлось?
— Само собой. Именно Александр Федорович, летом девяносто пятого придя в ЦСКА,
приметил меня в дубле. С ним же и вынужден был потом уйти в «Торпедо-Лужники».
— Помнится, в свое время та история наделала немало шума...
— Я и по сей день не знаю, за что и почему ломались копья в том скандале. Но с
первого же дня встал на сторону тренера. По-иному и быть не могло — ведь
Тарханов был первым, кто поверил в меня.
— А вот Семак с Минько рассудили тогда иначе...
— Это было их право. Но на наших отношениях ситуация никак не отразилась. Помню,
на сбор за рубеж собирались улетать. И вдруг Семака какой-то человек прямо из
автобуса забирает и уводит с собой. Тогда я и понял — каждый в этой жизни
выбирает свою дорогу.
— Как и вы, вскоре собравшись из нового клуба за рубеж?
— Я мог это сделать и на пару лет раньше. Но тогда в ЦСКА Тарханов собрал
отличных ребят — Владика Радимова, Женю Бушманова, Сергея Семака, бразильца
Леонидаса, Валеру Минько. Мы были молоды, честолюбивы, хотели побеждать. Потому
ни о каком отъезде и не думал. И вдруг все в одночасье рухнуло. Разговоры о
зарубежном клубе начались уже в лужниковском «Торпедо», где, признаюсь,
чувствовал себя как-то неуютно. Об этом однажды прямо и сказал Тарханову. Он и
решил: будет достойное предложение — меня отпустят.
— Что значит — достойное?
— Это когда покупатель предложит клубу требуемую сумму и устраивающую меня
зарплату.
— Не опасались, что подобного варианта придется ждать долго?
— Да нет. Ведь до этого мною уже интересовались во Франции, Испании, Голландии.
Так что все произошло достаточно быстро.
ЭЙНДХОВЕНСКИЕ УРОКИ
— Уезжали только с мыслью заработать на всю оставшуюся?
— Не совсем. Я ведь и в «Торпедо» не бедствовал. Да и французы предлагали очень
хорошие деньги. Но Тарханов убедил, что ПСВ — клуб, пройдя который, можно будет
пойти дальше.
— Вы уже знали куда?
— Я всю жизнь мечтал играть в Испании. Мне безумно нравится эта веселая, яркая
страна с ее азартным, каким-то романтическим футболом. Испанский чемпионат и
сегодня считаю самым зрелищным в Европе.
— Первенство Голландии к таковым не относите?
— В нем, как, скажем, в Украине, за чемпионство борются два-три клуба: ПСВ,
«Аякс», «Фейеноорд». В Испании же их минимум пять-шесть. И каждый тур полон
невероятных неожиданностей. Голландский же чемпионат гораздо более предсказуем.
А футбол его намного суше и прагматичней.
— Случались моменты, когда выбор Голландии казался ошибочным?
— Ни разу. Я научился в ПСВ многому — тому, как самостоятельно готовиться к
игре, как вести себя в профессиональном клубе, как выстраивать отношения с
партнерами и тренером. И даже тому, как забывать поражения.
— Не очень-то понятная наука.
— Попробую объяснить. У нас в случае поражения принято потом долго его
вспоминать, разбирать, охать, ахать. В Голландии их сразу же стараются забыть.
После проигрыша в автобусе музыка гремит, в карты режутся, шутят. Чудеса, одним
словом. Прихожу как-то на тренировку после одного проигрыша. Ясное дело — на
душе погано. Партнеры заметили, смеются, по плечу хлопают: «Брось хмуриться.
Следующий матч обязательно выиграем».
— Выходит, умер король — да здравствует король!
— Что-то вроде этого.
— И тренеры так же себя вели?
— Ну может, только смеялись поменьше. А так всем своим видом показывали, что то
была не более чем случайная осечка. С кем бы ни работал в ПСВ — с Диком
Адвокатом, Бобби Робсоном, Эриком Геретсом или с Хавьером Клементе, Джоном
Тошаком, Рейналдом Денуэксом в «Реал Сосьедад», — все они после неудач выглядели
подчеркнуто невозмутимыми.
— А как же такие знакомые для вас разносы, долгое самобичевание, оргвыводы?
— На ошибки тренеры при случае, конечно, указывали. А так, будь любезен, сам
прикинь, что, как и почему произошло не в пользу клуба, который платит тебе
совсем неплохие деньги. Так что там каждый сам кузнец своего счастья.
— Выходит, не друг там человек человеку?
— За пределами поля, может, так оно и бывает. Но вот когда на него выходишь, то
тут уже все обиды в момент забываются. А куда денешься — надо деньги
зарабатывать, семью кормить, на имя работать.
— Это еще одна легионерская заповедь?
