Юрий Лодыгин – о Греции, "Зените" и… бородке

Часть 1. Лодыгин: самоучка, в 14 лет работавший на картошке

ПРЕЗИДЕНТ-МОГИЛЬЩИК

— В интервью «Радио „Зенит“ вы упоминали о том, как, будучи в аренде из „Ксанти“ в клубе третьего по счёту греческого дивизиона „Эордаикос“, вместе с другими игроками скидывались на макароны, когда руководство перестало деньги платить. Не думали в тот момент вообще сменить род деятельности? – продолжаем разговор с Юрием Лодыгиным.
— Профессию сменить вообще никогда не думал. А в той ситуации – так вообще наоборот. Сколько помню: когда у меня в жизни происходило что-то тяжёлое, неприятное, доводившее до бешенства или, наоборот, слёз – это, наоборот, делало меня сильнее. На следующий день я хотел тренироваться побольше или быть серьёзнее. И как раз тот уход в аренду вообще сделал меня намного сильнее психологически. Звучит нереально, но после того я мог только один раз в день есть макароны – и всё. Хватало. А с деньгами – тем более. Сначала мы получали хорошо. Правда, продолжалось это даже не полгода, а два-три месяца.

— Хорошо – это сколько?
— Для второй лиги – тысяча евро в месяц. Плюс какой-то подписной бонус. Плюс пообещали, что заработаю определённую сумму, если проведу такое-то количество игр. Конечно, я эти деньги так никогда и не получил.

Хорошо, что у нас в команде были ребята почти одного возраста и держались вместе. Капитан команды был местный, и у него был магазинчик, где торговали пирожками и ещё какой-то снедью. В один из дней он собрал большой пакет и принёс их нам на завтрак! До того доходило – больше есть-то было нечего.

Сначала я жил в гостинице. Шикарно – ты в аренде, одна комната, завтрак, каждый день её убирают – а что тебе ещё надо? Потом возникла проблема: клуб не оплачивал отелю наше проживание. И нас оттуда выгнали. Кто куда – я к одному из наших ребят. Хорошо, что он неплохо умел готовить макароны и у него была щедрая бабушка: каждые два-три дня отсылала ему по 20 евро…

— А вам?
— А я своим не говорил. Знал, что у мамы сплошные трудности, послать мне ничего не может – куда её ещё своими проблемами нагружать? Не хотел расстраивать, на все вопросы по телефону отвечал: „Всё хорошо“.

— „Ксанти“ не мог вас забрать?
— Нет, потому что и им я не сразу сказал обо всём этом. Сначала хотел убедиться. А то ведь часто бывает, что месяц игрокам должны, а в следующем за два отдают. Я подождал. Но становилось всё хуже и хуже. Пока мог худо-бедно жить – терпел. В какой-то момент команду стали вести есть в… фаст-фуд. Ели бургеры и запивали колой. По инициативе клуба!

Потерпел – потом начал звонить. Объяснял, что у меня нет денег даже на бензин. В „Ксанти“ сказали: поговори с ними – не дадут, езжай назад. Я попросил не всю сумму, а только на выживание. Они: „Да-да-да“. Но так ничего и не изменилось. На последние три-четыре игры сезона не поехал – вернее, не смог поехать. Потому что не было, повторяю, денег даже на бензин. Мы часто тренировались не на своём поле, а где-то в деревне, до которой надо добираться как раз на машинах. На автобусе нас практически никогда на тренировки не возили.

У нас в семье никогда не было автомобилей, и тут я своим трудом заработал на трёхдверную скромную машинку, чему был страшно рад. Сестра второго вратаря работала в дилершипе. В других магазинах мне даже из-за 19-летнего возраста отказывались машину продать, а она смогла. Я воспользовался ситуацией, и она согласилась принять полторы тысячи евро в качестве первого взноса, а не всё сразу. Отдал деньги – и на следующий день уже мытая, чистая машина. Красота! (Улыбается.) Вот только потом её нечем стало обслуживать…

— Сейчас, играя в самом богатом клубе России, вы верите, что всё это с вами было?
— Верю. И мне даже… приятно, что со мной всё это было. Вспоминаю и радуюсь, что смог пережить много проблем, но понимаю, что это далеко не самые главные беды в жизни. И всегда хочу быть таким.

