Спасибо, Сергей Павлович!
Наверное, всё должно было случиться именно так, как и произошло. Да, с первой попытки заполучить в Москву Олимпийские игры не смогли. Подобное, кстати, редко происходит. Навскидку, даже и не припомню в новейшей истории подобного случая.
Идея же провести в столице СССР столь грандиозное спортивное мероприятие принадлежала, судя по всему, Сергею Павлову. После почти 10 лет работы на высоком посту первого секретаря ЦК ВЛКСМ выпускник московского инфизкульта незадолго до Олимпийских игр в Мехико возглавил Госкомспорт страны, главное спортивное ведомство СССР. И уже в первый год работы выступил с инициативой провести в Москве Олимпийские игры. И это при том, что до выборов столицы Олимпиады 1976 года оставалось совсем немного времени. Похоже, именно сей факт и определённая самоуверенность и не позволили выиграть олимпийский конкурс с первого захода.
Тогда, 45 лет назад, 12 мая 1970-го в Амстердаме за право организовать Игры ХХI Олимпиады соперничали Лос-Анджелес, Монреаль и Москва. Причём советская столица значилась среди фаворитов. И когда после первого тура голосования Москва набрала больше всех голосов — 28, опередив канадский мегаполис (25) и американский город в Калифорнии (17), корреспондент ТАСС поспешил передать «молнию» о победе советской столицы. Увы, коллега был, похоже. не совсем осведомлён о правилах МОК, которые гласили, что в споре претендентов побеждает тот, кто получает 50% плюс один голос из числа принимавших участие в плебисците. При этом соискатель, набравший в первом туре меньше голосов, выбывает из дальнейшей борьбы.
И во втором туре за Монреаль высказался 41 член МОК, тогда как Москва осталась при своих 28 (один голос не был учтён по техническим причинам). Исправляя допущенную ошибку, ТАСС выпустил специальное заявление, в котором, как это было принято в годы «холодной войны», обрушился на членов МОК с критикой, объявив, что выбор канадского города «противоречит логике и здравому смыслу», при этом обвинив голосовавших, что они «руководствовались политическими симпатиями и антипатиями» и тем самым «нанесли удар по олимпийскому движению и его идеям», не заботясь «о расширении и укреплении олимпийского движения».
Таким вот образом — ссылкой на политическую подоплёку — оправдывались многие просчёты советских представителей в различных международных объединениях того времени, причём не только спортивных.
Несмотря на первую осечку, Павлову удалось убедить чиновников на Старой площади, где находился ЦК КПСС, выставить кандидатуру Москвы на право принять Олимпийские игры уже в 1980 году. При этом спортивному министру пришлось призвать на помощь всех своих зарубежных знакомых и друзей, среди которых Павлов пользовался непререкаемым авторитетом. Это были весьма влиятельные персоны в международном олимпийском движении. Тот же Ади Дасслер, основатель фирмы «Адидас», и его дочь Бригитта Бэнклер-Дасслер, возглавившая всемирно известную компанию после смерти отца. Или барон Эдуард фон Фальц-Фейн, член МОК от Лихтенштейна. Признанные деятели международного спортивного движения — президент НОК Германии Вилли Дауме и президент НОК Мексики Хосе Васкес Ромирес…
Собственно в Вене 23 октября 1974 года всё должно было решиться в первом туре, потому что соискателей было всего два — Москва и Лос-Анджелес. За советскую столицу отдали вдвое больше голосов в соотношении 39 против 20!
После избрания Москвы олимпийской столицей по всей стране ходила шутка: «Вместо обещанного в начале шестидесятых Никитой Хрущёвым наступления коммунизма как раз в 1980 году в Москве пройдут Олимпийские игры».