— Если хотите. К слову, таков общий для всех уважающих себя игроков закон
футбола.
— Вам впору курсы открывать для будущих российских легионеров.
— Думаю, они не понадобятся. Сейчас у нас платят не меньше, если не больше, чем
там, откуда я вернулся два года назад. А от добра, как известно, добра не ищут.
ОТ АДВОКАТА ДО ГЕРЕТСА
— Что еще ценного в Стране тюльпанов удалось приобрести?
— Опыт. Два года подряд в Еврокубках встречались с такими авторитетами, как
«Валенсия», «Бавария», «Рейнджерс», «Бенфика».
— Есть что вспомнить?
— Еще бы. К примеру победу в Мюнхене над «Баварией» и гол самому Кану. Такое не
забывается.
— А партнеры?
— Ну, здесь мне несказанно повезло. Когда я в ПСВ пришел, там уже играли
защитник Стам, которого потом за сумасшедшие деньги купил «Манчестер Юнайтед»,
полузащитники Зенден, ныне выступающий в «Ливерпуле», и Коку, позднее капитан
«Барселоны», а также два прекрасных форварда — Нилис и Де Бильде. Чуть позже
пришел ван Нистелрой — игрочище! Подобную звездную компанию мог собрать и
управлять ею только такой могучий тренер, как Дик Адвокат.
— Сейчас его упоминают как возможного главного тренера российской сборной.
Какое впечатление оставило сотрудничество с ним?
— Самое яркое. Дик — колоритнейшая личность: требовательный, жесткий. Но
одновременно добродушный и контактный человек, очень тонко чувствующий игрока.
На второй день после моего приезда в матче с «Витессом» при счете — 2:2 он
выпустил меня на замену. Волновался страшно. И уже через пару минут я ошибся в
центре с передачей, после чего нам забивают третий мяч. На следующий день
главный тренер, объясняя какие-то моменты, то и дело на меня показывал. Ну
думаю, все — пропал. А оказывается, как мне объяснили потом, тогда он просто
извинялся перед командой за то, что решил дать сыграть еще не привыкшему ни к
команде, ни к партнерам русскому. Уже потом Дик в доверительном разговоре
признался, что в отдельных моментах я ему понравился и у нас еще будет время
праздновать победы. Мне трудно судить, насколько он поможет нашей сборной. Но в
том, что Адвокат тренер высочайшего класса и самый сильный из всех, с кем мне
довелось поработать, убежден.
— А о сменившем его Геретсе, что скажете?
— Свое дело он знает. Но от своего предшественника отличается многим. В
тренерство Эрик принес многое из того, что отличало его в бытность защитником
бельгийской сборной: злость, упрямство, категоричность. Его отношения с
игроками, выражаясь армейским языком, носили уставной характер.
— Вы это испытали на себе?
— Увы. Только придя в команду Геретс дал странное интервью, в котором заявил,
что в ПСВ собралось слишком много русских, понять которых можно, лишь выпив с
ними водки.
— Что-то не совсем ясно со «слишком много». Помнится, тогда таковых в команде
было лишь двое — вы и Никифоров.
— Верно. Но он почему-то считал русскими всех, кто говорил на этом языке, —
литовца Скерла, грузина Гахокидзе, поляка Ивана, словака Демо, Темрюкова,
выступавшего за вторую команду. Меня слова Геретса задели. И когда бы я в
Эйндховене ни появлялся, то слышал, как, смеясь, болельщики кричали: «Дима!
Водка! Горбачев!» Мне это порядком надоело, и при случае я сказал журналистам,
что если мы с тренером начнем пить водку, то времени на футбол у нас почти не
останется.
— Как же отреагировал на это Геретс?
— Вызвал на следующий день и сказал: «Ищи новую команду. Играть у меня ты не
будешь».
— Получается, то, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.
— Выходит, так.
— Не пожалели, что не сдержались?
— Тогда нет. Но позднее понял — в любых ситуациях необходимо держать себя в
руках.
ХОРОША СТРАНА ИСПАНИЯ
— Что значило в тот момент «искать команду»? Не давать же объявление в газету
типа: «Молодой, неженатый, талантливый полузащитник хотел бы...»
— Обошлось без этого. Как только заявление Геретса попало в прессу, со мной тут
же связались сразу два агента — испанец Хуан Бергаро и его коллега Алексей
Касаткин, предложившие на выбор несколько клубов.
— Выходит, своего агента вы тогда не имели?
— Его и по сей день нет.
— Кто же поможет в случае возникновения финансовых проблем?
— К счастью, их не возникало ни в Голландии, ни в Испании. Надеюсь, не будет и в
России. Меня вполне устраивают джентльменские отношения с людьми этой профессии,
согласно которым они получают свой процент от сделки.