— Каким?
— Стойким. Уметь выдерживать такие вещи. Это полезно. Кстати, с ребятами, с которыми мы играли в той команде, до сих пор общаемся, шутим на эту тему. Плюс к тому президент того клуба был этим…

— Кем?
— Это очень смешно, потому что мы прикалывались и говорили, что он команду закопал. Он был этим, который… людей хоронит.

— Могильщиком, что ли?
— Да. Лично трупы закапывал. Вот и команду так же закопал (смеётся).

»НИКОГДА НЕ ИСПЫТЫВАЛ СТРАСТИ К ДОРОГИМ МАШИНАМ"

— На чём сейчас ездите?
— На клубном «Ауди».

— Сумму, естественно, спрашивать не буду, но в сколько раз вы больше зарабатываете в «Зените», чем в «Ксанти»?
– (Задумывается.) Хорошая зарплата, для начала – достойная. Но я, повторяю, больше думаю об игре, о шансе, о мечте. И вот первая мечта была сыграть в матче Лиги чемпионов. Выйти на поле, встать и хоть один раз услышать этот гимн. И это уже получилось (дважды с «Пасуш де Феррейрой». — Прим. «Чемпионат.com»). Не знаю даже, как эти эмоции передать…

Когда я был моложе и смотрел матчи по телевизору, мы дурачились с ребятами: вставали под гимн Лиги, рука на сердце – и поём мелодию этого гимна. Готовились тоже к игре. Сыграем ли когда-нибудь в этой Лиге чемпионов? И вот – сыграл, и мы уже в группе, и 18-го числа играем в Мадриде с «Атлетико»!

— Ждёте не дождётесь?
— Конечно! Пытаюсь и психологически, и физически быть готовым к этому матчу.

— Не боитесь, что атмосфера нашего футбола, запредельно заточенная на деньги, вас испортит?
— Не-а. Не знаю, есть в России поговорка: «Никогда не говори „никогда“?

— Есть.
— Так вот, я не скажу: „Никогда“. Но скажу, что у меня не такой характер, чтобы зазнаваться, и никакие деньги на это не повлияют.

— И крышу от серьёзной зарплаты и города с совершенно иными, чем в Ксанти, соблазнами у вас не снесёт?
— Не боюсь, что такое может произойти. В данный момент я думаю только о своём ребёнке, который должен родиться. Мне надо привыкать к отцовству и воспитывать маленькую девочку (улыбается).

— Покупка „Бентли“, в общем, в ваши планы не входит?
— У меня никогда не было страсти к дорогим машинам. Сейчас вожу „Ауди Q 7“, и она мне очень нравится. Не совру, сказав, что если и куплю автомобиль, то именно такой. Он очень комфортный, в нём есть всё, что нужно. Не „Бентли“, не „Феррари“, не „Ламборджини“. Может, прокатиться разок на такой ради интереса и хотелось бы (или вон на „Хаммере“ зенитовском), но покупать – нет.

— К ночным клубам пристрастия тоже не испытываете?
— А вы думаете, случайно в моей семье скоро будет не два человека, а уже три? Это ведь не просто – ох, и жена беременная. Мы этого хотели. Мне, наоборот, больше нравится проводить время дома.

»ПОСЛЕ УДАРА ХАЛКА РУКИ ОТСКОЧИЛИ КУДА-ТО ВНУТРЬ"

— Вы человек с устойчивой нервной системой? Сильно волнуетесь перед важными матчами?
— Пытаюсь быть спокойным. Но предыгровое волнение есть. Причём почти одинаковое всегда – вне зависимости от соперника. И это волнение перед тем, как выхожу на разминку, превращается в желание здорово сыграть. Под разминку мне нравится слушать музыку, которая звучит в динамики по стадиону. Разминаюсь и… веселюсь. Заряжаюсь под эту музыку. Готовлюсь таким образом к этой игре. Мне нравится это!

— Зато разгром от ЦСКА в первом же вашем матче – за Суперкубок России – понравиться вам явно не мог. Притом что вы отбили три «мёртвых» мяча в первые 10 минут при 0:0… Такое трудно «переварить». Быстро поняли, куда попали?
— Начал понимать это ещё в первых товарищеских матчах в объединённом турнире. Когда я был в «Ксанти», мы играли контрольные встречи либо с клубами рангом пониже, либо зарубежными – с соперниками, допустим, с Кипра. Почти без зрителей, естественно.

