В последний день голландского сбора пана Петржелу снова расстроили донельзя.
Утром команда собралась на тренировку, и тут же выяснилось — голландцы не
выстирали форму. Тренироваться не в чем. И «Зенит» отправился на поле кто в чем.
Живописнее остальных смотрелся Александр Спивак. На голландской стуже — в трусах
и ярко-красных тапках.
Петржела анархической картины не вынес. Огорчился страшно. И от такой тренировки
отказался, вернувшись в номер…
РАЗВЕ МЫ СЛАБЕЕ ЦСКА?
— Уставшим выглядите, пан Властимил.
— Столько перелетов… От них устаю сильнее, чем от тренировок. Слава богу,
летать совершенно не боюсь.
— Я встречал людей, которые летали каждую неделю — но боялись.
— И я встречал. Например, Кержаков. Или Ширл. Таких много. Вы, наверное, про «Русенборг»
хотите спросить?
— Нет. Хотел спросить, не появилось ли после такой игры у вас планов выиграть
Кубок УЕФА?
— Хм! Для этого надо пройти «Болтон» или «Марсель», вот после этого вернемся к
вопросу. Пока рано.
— Игры с «Русенборгом» — большое событие в вашей тренерской карьере?
— Разумеется. Я же прекрасно знаю, что «Зенит» никогда не забирался так высоко.
А насчет Кубка УЕФА… То, что сделал ЦСКА, — фантастика, нечто на грани
реального и чудесного. Но прошло не так много времени, и у них в том же Кубке
УЕФА шансов не было. А у нас все продолжается. Так почему бы «Зениту» не
выиграть Кубок УЕФА?
— Накануне этого сезона вы от кого-то, кроме газетчиков, слышали, что «Зенит»
должен стать чемпионом?
— Мы об этом говорили с руководством. Это мое желание с первого дня работы в
России — сделать «Зенит» чемпионом. И сыграть в Лиге чемпионов.
— И вы, конечно, не считаете свою команду слабее того же ЦСКА?
— Уверен на сто процентов, что мы не слабее! Ни при каком раскладе! Но я умею
радоваться за соседа и в Кубке УЕФА болел за ЦСКА как сумасшедший. Это ведь
имидж российского футбола, в котором я сам работаю. Что меня мучает постоянно —
сборная России не играет… А некоторые дураки думают, что я не в состоянии ни
переживать за российский футбол, ни болеть за ЦСКА.
— Вашу давнюю ссору с Газзаевым тоже журналисты придумали?
— Не знаю. Может, Газзаев плохо понял мои слова и потому неадекватно
отреагировал? В тот момент ЦСКА был наверху и я сказал: сегодня эту команду
может обыграть только «Зенит». И я знаю, как это сделать. Все. Кстати, мы их
обыгрывали. Разве я должен был говорить, что мы проиграем? Кстати, перед «Русенборгом»
я сказал на пресс-конференции: буду доволен, если не проиграем. Но команде-то
было сказано совсем другое. Мы должны выигрывать, только выигрывать! Вы самих
игроков спросите. «Русенборг» на своем поле может затоптать кого угодно, но в
турнирном смысле не было ничего опаснее, чем сыграть с ними вничью.
БЫЛО ТЯЖЕЛО И КРАСИВО
— Какие предчувствия накануне сезона?
— Об этом говорить не буду…
— Хорошо. В таком случае, почему не состоялось серьезное обновление «Зенита»
в межсезонье, которое вы хотели устроить?
— Можете написать так: это вопрос не ко мне.
— Тогда давайте поговорим об иностранцах в России. В соседней деревне гостит
команда «Сатурн», и принял ее почти ваш земляк, словак Владимир Вайсс.
— Владимир — хороший мальчик, способный. Но ему в России будет очень сложно.
Многое зависит от его психики. Я за три года здесь столько прошел, столько
увидел… Но, с одной стороны, было очень тяжело, а с другой — красиво. Два с
половиной года красоты, а потом ад — концовка прошлого чемпионата. Никто из
журналистов не написал правду о том, в какой сложной ситуации была команда.
Тогда и болельщики бы все поняли. Но ничего не писалось, причем специально.
Обычно я состав определяю один, а тут сидел с помощниками — и не знал, что
делать. Не было игроков на позиции, просто не было!
— Что сделали?
— Тогда и решил — отдать все силы Кубку УЕФА. И отдал. Хотя руководство больше
думало о чемпионате. Но я видел, что все наши шансы — в Европе, а про чемпионат
можно было многое сказать после ничьей со «Спартаком». Мы провалились.