— Из трех предложенных Бергаро и Касаткиным команд почему выбрали именно
«Реал Сосьедад»?
— Конечно, поиграть в «Бетисе» или «Севилье» тоже было заманчиво. Но после того,
как о клубе из Сан-Себастьяна мне рассказали Карпин, выступавший за него сразу
же после «Спартака», и Никифоров, поигравший в свое время в хихонском «Спортинге»,
я тут же дал согласие. О чем никогда жалеть не буду.
— Несмотря на то, что три сезона в клубе практически прошли в борьбе за
выживание в первом дивизионе?
— А какое это имело значение? Условия меня устраивали. К тому же я оказался в
чемпионате, о котором мечтал. Играл в нем в бесшабашный, отчаянный,
фантастически интересный футбол. Меня сразу же тепло приняли новые партнеры,
журналисты, тренеры. На тот момент я был самым дорогим приобретением
сансебастьянцев, но клубные затраты отрабатывал.
— Аппетит приходит во время еды. Помнится, следующим, на кого новые хозяева
раскошелились, стал серб Ковачевич, купленный у «Ювентуса».
— Поверьте, Дарко стоил больших денег, которые окупились его блестящей
игрой.
— Состав «Реал Сосьедад» не был таким звездным, как у ПСВ?
— Он был, конечно, поскромней. Но классных мастеров в нем хватало. Достойную
компанию Ковачевичу составили полузащитники Арансабаль и Де Педро, выступавшие
за сборную Испании, в любимцах ходили Янкаускас с Деметрадзе, в полном порядке
были турки Тайфур и Нихат. Если бы не постоянные проблемы в обороне, то судьба
команды в первенстве была бы иной.
— Сейчас обсуждается переход в ЦСКА нападающего Нихата. Стоит ли он внимания
обладателя Кубка УЕФА?
— Если будет на сто процентов здоров, то вполне. Это интересный, нестандартный
форвард с хорошей скоростью, своеобразным дриблингом. Главное его качество —
умение выжимать максимум даже из полумомента. В одном сезоне Нихат с Ковачевичем
на двоих забили сорок пять голов. Думаю, нападающего такого плана сегодня в
российском футболе нет. Возможно, турок слегка эгоистичен. Но мне с ним на поле
было легко.
— Конкуренция в «Реал Сосьедад» была повыше, чем в ПСВ?
— Пожалуй, хотя, повторяю, звезд в нем было поменьше. Но сложности возникали по
другому поводу На мою позицию «под нападающим», или «опорного», претендовали
пару местных ребят: баск Арамбуру и Хаби Алонсо, ныне выступающий в «Ливерпуле»,
которых публика боготворила. Так что все обычно зависело от тренеров, которые
иногда делали ставку сразу на нас троих. Но при любом варианте у меня ни разу не
было повода заподозрить кого-то из них в предвзятом отношении ко мне.
— Вариантов с Геретсом больше не повторялось?
— И с Клементе, и с Тошаком, и с Денуэксом у меня были великолепные отношения.
Интереснейшие люди, истинные профессионалы, общение с которыми считаю подарком
судьбы. В этом отношении Испания стала отличной школой, уроки которой помогли
еще больше понять футбол.
В МОСКВУ, К СЕМИНУ
— Страна — красивейшая, чемпионат — мечта, интереснейшие партнеры и
тренеры… Почему же тогда уехали?
— Закончился контракт. Продлевать его не предлагали. Требовалось сделать выбор —
либо оставаться совсем, либо уезжать. Был вариант с «Эспаньолом», «Расингом», во
Францию звали. Прикинули с женой и решили — пока ребятишки маленькие, надо
возвращаться. Потом им уже будет сложней к России привыкать. Старший — Игорь,
тот уже даже во сне по-испански говорил. Словом, собрали чемоданы и — домой.
— Аленичев говорил, что ехал из «Порту» только в «Спартак». Вы тоже заранее
решили, где будете играть?
— Аленичеву проще — он ведь, можно сказать, корнями в «Спартаке». А я как бы без
рода, без племени. Вот и решил уже на месте определиться. Тем более что кроме
«Торпедо» приглашали практически все московские клубы.
— Предложение «Локомотива» оказалось самым заманчивым?
— Не совсем. ЦСКА предлагал более привлекательные условия. Просто мне нравилось,
как играет команда Семина. К тому же давно был знаком с Лоськовым, Евсеевым,
Овчинниковым, Нижегородовым, уже работал в сборной с Семиным. Но самое главное
знал, что «Локомотиву» нужен. Все это и сыграло решающую роль.
— Но ведь обычно ваш брат идет туда, где больше платят.