А тут – «Шахтёр», «Динамо» (Киев), по 20 тысяч на трибунах… И у тебя нет времени на раскачку. Ты должен с первого же матча быть уверенным в себе и показывать максимум. Чтобы не упустить свой шанс. А Суперкубок… Наверное, у меня было слишком много желания выиграть его. Не вышло.

Знаете, вратарь должен быть готов к ошибке. Ты работаешь серьёзно, сконцентрированно, пытаешься, чтобы такого не произошло. Но с каждым это рано или поздно случается, и главное – правильно отреагировать. У меня в «Ксанти» была единственная, пожалуй, грубая ошибка – в матче с «Олимпиакосом», когда пропустил внешне лёгкий штрафной от Паулу Машаду. Прыгнул, показалось, что достаю, и расслабился, мяч пробил руки. Даже тренер крикнул мне: «Юра, ничего, давай!»

И после этого мне удалось спасти, не совру, в четырех-пяти голевых моментах. Три выхода один на один точно вытащил! Журналисты потом спрашивали: как вам удалось так отреагировать на ошибку? И мне самому это понравилось. Потому что на неудачи надо реагировать именно так не только в футболе…

— А Халк вам на тренировках руки своими ударами не отбивает?
– (Смеётся.) На одной из первых тренировок я отбил его удар, но руки у меня словно отскочили куда-то внутрь. Понял: надо привыкать! Всё, это Лига чемпионов, там так же бить будут! И больше нет такого: это же Халк ударил, как я отобью?! Не будут тебе, Юра, низом в руки мячик катить – надо и по девяткам прыгать, и по нижним углам бросаться!

«ЕСЛИ ДАЛИ ШАНС, ЕГО НАДО СХВАТЫВАТЬ!»

— В «Ксанти» вам удалось вытеснить в запас бывшего основного вратаря «Сент-Этьена» Вивиани. Это далось вам с большими усилиями?
— Да. Целый год после моего возвращения из аренды он играл в стартовом составе. Когда я вернулся, он где-то в октябре прошлого года в паре игр совершил несколько результативных ошибок. Потом поставили меня. Я мог бы сыграть даже не плохо, а нормально или средне – и он вернулся бы. Но я сыграл очень надёжно, и очень доволен, что с тех пор меня было практически невозможно вытолкнуть из стартового состава в запас.

— А представить себе, что болельщики «Зенита» вас сразу признают и объявят лучшим игроком команды в августе, отдав предпочтение перед Данни и Широковым, могли?
— По правде говоря, не ждал. Я сказал себе: ты пойдёшь туда биться. Но ты должен быть готов, что начнёшь, может быть, даже не со скамейки. Думал, приеду. Вольюсь в коллектив, познакомлюсь с ребятами, посмотрю вместе с другими запасными футбол, узнаю соперников, кто как играет… Так же ведь у меня и в «Ксанти» было после той аренды. А тут бац – на третий или четвёртый день Слава получает травму. И мне даётся шанс сразу.

— Как вас игроки приняли?
— Быстрее всего приняли меня вратари, а так – вся команда. До последней моей команды нигде не встречал таких тёплых отношений между вратарями в одной команде.

— Малафеев ни капли не ревнует к вашим успехам?
— Ему нет смысла ревновать. Это один из лучших вратарей России, и просто неудачно у него получилось. Если бы Слава не травмировался, я бы, может, до сих пор сидел на скамейке запасных и ни разу не вышел на поле. Но, с другой стороны, это шанс, его надо схватывать. И если я его схватил, то это классно.

— Отдавать своё место добровольно уже не намерены?
— А есть ли хоть один вратарь в мире, который ответит на этот вопрос «намерен»?

— Малафеев вам какие-то советы даёт?
— Пока мы мало тренировались вместе. Но как раз перед первым матчем с «Краснодаром» я спросил у него о сопернике, и он мне чётко объяснил, в какой быстрый контратакующий футбол они играют. Рассказал, что там есть игроки, которые любят смещаться с фланга в центр и наносить резкие удары. Так и получилось.

