Сегодняшний пас вразрез делает человек,
который видел зрачки многих тренеров –
главных и неглавных, наших и не наших. Но
большинство из них были персонами
культовыми. Меж рутинной работой на
тренировках в самарских «Крыльях», экс-полузащитник
сборной России, «Манчестер Юнайтед»,
«Фиорентины» Андрей Канчельскис помог
нам проникнуть не только в кабинеты великих,
но и в их таинственные души.
БЕСЕДЫ КАК БЫ НИ О ЧЁМ
– Ну, вообще-то, подобные беседы бывают
двух видов: либо воспитательные, когда
тренер недоволен футболистом, либо чисто за
жизнь, когда наставнику хочется узнать, как
там семья у тебя поживает.
– Наверное, Бышовец такие вопросы не
задавал. Анатолий Фёдорович, говорят,
славится своими «тет-а-тетами».
– Не знаю, чего экстраординарного кто-то
углядел в беседах Бышовца, зато во
Флоренции, в «Фиорентине»… О, вот это
беседы были! В горах заваливались всей
командой в ресторан и, собственно,
беседовали. В том числе тет-а-тет с тренером.
Приятно было.
– О семье рассказывали?
– И о погоде. О жизни, в общем.
– Но то беседы для другой нашей
рубрики. С Бышовцем, получается,
неинтересно было?
– Не в этом дело. С ним мы об игре говорили,
о работе. Рутина.
– В игру сильно олимпийский чемпион
вникал?
– Конечно, как и подобает профессионалу
его уровня.
– А Лобановского при этом не поминал?
– Нет, такого не было. Да и я с этичными
людьми ведь работал. Зачем им кого-то
поминать лихом?
– Говорят же, что между Лобановским и
Бышовцем такие страсти кипели!
– Отличались они разительно, однако о
конфликтах я ничего не знаю.
БЕСЕДА-РАЗНОС ПО-ЛОБАНОВСКОМУ
– А Лобановского наедине помните?
– Ещё бы! С Валерием Васильевичем у меня
состоялся самый сложный за всю карьеру
разговор один на… ну, почти на один. Со мной
был ещё один человек, но мы вдвоём сидели и
молчали. Боялись что-то произнести. Давил
авторитет Лобановского жутко.
– А кем был этот другой человек?
– Директором донецкого «Шахтёра».
Даже не помню, как его и звали, но он тоже
молчал, едва ли глаза не потупив. Отчитывал
нас Валерий Васильевич по полной программе.
Тема-то была острой. Собрался я переезжать
из Киева в Донецк, и Лобановского это
здорово задело. Сидел и вдалбливал мне: «Ну
куда ты собрался? Какой „Шахтёр“, ты что?»
Остановились на том, что я подумаю, а когда
вышел из тренерского кабинета, меня просто
покачивало от пережитого.
– Ругался Лобановский?
– Нет, он спокойно оказывал давление, тихо
разносил. Лобановский не ругался даже во
время игры, стоя возле бровки. Человек был
очень организован. Но настолько его
авторитет был в почёте, что не бояться его
было сложно. Поэтому даже на той беседе я не
столько размышлял, сколько торопил время,
чтобы быстрее из кабинета великого тренера
уйти.
– И ушли в конце концов не только из
кабинета.
– Ушёл. Уехал в Донецк, потому что хотел
игровой практики. Конечно, можно было ждать,
однако по мне лучше бы играть, хоть и в
команде не такого высокого уровня, как «Динамо»
времён Михайличенко, Демьяненко, Бессонова…
БЕСЕДА-ОР КАРТЁЖНИКА ФЕРГЮСОНА
– Последний свой разговор с
наставником помните?
– Дней десять назад с Гаджи Муслимовичем (Гаджиевым
– прим. А.С.) тему одну обсуждали.
– Это какую же?
– Ситуации в команде. Состоялся спокойный,
внятный диалог тренера и старшего игрока в
команде. Отрезок из последних встреч ведь
неудачным у нас выдался, много очков
потеряли, и Гаджиев интересовался у меня,
как себя ребята чувствуют, какие нагрузки
давать. Многие уважающие себя специалисты,
понимающие толк в футболе, стараются
находиться в контакте с ветеранами, через
которых можно получить гораздо большую
информацию о психологическом или
физическом состоянии всего коллектива.
– Интересно, что, покинув Киев, вы всё
равно смогли оказаться в «большой»
Европе.
– «Шахтёр» тогдашний котировался не
так, как сегодня, но уехать мне всё же и
вправду удалось. Так что жалеть не о чем.
– И вскоре попали к сэру Алексу в «Манчестер
Юнайтед». Бутсой в глаз не получали, как
Бекхэм?
– Да нет, что вы! Фергюсон действительно
очень вспыльчивый человек, но псих его
быстро сходит. Мне вспоминаются тяжёлые
матчи, когда он в перерыве так неистово крыл
игроков, а через какой-то час уже играл с
ними в карты в автобусе. Агрессию он в себе
никогда не держал. Иначе вряд ли и сегодня
смог бы продолжать тренерскую деятельность.