«А ГДЕ ВОЛОДЯ?»
— От вас чего-то требовали. А кто, можете сказать для печати, последним в
«Зените» узнал о продаже Быстрова?
— Я! И эту историю я просто не понял! Не понял главного — почему это все
свалилось на мою голову, в чем виноват Петржела? Да, были проблемы с некоторыми
игроками. Даже не столько с ними, сколько с их агентами. Весь футбольный мир
знает, что с «Зенитом» работают двое русских агентов. С одним у меня хорошие
отношения, с другим — нормальные. Мы едва знакомы, на уровне «добрый день». Это
длинная история, вам будет скучно. Но вылилось все в то, что Быстров был продан,
а я после читал его интервью — и был в шоке…
— Сильное определение.
— Да, это был шок! Нигде, ни в одной стране и ни в одной команде, мой бывший
игрок не позволил бы себе таких слов в мой адрес. Если бы он оставался в
команде, то получил бы такой штраф — не расплатился бы. Тем более что я в самом
деле о его продаже узнал последним. Прихожу на тренировку, спрашиваю — где
Володя, почему нет?
— И что?
— Все улыбаются: «Ушел!»
— Обидная ситуация для тренера?
— Очень. И я вспомнил, как мы летели из Москвы с какой-то игры. Кажется, против
«Динамо», выиграли тогда — 2:1. Из руководства в самолете были несколько
человек: президент, генеральный директор, я… Илья Черкасов говорит: «Можем
продать разом Аршавина и Быстрова». И я ответил, не придав этому особого
значения: «Аршавина нельзя продавать ни в коем случае». Может, Черкасов это
оценил как разрешение на продажу Быстрова? Но больше на эту тему разговоров не
было. Они прекрасно знали, что я бы ответил «нет»… Меня немножко обманули.
— А кто-то говорит, что после этой продажи обстановка в «Зените» стала лучше.
— Быстров в прошлом сезоне только в некоторых играх проходил в «основу». Вы это
знаете. Больше сидел на скамейке. Я не хочу его оскорблять, но у Быстрова было
не все в порядке с профессионализмом. А еще мне не нравилось его отношение к
простым людям на базе, к рабочим… Володя забыл, как я ему помог, как давал
согласие подписать с ним контракт. Как его вообще хотели продать.
-Когда на Быстрове «Спартак» заработал знаменитый пенальти, вы, наверное,
ненавидели его больше всех на свете.
— Нет. Ненависти у меня к Быстрову никогда не было. Я прекрасно знал, как он
делает пенальти. Нет, злился на судью, который свистнул…
ЗАБРАТЬСЯ ПОД ОДЕЯЛО
— Спали в ту ночь, когда уплыли шансы на чемпионство?
— Да. После красивой игры заснуть сложно, эмоции переполняют — а после такой
хочется скорее забраться под одеяло. Хотя заснуть часто не в состоянии. Сплю с
открытыми глазами, как жена говорит. В тот вечер я понял, что у нас нет шансов
на какие-либо медали. Когда сыграли вничью с ЦСКА, сказал: «Мы потеряли не три
очка, а пять. Это -много...»
— В Россию приезжало много иностранцев, но никто не задержался, кроме вас.
Чем Петржела особенный?
— Я догадываюсь, но не скажу. Это моя тайна. Скажу другое: футбол — это
психология. Это борьба. Он строится не на силе, а на психике. За все время,
тьфу-тьфу, был только один случай, расколовший команду на две части: как раз
история с Быстровым. Но это был всего лишь момент, с которым мы вскоре
разобрались. У меня не бывает конфликтов с игроками, я всегда остаюсь человеком
с холодной головой. Любому могу сказать: «Иди отсюда...»
— Ничего не сглаживая?
— Когда я приехал в Россию, мне дали кассету и я увидел, как замененный игрок
швырнул майку под ноги тренеру и ушел в раздевалку. Сегодня он играет у меня в
команде, но майку в меня не кинет никогда, как бы ни расстроился из-за замены.
Хоть расстраиваться — это нормально.
— В чем-то вы, смотрю, стали русским. Говорите с игроками на одном языке,
пытаетесь проникнуть в их мысли...
— Этот вопрос мне задавали чешские журналисты — и я никогда не хотел на него
отвечать. Никто из них не мог понять: почему игроки идут за мной как слепые? Я
никому не сказал правду.
— За три года сколько раз были близки к тому, чтобы уйти из «Зенита»?
— Никогда. Ни разу.
ГОЛОВНАЯ БОЛЬ
— Что для вас сегодня головная боль номер один?