— С какой-то дедовщиной по отношению к вам со стороны партнёров не столкнулись? Сетки с мячами, например, таскать не заставляют? Хотя уж вас-то, после картошки, это едва ли напрягло бы…
— Наоборот, сколько раз я сам пытался взять мячи, ребята и тренеры мне говорили: «Нет, оставь, это не твоя работа!» И Игорь Симутенков, и Сергей Семак категорически мне это говорили.

— В прошлом году немало говорилось о плохой атмосфере в «Зените», жёстком разделении россиян и легионеров.
— Слышал об этом, но ничего подобного не встретил.

— Вы ведь, кроме греческого и русского, ещё и английский знаете?
— Да. Дипломов на этот счёт не получал, но достаточно свободно объясниться могу. Несколько слов знаю по-испански.

«О ПРИЕЗДЕ ЛЮДЕЙ ИЗ „ЗЕНИТА“ МНЕ В КСАНТИ ГОВОРИЛИ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ИГР»

— А кто из «Зенита» вас вообще заметил? И как это было?
— Честно — не знаю. Помню, как-то прочитал заметку в газете: люди из «Зенита» смотрели игру Лодыгина. Или приходим в раздевалку после удачного матча, я сыграл надёжно. И слышу от людей то же самое: класс, мол, тебя сегодня «Зенит» приезжал просматривать, и с такой игрой ты точно поедешь в Россию!

Я сначала ко всем этим разговорам всерьёз не относился. «Да ладно, — говорю, — куда я поеду?» Потом выхожу из раздевалки – мне друг-журналист то же самое говорит – даже то, что о приезде представителей «Зенита» было объявлено официально.

Но ко мне лично подошли только на последней игре сезона – спортивный директор Дитмар Байерсдорфер решил познакомиться, узнать, какой у меня характер. Это было первое личное знакомство. Потом уже узнал, что много экспертов приезжало – даже Михаил Юрьевич (Бирюков, тренер вратарей «Зенита». — Прим. «Чемпионат.com») был на одной игре.

— Не трясло, когда узнавали об очередном приезде в Грецию эмиссаров из Санкт-Петербурга?
— А мне до игр никто не говорил – всё время после узнавал. Но был один момент, когда сказали перед матчем. И в нём я сыграл… ещё лучше. Сначала думаешь об этом, выходишь на разминку, стрельнул глазом на верхние ряды – где же он, интересно? А потом всё забываешь и только о матче думаешь.

— Вы ведь наверняка узнаете у того же Бирюкова много вещей, о которых в «диком» футбольном детстве не имели представления?
— После тренировок он всегда остаётся позаниматься со мной отдельно, никогда меня не бросает, когда я хочу над чем-то поработать сам. Мне надо расти во всех элементах вратарской игры понемногу, и он мне в этом, конечно, помогает.

Хочется учиться большему и большему, у меня нет уровня, который надо уже только удерживать. Нужно становиться лучше и лучше. Даже после пропущенных голов, которые все вокруг называют «мёртвыми», я думаю: а если бы вот так сыграл? А вот так? В команде говорят: «Да ты что, Юра, он не берущийся». Нет, я всё равно хочу достать его!

Вот почему и стремлюсь подняться по уровню всё выше. Не могу выделить какие-то отдельные компоненты, сказать, где я лучше, где хуже. Это ощущение, наверное, приходит с опытом.

— А Лучано Спаллетти с вами персонально общается или все контакты с вратарями – только на Бирюкове?
— Общается! Ведь вратарь – это тот человек, с которого всё начинается. Он и атаку может быстро развить, и от его игры ногами многое в командных действиях зависит. Спаллетти даёт это понять, что мне нравится. Потому что, помню, в Греции был один главный тренер, которому вообще было не до вратарей. Мы неделями тренировались сами по себе, причём, по-моему, ему было без разницы где, сухая вратарская или затопленная… После такого отношение Спаллетти не может не радовать.

— Вам сейчас отвешивают комплименты многие эксперты – даже самые строгие. Например, Евгений Ловчев: «Если Лодыгин продолжит в том же духе, то станет минимум кандидатом в сборную России». Константин Генич: «Не факт, что Малафеев отвоюет себе место в воротах. Лодыгин – главное открытие всего российского чемпионата». Валерий Непомнящий: «Капелло и Овчинников могут обратить на него внимание». Вы знаете, кто такие Ловчев, Генич, Непомнящий?
— Капелло, Овчинников – знаю, хотя лично и не знаком. Других – нет. Извиняюсь перед этими людьми… Просто я за российским футболом, и то на расстоянии, начал следить только где-то в 2008 году. И мало кого знаю. А матчи видел – у меня в Греции и тарелка была, и через Интернет кое-что смотрел. Тогда ведь и по Первому каналу центральный матч показывали – нравилось сесть в обед и посмотреть игру.

