С Петржелой сколько ни общайся — всегда будет казаться: мало. Но теперь вроде
получилось в самый раз. Говорили часто и обо всем. Однако многое из того
высвечивать я не буду, а сделаю, скорее, эдакие зарисовочки к портрету главного
тренера «Зенита».
Не помню уже как, но явно как-то плавно переключились мы на разговор о сборной
России, которая, сыграв вничью, проиграла в Братиславе. Петржела тот матч видел
живьём. Излагал грустно:
— Я тоже когда-то мог возглавить сборную Чехии, но мне это совсем не было надо.
А у России в Братиславе сборной не было. Играли отдельные команды — по два
человека.
Говорили про нового тренера для сборной, который, конечно же, будет знать, что
делать. Потому что…
— У России отличная команда — надо только сломать пораженческую психику. Вот и
все. Это будет великолепная сборная, одна из лучших в Европе. Я не понимаю, как
можно было до сих пор не сделать в такой стране, как Россия, хорошую сборную. Не
понимаю! Это по-своему непросто — но я, например, в 97-м году в Чехии принял «Богемианс».
Там оставалось два игрока. Остальных собирал по второй лиге. И мы в том сезоне
поднялись наверх. Тогда я понял, что для тренера ничего невозможного нет. В тот
год вокруг клуба была фантастическая атмосфера.
— Значит, вы не только говорите, как считают некоторые российские
специалисты, но еще и дело делаете? Кстати, не обидно — встречать оппозицию в
неожиданных местах?
Петржела замолчал на полминуты. Паузы для Петржелы редкость, реагирует
моментально — и вот такое. Ничего себе.
— Знаете, это свобода слова… Демократия. Пусть говорят, что хотят. Мне
думается, некоторые специально Романцева на подобные заявления провоцируют.
— Не задевает?
— Не знаю. Но если человек плохой — он специально будет провоцировать тренера на
такие слова. В Чехии я с подобными случаями сталкивался частенько — надо знать
тренеров, насколько это закрытая профессия, какие процессы происходят внутри
этого дела… Можно встретить агрессию, вы правы, где не ждешь.
— Потому и Бышовец говорил: «Я сделал в Томске за три дня больше, чем кое-кто
в «Зените» за три года»?
— Я думаю, все в Питере знают, кто такой Бышовец. Ещё не встречал ни одного
человека, который бы говорил о нём хорошо. Я на Бышовца вообще не обращаю
внимания…
— Умеете внутренне отстраняться от уколов в свой адрес?
— Да. Я понимаю, почему такие люди не могут работать за рубежом. Разве можно так
себя навязывать: «Я готов возглавить сборную!»? Разве так делают? Что, он лучше
Семина? Лучше Газзаева? Хороший человек никогда не станет так о себе говорить.
…Мы прервались — чтоб через полчаса вернуться к разговору. Петржела вспоминает,
как боролся с коррупцией в Чехии. Как вступил в конфликт с президентом федерации
футбола. Как открыто заявлял, что его команде предлагались деньги.
— Но все мои команды — и в Чехии, и в России, — будут играть по принципу fair
play. Нам будет сложнее чего-то добиваться, но этому принципу я не изменю
никогда. Если бы изменил, «Зенит» мог бы узнать, что такое еврокубковая весна,
еще раньше. И АЕК обыграл бы «Алеманию»… Нам будет тяжело. Надо быть в два
раза сильнее остальных, чтобы выигрывать — но это наш путь. Мы обязательно
станем чемпионами, я точно знаю. Я никогда в жизни не встречал такого, что
встретил в Питере — футболом интересуется весь город, даже старики. Как мы можем
не стать чемпионами? Тем более теперь бюджет увеличится, будет помогать
«Газпром». Проблемы денег у «Зенита» нет, мы можем купить практически любого
игрока в России. Сейчас я анализирую массу игроков из чемпионата Испании,
Франции…
— Что делают ваши менеджеры?
— «Зениту» помогает много менеджеров, но от хорошего селекционера я бы сегодня
не отказался. Летом многое не получилось, только в последний момент успели
перехватить Анюкова.
— Хорошее приобретение?
— Хорошее. Я Анюкова очень хотел. И Пошкуса — но у того все последнее время
проблемы с ахиллом, к сожалению. Те игроки, которых я хотел пригласить в
«Зенит», оказались в других командах. В «Портсмуте», например. Мы этими
футболистами начинали заниматься — а покупал их кто-то другой… Тот же случай —
«Локомотив» покупает Гада. Который должен был оказаться у нас.
— Вы первыми его заметили?