Фото: РИА Новости
«Кока-кола» из сумки-холодильника
Коммунизм, как известно, подразумевал изобилие во всём. Так и было. Но только исключительно во время Игр-80. А до Олимпиады и уж тем более после полки продовольственных магазинов были пусты. Лишь к большим праздникам по предприятиям и организациям распределяли так называемые «заказы». Но не будем о грустном. Речь-то ведём о празднике…
По большому счёту понять масштаб события, скрытого за коротким словом «Олимпиада», могли в то время разве что единицы из тех коллег, которым посчастливилось побывать на предыдущих Играх в разных странах. Но и им, редко становившимся свидетелями процесса подготовки, а присутствовавшим исключительно во время проведения самих соревнований, трудно было представить тот объём строительных работ, который нужно проделать за достаточно короткое время — какие-то четыре года.
И вовсе не случайно во главе Оргкомитета встал весной 1975-го Игнатий Новиков, председатель Госкомитета по делам строительства в ранге министра. Это в наше время при подготовке зимних Игр в Сочи функции были разделены, и непосредственно за строительные работы отвечала госкорпорация «Олимпстрой», деятельность которой никак не пересекалась с Оргкомитетом «Сочи-2014». А почти полвека назад все вопросы, связанные с подготовкой Игр, были возложены на одну организацию.
Вся Москва на четыре года оделась в строительные леса — шутка ли, предстояло построить порядка 80 крупнейших объектов, и не только спортивных, но и относящихся к городской инфраструктуре, плюс реконструировать и осовременить около 20 уже имевшихся в советской столице спортивных арен. Пришлось, разумеется, чем-то пожертвовать. И было решено не проводить, как это случалось прежде каждые четыре года за год до Олимпийских игр, финалы Спартакиады народов СССР в одно время и в одном месте — разумеется, в Москве и летом, а растянуть его на несколько месяцев — с марта по июль — и отдать большинство финальных соревнований в республиканские столицы. Мне, в то время корреспонденту ныне не существующего еженедельника «Спортивная Москва», пришлось поездить по целому ряду городов и освещать соревнования боксёров из Ташкента, фехтовальщиков из Минска, велосипедистов-шоссейников из Каунаса…
Советская столица стала в предолимпийские годы центром притяжения всех крупнейших в мире производителей спортивного инвентаря и оборудования, а также фирм, имевших с МОК многолетние спонсорские соглашения — таких, как «Кока-Кола».
Не забуду первую пресс-конференцию, организованную представителями этой компании почему-то в буфете кинотеатра «Октябрь». Для многих из нас в то время прохладительные напитки американской марки были в диковинку. Правда, «Пепси-колу» уже в стране продавали, даже завод построили. Но это был не тот напиток, а тут — упейся и «Кокой», и неизвестной доселе «Фантой». Не говоря уже о подарках от щедрых организаторов брифинга присутствовавшим журналистам — ничего подобного ни на одном аналогичном мероприятии до той поры не видывали даже представители существовавшей во все времена так называемой «фуршетной команды» (те «коллеги», которые заполняют места на различных пресс-мероприятиях, если в анонсе о них последняя фраза традиционно выглядит так: «По окончании — фуршет»).
Унести все полученные презенты было непросто. Пришлось воспользоваться такси, не оставлять же в самом деле неизвестно кому такую для середины семидесятых прошлого века редкость, как достаточно компактные, но всё-таки объёмные фирменные кока-коловские сумки-холодильники, набитые баночной продукцией известной марки, и вдобавок прочие мелкие, но никак не менее ценные сувениры — скажем, швейцарские перочинные ножи «Викторинокс». В преддверии Игр неизбалованный советский труженик открывал для себя кетчуп и жевательную резинку, одноразовую пластиковую посуду и кроссовки, баночное пиво и финские сыры «Виола».