— Как правило. Но иногда, действуя по этому принципу, рискуешь промахнуться. Тот
же Ковачевич получал в «Ювентусе» большие деньги, но просиживал на скамейке. А
это рано или поздно выходит боком: падает рейтинг, не попадаешь в сборную.
ПЕСНЯ С ГРУСТНЫМ КОНЦОМ
— Для вас вызов в сборную всегда был принципиален?
— Конечно. И не верьте тем, кто говорит, что ему все равно — нужен он сборной
или нет.
— Почти десять лет вы играли в ней под руководством Романцева, Бышовца,
Игнатьева, Ярцева, Семина. Что врезалось в память?
— Девяносто девятый год. Историческая победа на «Стад де Франс» над
чемпионами мира французами. То была песня! И несколько месяцев спустя кошмарная
ничья в Лужниках с Украиной. Тогда я впервые почувствовал, что такое, когда беда
на всех одна. У нас была по-настоящему дружная и крепкая команда, попади она в
финальную часть европейского первенства — могла бы добиться многого.
— Что, по-вашему, для сборной самое главное?
— Чтобы в ней все были заодно. Без скандалов, свар, интриг. Иначе, кого в ней ни
собери, ничего не выиграешь. Впервые я это понял еще совсем молодым на
чемпионате Европы-96, когда команда, достойная призового места, развалилась на
глазах только из-за того, что в ней стали считать деньги, количество выданных
носков, выяснять отношения, забыв о том, за чем приехали в Англию. А история с
Мостовым в Португалии на последнем европейском первенстве? Печально все это…
— Может, приход в сборную иностранного тренера избавит от подобных дрязг?
— Раньше я был противником подобного варианта. А теперь думаю — а почему бы не
попробовать? Вон Рехагель в Греции настоящую футбольную революцию сотворил.
— Но Россия-то даже не Греция...
— Согласен. Момент адаптации важен. Поди знай, что получилось бы у Рехагеля в
нашей стране. Ведь даже не у всех футболистов адаптация проходит безболезненно.
Не заиграли же в «Реале» перебравшиеся туда из Англии Анелька и Макманаман.
Ривалдо так и не раскрылся в «Милане». Не показали пока всего, что умеют, в
«Динамо» и именитые португальцы Манише с Коштинья. Кстати, и бразильцу Карвалью
потребовался год, чтобы стать лидером армейцев.
В СБОРНОЙ — ВРЕМЯ МОЛОДЫХ
— Как считаете, ЦСКА по праву стал чемпионом?
— Вне всякого сомнения. И по игре, и по составу. Это его сезон.
— Но ведь мог стать и сезоном «Локомотива».
— Мы обязаны были победить. Но в какой-то момент дрогнули, посыпались, растеряв
фантастическое преимущество. И, поверьте, кроме самих себя здесь некого больше
винить.
— Многие считают, что все беды «Локомотива» в смене тренера и потере Сычева.
— Не учитывать этого нельзя. Но, повторяю, при любых обстоятельствах мы не имели
права уступать первенство.
— Как относитесь к критике Эштрекова?
— Не дело игроку обсуждать тренера. Скажу лишь, что Владимир Хазраилович
оказался в очень непростом положении, попав между двух жерновов: выигрываешь —
считают, что это заслуга твоего предшественника, проиграешь — виноват только ты.
Что-то вроде состояния неустойчивого равновесия.
— Открыл ли минувший сезон новые имена?
— Прежде всего это бразилец Карвалью. Но, к счастью, не обошлось и без наших
ребят — Жиркова и Билялетдинова, которые заслуженно приглашались в сборную.
— Может, рискнете предложить свой вариант ее средней линии.
— Справа — Быстров, слева — Билялетдинов, в середине Смертин, если его не ставят
в оборону, и Лоськов. Но если здоровы и в форме Аленичев с Титовым, то, без
колебаний, заменил бы ими любого из названных.
— А себе вы место среди них не находите из скромности?
— Поймите правильно — в сборной настало время нового поколения. Я в ней свое
отыграл. И Аленичева с Титовым там будет вполне хватать, чтобы помочь молодым
встать на ноги.
— Грустновато звучит. А хватит ли у вас мужества в какой-то момент сказать
себе — все, Хохлов, ты должен совсем уйти. Или будете до последнего дожидаться,
когда это сделают другие?
— А вы много видели людей, которые бы сами выносили себе смертный приговор?
И Хохлов, как мне показалось, чуть грустно улыбнулся.
Когда материал уже был готов к печати, стало известно, что Хохлов подписал
контракт с «Динамо». А скорее с его новым главным тренером Юрием Семиным. Что ж,
будем считать, что, сказав добрые слова о своем прежнем клубе, он воспользовался
правом пойти дальше. Пойти по пути, который, как сказал в интервью, каждый
выбирает в этой жизни сам.