– В какие моменты сэр вызывал к себе
Канчельскиса?
– Довольно часто вызывал. И почти всегда
перед матчами.
– «Ты должен, Эндрю!» – звучало из
его уст?
– Вот Фергюсон как раз любил
интересоваться делами в стране, в нашем
российском обществе. И перед тем или иным
поединком задавал ненавязчивые вопросы. Да
и общение подобное могло происходить где
угодно, поэтому не нужно представлять
полутёмную маленькую комнату и два
каменных лица напротив друг друга.
– А к чему Фергюсону было состояние
российского общества?
– Располагал он так к себе меня, да и
любознательный он человек по сути. К тому же
сэр Алекс периодически добавлял, чтобы я не
молчал про проблемы любого свойства, будь
то спортивные или бытовые. Обращайся,
говорил.
– Английский быстро выучили?
– С этим проблема имелась, но у меня был
великолепный переводчик – Джордж Скенлан,
помогавший сборной СССР в 66-м на чемпионате
мира в Англии.
РОМАНЦЕВА ТАК И НЕ РАСПОЗНАЛ
– А не мешают лишние, пускай и очень
хорошие, люди при разговоре тет-а-тет?
– Нисколько. Да и не секретничал я с
тренерами, не говорил никогда ничего такого,
что могло бы посеять интригу.
– А кто из тренеров в вашей практике
располагал самым доверительным общением?
– Раньери. И Малезани.
– Родственные итальянские души?
– В принципе, и британские души были не
менее душевны. В «Манчестере» и «Эвертоне»
наставники были также великолепны во всех
отношениях. Об одном из них я уже рассказал.
– Советские наставники – сложный
случай?
– Да нет. В профессиональном смысле очень
удачно влиял на футболистов Лобановский,
только поработал я с ним немного.
Получается, и выделить особенным образом
кого-то сложно. Каждый какими-то методами
находил контакт. Допустим, в том же «Шахтёре»,
на заре моей карьеры, великолепно работал с
игроками Яремченко.
– А Романцев?
– С Олегом Ивановичем я тоже поработал
немного. В сборную приехал и через неделю
уехал. Какое тут общение! Да и сам по себе
Романцев мне показался человеком
малообщительным. Может, с другими ребятами
он и больше беседовал, но только не со мной.
– Это плохо?
– Ему виднее, но, наверное, в том случае,
если бы Романцев больше внимания уделял
общению с командой, наши результаты были бы
получше.
– Вы о 96-м годе и той самой сборной,
которой чего-то, как обычно, не хватило на
чемпионате Европы в Англии?
– Именно. Контакта между футболистами и
тренером не хватало. Хотя, знаете, за два
года до этого я случайно встретил Олега
Ивановича… на пляже. В Испании. Я и он
отдыхали семьями на одном курорте. И так
приятно мы с Романцевым общались, что
впечатлений о нём как о человеке замкнутом
в себе у меня не возникало и в помине.
– Разным Романцев вам показался?
– Абсолютно разным, но так оно должно и
быть. В быту ты один, а в работе – другой.
Когда Романцев окунался в профессиональную
деятельность, казалось, что он просто очень
глубоко уходит в себя. Свои методы у него.
ЗАТО ДОКАЗАЛ!
– А самую запоминающуюся беседу с
наставником выделите?
– Так та, которая была самой сложной, и
которую мы уже выделили. Научил меня тогда
Лобановский.
– Чему же научил?
– Тому, что надо играть в лучших командах
и не распыляться. Именно после той беседы я
осознал это накрепко. И уходя всё-таки в «Шахтёр»,
знал, что возвращаться необходимо в скором
времени. Не столь важно, куда возвращаться,
лишь бы наверх.
– Лобановский чем-то зарядил вас, как
психотерапевт?
– Он меня раззадорил. Раскритиковал мои
намерения, а я принял совершенно иное
решение, но из-за этих противоположностей я
настолько был одержим идеей доказать, что я
не хуже многих мастеров, что в «Шахтёре»
я слишком надолго и не задержался.
– Валерию Васильевичу, получается,
доказали?
– Доказал, прежде всего, самому себе. Дело
здесь не в Лобановском, а в его окружении,
многие представители которого в футболиста
Канчельскиса просто-напросто не верили. Не
верили, что я способен заиграть в настоящий
футбол.
– Есть ощущение, что с каким-то
наставником вы не договорили?
– Пока над этим не задумывался. Может,
стану тренером, тогда вспомню и пожалею на
подобную тему, но пока… С Фергюсоном можно
и нужно было бы пообщаться побольше, однако
из-за неважного знания языка не сложилось.
Переводчик всё же всего не передаст, и
постоянно его использовать не станешь…