— Первая моя проблема никакого отношения к футболу не имеет. Мы решили когда-то
с женой: я работаю в России два года, а она занимается в Чехии своим бизнесом.
Бросать его ей не хотелось. В прошлом году я жене сказал: «У „Зенита“ есть шанс
добиться чемпионства!» Новый хозяин клуба убедил меня, что это возможно. Команда
сегодня очень хорошая, но некоторые ребята — возрастные. На некоторые позиции
надо купить игроков — но, к сожалению, пока не купили… Купили Ярослава
Несвадбу и Хен Ен Мина, подстраховались на случай вроде прошлогоднего. Очень
сильных игроков не купили — но селекция еще продолжается. Надеюсь, руководство
старается.
— Правда ли, что в конце прошлого сезона ваша отставка была вполне реальной?
— Нет, у меня желания уходить не было. Это писали журналисты: «Если „Зенит“ не
выйдет из группы, Петржела уйдет...» Но я только улыбался. Понять не мог
питерских журналистов: два с половиной года не знали, какими словами меня
хвалить — и вдруг начали писать как о собаке. Меня это удивило. Но для себя
решил: так писать могут только глупые люди, не надо обращать внимание. Вы
спрашивали о головной боли?
— Да.
— Жена в Чехии одна, на ней бизнес, на ней собаки, одна начала строить новый
дом.
— Вам-то тоже непросто. Живете в основном на базе?
— И на базе, и дома. Если поздно, остаюсь в Удельной — мне там приятно. Отличный
директор, все для меня сделал. Даже гостей можно пригласить.
КОЖАНОВ ПОКА СИЛЬНЕЕ ПОШКУСА
— Вы верите в тех, кто уже пытался закрепиться в «Зените», но не смог — тех
же Пошкуса с Трифоновым?
— Я долго наблюдал за Пошкусом в Самаре, его стиль игры мне нравился. Смотрю,
как он играет за сборную — очень опасный нападающий. Против «Зенита» тоже играл
отлично. Так бился в штрафной, хорошая скорость… Как только ко мне подошел
президент, сказал, что его можно купить, я моментально согласился. Робертасу
было больно в Тронхейме оказаться на трибуне, но я с ним поговорил: «Ты не
готов! Работай и еще раз работай, я все увижу!» Сейчас, думаю, Кожанов лучше.
— Говорят, талантливый парень.
— Да, очень талантливый. Но он еще ребенок, ему надо прибавлять в силе.
Кожанов — редкий для нас игрок, здорово играющий головой. У Денисова, Аршавина,
Кержакова с этим большая проблема. Сейчас на наши фланговые комбинации хоть
можно смотреть — кто-то замыкает, — а два-три года назад не проходил ни один
прострел или навес.
— О Трифонове что скажете?
— Это другой случай. Не пробился в первый год, хотя очень мне нравился в
«Роторе». Помню, как в игре против нас Трифонов делал что хотел с Быстровым: тот
просто не успевал. Я к тому времени полгода как за Трифоновым следил. Вы знаете,
как я приглашаю игроков?
— Как?
— Сам разговариваю. Если парень начинает разговор с того, что хочет играть
именно в «Зените» — здорово, будем работать. Если заводит разговор о деньгах,
условиях и других приглашениях, то я начинаю думать: лучше бы эти переговоры
зашли в тупик… Этот игрок перестает меня интересовать. Трифонов как раз мечтал
играть именно за «Зенит» и нигде больше. Но когда выпустил его на поле, он стал
таким боязливым! Совсем другим игроком!
— Почему?
— Ему не хватило времени. На тренировках бьется, а «Петровский» — огромный,
много зрителей, шум… Терялся. Психологически слабоват.
— Что делать?
— Я тоже думал — что делать? И вспомнил себя в 23 года — я тоже был нервный.
Кто-то на трибуне крикнет — все, я в шоке. Прятался за другого игрока, только бы
не получить мяч. Но потом все пришло, через год. Начал забивать один гол за
другим и во всех командах был любимцем болельщиков.
— И теперь в Трифонове видите себя?
— Я на этот сбор Трифонова не брал — он сам ко мне пришел и сказал, что никуда
больше не хочет. Только в Петербург. Хотя я и говорил ему: «Зенит» — слишком
сильная для тебя команда..." Он на сборах очень старается, очень. Но выпускать
Олега стану только тогда, когда будет стопроцентно готов. Постепенно. В «Зените»
могут играть только люди с хорошей психикой, здесь одной техники и физики
недостаточно. Здесь работа идет под большим прессом, по себе знаю. В Петербурге
не заиграли Кинцл — лидер «Рапида», Горак — звезда у себя на родине, Гартиг,
отличный футболист, за которого «Зениту» пришлось бороться…
— Чонтофальски играет так, что Малафееву сидеть и сидеть на лавке. Это тоже
проблема?