— Конечно, первыми. Начали работать по этому игроку. Очень жалко. Я, например,
всегда любил и люблю работать с молодыми игроками — и ни в одной команде я много
не покупал. Но рассчитывать только на своих воспитанников тоже нельзя, — надо
искать в первой российской лиге, второй… Поэтому я пригласил в клуб Сашу
Бокия.
— Который с «Зенитом» уже расстался. Почему не сработались?
— Я не знаю. На этой работе надо постоянно летать, смотреть игроков. Работая
только с телефонной трубкой, никого не приобретешь. Это очень непростая работа,
мало кто выдержит. Но она очень интересная — и поэтому я не теряю надежды найти
человека, который будет этим заниматься. Это гораздо важнее, чем где-то за
границей покупать дорогих игроков. И об этом я говорю два года.
— Два года?
— Да. После первого года, когда я понял, что нет толковых ребят 85-86-го года.
Тогда я и пригласил Бокия — человека, который говорит по-русски и хорошо знает
Россию. Сашу очень уважают в Чехии как прекрасного в прошлом игрока. И как
человека тоже. Но в «Зените» ему не повезло. Может, это просто не его призвание
— не совсем то, чем он хотел бы заниматься… Я мечтаю, чтобы к нам приходили
игроки так, как в ЦСКА пришел Жирков. По моему, один из лучших игроков России.
Вот спросите меня — кого бы я хотел получить для «Зенита» в русской лиге?
— Кого бы вы хотели получить для «Зенита» в русской лиге, пан Властимил?
— Сразу вам отвечаю — Жиркова!
— Оказывается, не каждого в России можете купить?
— Ха, пожалуй… Жиркова — не можем. Хоть никогда нельзя говорить «никогда».
Деньги могут решить любую проблему. Снять любой вопрос. Но не каждый к нам
поедет, не каждый расстанется с Москвой — сколько денег ему ни предлагай. Я
как-то созванивался с одним парнем, который сейчас играет в «Локо». Предлагал
переехать в Питер — он ответил, что без Москвы не может. До денег разговор не
дошел. Этот парень то играл, то нет. Сейчас его выпустили в Кубке УЕФА.
— Бугаев?
— Бугаев нас тоже интересовал. Но я говорю о Лебеденко. Хотел остаться в Москве
— остался. Его право. Ничего большего, чем уже сделал, я тогда поделать не мог.
Сегодня все хотят играть в столице. Не могу понять, почему.
— В самом деле — не можете?
— Не могу! Мне в России нравятся все города! Меня пугали Элистой, говорили,
что «это катастрофа», ужасные гостиницы, степь — а мы там прожили неделю.
Понравилось. Как называлась команда — «Урал»?
— «Уралан».
— Точно. И никаких проблем не замечал — даже отсутствующую в гостинице
воду… Это было очень интересно. Мой сын недавно прилетал из Австралии, был в
восторге: «Папа, ничего интереснее России я не видел!» Он влюбился в Питер.
— Трудно не влюбиться.
— Точно. Говорит: «Этот город — как Прага десять лет назад...» Тогда, десять лет
назад, Прага так же быстро строилась, развивалась. Он сидел на базе и даже на
обычное зеленое поле смотрел с восторгом. Знаете, сколько добираться до Питера
из Австралии?
— Сколько?
— 27 часов. Через Чехию. Сейчас разберется с диссертацией, и я почти уверен, что
снова вернется ко мне в Россию. Он умный парень, найти работу проблемой не
будет. Может договариваться по Интернету с любой компанией в той же Америке.
Английский знает так, что все его принимают за англичанина, особенно с Хагеном
много общался в Питере. И, главное, хочет быть рядом со мной.
— А к Хагену интерес проявлял, кажется, «Интер»?
— Миланский? Впервые слышу. Нет, Хаген остается и будет играть в Петербурге.
Трудно осваивался, но это уже позади. Я смотрел, как он играл за сборную против
Чехии — восхищался собственным игроком! Гордился, когда комментатор говорил —
этот парень играет в команде у нашего Властимила…
— Хорошо сыграл?
— Бароша вообще не было видно. И всех остальных тоже — Норвегия чудом не попала
на чемпионат мира, по недоразумению. Хаген играл гениально.
— Это правда, что вы могли из «Зенита» перебраться в киевское «Динамо»?
— Мне звонили какие-то менеджеры — но перебраться не мог. Я хочу работать только
в Петербурге, больше нигде. Звали в Англию, но я вам уже сказал, какой город мне
дорог. В Чехии, во второй лиге, организовывают новые команды — и называют
«Зенит». Следят за моей работой. Вот от этого я счастлив по-настоящему — и зачем
мне Англия?