— Ещё в марте этого года, сразу после первого вызова в сборную Греции, вы дали первое интервью моему коллеге с «Чемпионат.com» и признались, что в России вам больше всего нравятся «Зенит» и ЦСКА. Почему? Вас же ещё в тот момент не позвали в «Зенит».
— Они выиграли еврокубки. Изначальных предпочтений у меня не было, но эти победы заставили за ними следить. И они мне нравились по игре и по игрокам. Может, даже по цветам…

— То есть ваш любимый цвет – синий, который объединяет и «Зенит», и ЦСКА, а заодно российский и греческий флаги?
— Как ни странно, нет. Мой любимый цвет — зелёный.

«КЕРЖАКОВА ХОТЕЛ ЗАДУШИТЬ ОТ РАДОСТИ!»

— Можно ли сказать, что переломным моментом, после которого вы почувствовали абсолютную уверенность в своих силах, стал сумасшедший сейв после удара головой в упор в выездном матче с «Пасуш де Феррейрой» при счёте 2:1 в пользу «Зенита»? Или первый тур, когда вы немало вытащили в гостевой игре с «Краснодаром» и питерцы одержали трудную победу?
— Наверное, ещё раньше. Эта уверенность пришла после второго матча объединённого турнира с «Шахтёром». После того как отбил один-два хороших мяча, игроки меня поддержали: «Молодец, Юра! Спас там, там…» Почти все ребята подошли – даже Мигель (Данни. – Прим. «Чемпионат.com»), который играет далеко, на фланге атаки, но даже оттуда крикнул слова одобрения. Когда такое слышишь – понимаешь, что тебе начинают доверять. И это делает тебя сильнее.

Правда, после этого мы проиграли на Суперкубок – 0:3, и всё внезапно опять ушло вниз. Но затем был первый матч чемпионата в Краснодаре, и он для меня вновь получился удачным.

— Вы играете, что называется, «с голосом», прилично покрикиваете на защитников. Не стесняетесь делать это в такой команде, как «Зенит»?
— Практически все вратари пытаются говорить много. Но мне не нравится кричать на кого-то что-то вроде: «Чё ты делаешь?!» Я кричу только по игре: «Сзади!», «На мяч!». Если не услышал – то же самое, но ещё громче. «Вышли!», «За спину ушёл!». И никакой ругани.

— Да, мне доводилось слышать, что тренер-селекционер «Зенита» Владимир Боровичка, ездивший просматривать вас в Грецию, дал такую характеристику: «От Лодыгина идёт огромная положительная энергетика».
— Может быть, я бурно среагировал на пропущенный гол от «Динамо». Но это была не более чем досада на рикошет, без которого мяч прилетел бы ко мне. Никогда, никогда, какой бы мяч ни пропустил, не повернусь и не обругаю кого-то из партнёров. Даже если я сделаю ошибку и кто-то на меня наорёт, никогда в ответ не обрушусь на того, кто ругает. Просто уйду от этого разговора – и всё.

— Многие обратили внимание на вашу привычку бежать через полполя и поздравлять партнёров с забитым голом. В «Ксанти» так же поступали?
— В «Ксанти» наш левый защитник, с которым мы вместе ещё с «молодёжки», после наших голов всегда бежал ко мне, и мы вместе – к болельщикам. Сейчас таких близких с юности людей в команде нет, я нахожусь от гола дальше всех, но радоваться-то вместе с партнёрами хочется! У меня выходит так, не могу сдержаться.

А в матче с «Динамо» после гола Кержакова почему так получилось? Меня бесило, что мы проигрываем, я хотел, чтобы мы выиграли, задавили «Динамо»! Пытался как можно быстрее вводить мяч в игру… И вот на 94-й минуте мы наконец сравниваем счёт. А для меня, так вышло, добавленное время всегда было не в плюс, а в минус. Бывало раза три или четыре, что пропускал, но чтобы забивали – никогда. Когда это случилось, я посмотрел на всю гостевую трибуну, которая вся встала и едва ли с ума не сошла. И эти эмоции мне передались. Я не мог просто стоять на месте и руки вверх поднимать. Я хотел Саню Кержакова схватить и задушить от радости!