— Да. Для Славы.
— Только?
— А в чем проблема для меня? Я счастлив, что у нас такие хорошие вратари. Слава
— просто чудо-мальчик. Знает, что стоять будет Камил, но так работает на
тренировке — не уступает ни в чем!
— Он ведь хотел уходить — было предложение из московского «Динамо»?
— Было. Я его уговорил остаться. Потому что второго такого мне не нашли. Только
не просите сказать, какие придумал для него стимулы. Слава лично мне очень
помог, когда я только принял «Зенит». И не только на поле. Коммуникабельный, все
мне рассказал про клуб и команду, но главное, здорово играл. Два года без замен.
У меня сердце разрывается, когда он снова остается в запасе. Но ворота только
одни…
ЯРОШИК И КАРЯКА
— Газеты полны были слухами, будто приглашали вы в «Зенит» Ярошика, Семака,
Каряку… Говорили с тем же Ярошиком?
— Говорил. Когда сборная Чехии сидела на сборе перед игрой с норвежцами. Ярошик
сам мне звонил, я увидел незнакомый номер — трубку брать не стал. Потом взяла
жена, передает мне: «Это Ярошик». Мы говорили с ним о переезде в Питер. Это было
бы усиление для «Зенита».
— И что сказал Иржи?
— «Тренер, не вижу никаких проблем. Питер — красивый город, в команде есть чехи,
словаки, тренер Боровичка, которого я прекрасно знаю...» Вы знаете, что я первым
выпустил Ярошика в высшей лиге? Ему было 17 лет. Когда я ушел, то следом и
Ярошика выкинули из «Спарты». Ошибку сделали — потом возвращали за большие
деньги. И сейчас мы с Ярошиком договорились за пять минут. Вопрос был в том, как
договорится руководство.
— Он, значит, был согласен?
— Конечно.
— Но сейчас вопрос по Ярошику закрыт?
— Понятия не имею. Я сделал, что мог. В «Зените» я деньгами не управляю, это не
Чехия. Там я работал как тренер, директор клуба и генеральный менеджер. Все
деньги были под контролем, ничего не утекало. Я знал: мне нужен игрок, но денег
на него не хватает. Помню, пригласил к себе домой игрока в пятницу а в субботу
начинался чемпионат. Парень играл в основном составе Либереца, а на поле вышел
за мой «Богемианс» против пражской «Славии». Зрители глазам поверить не могли.
Если игрок пришел ко мне в кабинет, я закрываю дверь на ключ, и выходит он
оттуда только футболистом моей команды. Так было со многими. С Марешем,
например. Поэтому у меня было столько молодых талантливых игроков…
— А ситуацию с Карякой не проясните?
— Я сам позвонил Каряке, он в тот момент был в отпуске в Эмиратах, с семьей.
Каряка мне ответил — да, не против оказаться в «Зените», но у меня есть и другие
предложения. Если бы Каряка сказал: «Я хочу играть за Питер, хочу играть в
»Зените", — он бы здесь играл. Сто процентов. Но если человек начинает
рассуждать: «У меня одно предложение там, а другое здесь, я не знаю...» — я
таких игроков никогда не брал. Ни в «Богемианс», ни в «Спарту».
— Когда разговор начинается с денег, остываете?
— Да. Думаю уже о том, как этой покупки избежать.
ДУБЛЕРЫ ВМЕСТО ЗВЕЗД
— У вас на лавке — сплошь легионеры. Это хорошо?
— Были бы сильные молодые русские ребята, на лавке сидели бы они. Но, к
сожалению, положение дел отличается от того, что пишут журналисты. Дубль
«Зенита» создал я, было это два года назад. Там играли ребята на два года
моложе, чем в других дублях. Занимали низкие места, все кричали, что Петржела
разогнал дубль, разбил… 16-летние играли против тех, кому был 21. Но на
следующий год эти самые ребята закончили сезон на третьем месте. Правда, меня
это место не интересовало — мне было интереснее, сколько ребят из дубля выйдет.
В 2003-м взял оттуда группу молодых. Взять одного, подумал, мало, ему нужна
опора. И поставил на игру Кубка Лиги против основного состава «Спартака»
шестерых дублеров. Президент был на меня очень зол. Но нам нужна была ничья, и
молодые сыграли — 1:1. Стольких игроков из собственного дубля, как «Зенит», не
берет ни одна команда. И на эту тему спорить больше неинтересно. Та молодежь
выиграла Питеру серебро, а звезд я из команды убрал.