«БЕЗ БОРОДКИ КАЖУСЬ СЛИШКОМ МАЛЕНЬКИМ»

— Адаптация к жизни в России вам легко даётся?
— Очень легко. Я же всё знаю! Едешь в Германию – там тишина, все пиво пьют, надо привыкать. Едешь в Грецию – там кофе пьют, гуляют, в кафе ходят, надо привыкать. А тут – всё знаю. Люди, магазины, дороги – всё своё. Сначала, правда, меня Егор Бабурин подкалывал, что я еду как европеец, тихо и по одной полосе. А он обгоняет лихо. Но сейчас уже освоился (улыбается).

— Живёте в квартире или в гостинице?
— В квартире, давно уже. Дней 10 пробыл в гостинице, потом переехал.

— Бородка у вас ещё со времён «Ксанти»?
— Да. Мне так нравится, потому что когда бреюсь, выгляжу каким-то больно маленьким. А вратарю нужно показывать себя более строгим…

— Брутальным.
— Да. Чтобы в игре это показывать. Соперники должны чужого вратаря бояться.

— Читал, вы внесли в лексикон игроков «Зенита» греческое слово «колотумбас», обозначающее человека, который говорит одно, а делает другое. Как это было?
— Бабурин с кем-то разговаривал и сказал о ком-то: «Да, сегодня он сказал одно, а завтра сделает обратное». Я услышал и говорю: «Во, колотумбас!» Он заинтересовался: «Чего-чего?» Объяснил. Егор: «Да?!» И пошло-поехало. Сначала вся команда узнала, а потом и журналисты.

— Ещё какие-то слова внедрили?
— Нет, разве что те, с которыми уже ознакомил команду Бруну Алвеш, одно время игравший в АЕК. Но их приводить здесь не стоит (улыбается). Мне сейчас важнее улучшить свой русский, чтобы быстрее и точнее руководить обороной. Раньше не знал, например, слова «поджимаем». У меня ещё язык до конца не развязался. В голове путаются греческий, русский, английский… Однажды даже в игре по-гречески крикнул. Смотрю – никто не реагирует. Тут же понял и закричал: «Вышли! Вышли!»

— Правда, что на Евро-2012, когда играли Россия и Греция, вы болели за греков?
— Нет, я болел… наполовину. Вот представьте – помню этот момент. Болею и за одних, и за других. В конце первого тайма выходит Карагунис почти один на один – и забивает гол. В комнате все орут, а я не знаю, что мне делать! Или орать от радости, или взбеситься от огорчения. И я сидел – как отреагировать? Одно с другим внутри билось. Так ничего в итоге и не сделал.

— А родители за кого болели?
— Я был в Ксанти и не видел. Но отец у меня русский, и в его предпочтениях вообще не сомневаюсь. А насчёт мамы – не спрашивал.

— За сборную России вы имеете полное юридическое право играть хоть сейчас?
— Да.

— Надеетесь попасть в заявку сборной России на ЧМ-2014?
— Конечно! Всё будет зависеть от моей игры.

— А о чём мечтаете в своей карьере вообще? Какие цели себе ставите?
— Об этом рано говорить на публике (улыбается). Со своими друзьями могу поделиться этим, а со всеми – пока нет. Единственное, в данный момент мечтаю стать чемпионом России. Не могу этого представить, всё отдам для этого, что смогу. Кубок выиграть. А в Лиге чемпионов – чем дальше, тем лучше. Это – сейчас. А то, чего захочу потом… Если мы выиграем чемпионат, опять встретимся – и тогда я расскажу.

При этих словах Юрий мечтательно улыбнулся. А я, прощаясь и желая удачи, загадал собственное желание. Встретиться спустя много лет с заслуженным, титулованным вратарём Лодыгиным – и в очередной раз убедиться, что как человек он остался таким же, каким приехал в Россию из Греции. Ведь так мало осталось романтиков в нашей злой жизни XXI века.

Санкт-Петербург – Москва.