— Игонина, Лепехина...
— Да. Только они очень злятся, когда я в газете вспоминаю их имена. Но ни один
из них после этого не блеснул. Они еще неплохо играли, но потолок уже был виден.
Поэтому и увольнял в таком состоянии, когда их еще могли взять в другие команды
высшей лиги.
— Они это поняли?
— Нет, конечно. Мало кто из футболистов способен это понять. Немножко играл
Астафьев, потом Костя Лобов, но тоже перестал. Вратарь Иванов, считающий себя
лучшим голкипером мира, какое-то время был во Владивостоке. Его убрали — и не
знаю, где он сейчас.
«ДУРАКОВИНА!»
— Николаев, вы говорили, периодически вам звонит, просится обратно в «Зенит».
— Да, у меня записаны вызовы: «Николаев», «Николаев»… Этот мальчик сделал
грубую ошибку и теперь за нее расплачивается. До него, кажется, дошло, где
ошибся. Пришел: «Тренер, я ошибся, меня уговорили, я хотел играть, в Питере
лучше всего...»
— У него же был хороший контракт с «Зенитом»?
— Я ему предлагал очень хороший. Лучше, чем у Быстрова и Денисова. Доработать
тот контракт не успел, надо было улетать, но обо всем с ним договорился.
Николаев жал мне руку со словами: «Тренер, я останусь!» Я ему тогда сказал: «Не
обманывай меня, не сделай ошибки». А вскоре мне позвонили и сказали, что он
подписал контракт с «Москвой». Я после этого был две недели в шоке. Не мог
поверить. Надо было срочно искать нападающего… И я до сих пор помню, как
Николаев жал мне руку.
— Простили?
— Простил. И даже просил Черкасова — давай выкупим Николаева назад. Но он на это
не пошел.
— А Быстрова назад не хотите выкупить?
— Хочу. Володя — питерский мальчик, и я уверен, что в Москве ему скучно. Сложно.
Что бы он там ни говорил в газетах. Типичный мальчишка нашей команды,
типичнейший. Всегда хотел быть впереди, кричал, что-то выдумывал с Боровичкой на
тренировках. Я на всех собраниях ему втолковывал — что ты забиваешься с мячом к
угловому флагу? Оттуда голы не забиваются! Не знает, что делать, кому отдавать —
и мяч теряет. Если простреливает, то в штрафной еще никого нет, не успели. И
вторая его проблема: в современном футболе все идут в атаку и все обороняются. А
он не возвращался назад так быстро, как следовало. Терял силы на рывки к
угловому флажку. Но я мог и хотел с ним работать, ведь сам привел его в
команду… Жена больше меня поражалась статьям, в которых Быстров про меня
говорил. Плакала: «Как же можно нести такую дураковину?» Я не поверил, что он
это говорил — но потом Быстров повторил те же слова в новом интервью, еще в
одном… А я взял бы его назад, все равно взял бы! Я не тот человек, который
будет обижаться на написанное: знаю ведь, что в голове у него не это. Пусть
Володя будет таким, каким был всегда. С ним еще много надо работать.
— А фразу о бесперспективности Быстрова, на которую он так обиделся, вы
произносили?
— Я не помню. Когда мы расстраиваемся, можем сказать что угодно. Но
бесперспективным я его никогда не считал. Над ошибками работать надо было — это
да. Мы даже специально записали для Быстрова его игру на кассету, только
показать не успели. Он со своей скоростью очень полезен у штрафной, у него
неплохой удар, пенальти умеет выпросить — как за «Спартак» в игре против нас…
Но хорошая команда никогда не развалится из-за ухода одного человека. Быстров
был неплох, но и без него «Зенит» остался «Зенитом».
— Переоцениваемый игрок?
— Переоценивал он в первую очередь самого себя. Но то, что говорил Быстров, еще
не самое обидное из всего, что писали обо мне в России. Некоторые выдумывали
такое, так оскорбляли… Я ни с кем не спорю, просто у меня хватает сил знать
большинство питерских корреспондентов в лицо и по фамилии. Некоторым я не
отвечаю на пресс-конференциях. И некоторые из них не подойдут ко мне ближе, чем
на два метра. Я все читаю и фамилии некоторых журналистов для себя выписываю. В
Чехии было то же самое. Такие вопросы решаются только силой. И если человек
хотел меня оскорбить, выстраивать с ним отношения я не стану.