Фото: РИА Новости
Вино лилось рекой, икру ели ложками
А уж что творилось во время крупнейшей предолимпийской специализированной выставки «Спорт-78», открывшейся в начале апреля в новёхоньком Центре международной торговли, прозванном «хаммеровским» по имени Арманда Хаммера, американского предпринимателя, встречавшегося со многими отечественными государственными деятелями — от Ленина до Горбачёва… Говорили, что при содействии именно Хаммера, большого «друга» Страны Советов, был построен этот и, якобы, ряд других имеющих отношение в Играм-80 объектов…
В надежде получить звание официального партнёра Игр или официального поставщика соперничающие между собой бренды не жалели сил и средств. Дабы ублажить организаторов и выделиться на фоне конкурентов, устраивали такие пиршества, каких в Москве прежде не бывало. Разве что на государственных праздничных приёмах, но мне там тогда бывать не доводилось. Причём всемирно известные компании по производству спортивной одежды и обуви — «Адидас» и «Пума», «Найк» и «Рибок», «Асикс» и «Мизуно» — выбирали для этого самые известные и популярные по тем временам места — рестораны «Прага», «Метрополь», «Советский». И вино (шампанское, водка, виски, джин, ром — кому что больше нравится) лились рекой, а икру ели ложками. Стараясь никого не обидеть (наверное, это русская особенность), с одной фирмой заключали соглашение на поставку формы, скажем, для судей, с другой — для обслуживающего персонала, с третьей — для участников эстафеты олимпийского огня.
С подобным подходом столкнулся буквально накануне выставки, когда освещал из Лахти (Финляндия) чемпионат мира по лыжам. Одна советская сборная, не помню, какая именно, предположим, женская, соревновалась на лыжах фирмы «Фишер», а мужская — на инвентаре их конкурентов из другой австрийской компании «Кнайсл». «Всем сестрам по серьгам» — классная русская пословица, согласитесь.
Почему вдруг вспомнил о событиях, вроде бы не имеющих прямого отношения к Московской Олимпиаде? Просто на той самой выставке стал невольным свидетелем курьёзного эпизода. В один из дней экспозицию решил осмотреть популярнейший тогда лётчик-космонавт Алексей Леонов. И на стенде известной финской фирмы «Ярвинен», рассказывая о представленных на выставке новинках, представитель компании необдуманно произнёс, что главное достоинство новых пластиковых лыж — это то, что они не ломаются. «А если я сломаю?» — поинтересовался космонавт. В ответ услышал: «Можете попробовать! Но у вас ничего не получится». И ведь попробовал Архипыч и через несколько секунд вернул фирмачу с извинениями отдельно лыжу и носок от неё. Свидетелями этого несколько скандального случая стали не только мы с фотоколлегой Сергеем Войковым, но и многочисленные посетители. В этот же день стенд финской фирмы был закрыт и до конца выставки не открывался…
Леонов ломает неломающуюся финскую лыжу
Между тем, уже за два года до Игр вырисовывались контуры будущих крупнейших спортивных комплексов — таких, как «Олимпийский» на проспекте Мира и велотрек в Крылатском, конно-спортивная база в Битцевском лесопарке и Дворец спорта «Динамо» на улице Лавочкина, футбольно-легкоатлетический манеж ЦСКА по соседству с другим «армейским» универсальным спортзалом для баскетбола на Ленинградке. Но были ещё и такие важнейшие неспортивные стройки, как Олимпийская деревня в конце Мичуринского проспекта, со всей необходимой для нового московского микрорайона инфраструктурой, новый корпус телецентра «Останкино», современный (по меркам того времени, сегодня он уже выглядит анахронизмом) терминал в аэропорту Шереметьево, гостиница «Космос» у станции метро «ВДНХ», Олимпийский пресс-центр на Зубовском бульваре.
К весне 1979 года большинство новостроек было готовы принять гостей — до начала очередной Спартакиады народов СССР, кстати, открытой для зарубежных атлетов, оставалось меньше двух месяцев. И едва ли не первыми, кто осмотрел будущие олимпийские объекты, были спортивные журналисты из почти 100 стран, собравшиеся в Москве на ежегодный конгресс Международной ассоциации спортивной прессы.
Ну а в июле 1979-го начались финальные спартакиадные старты, в которых участвовали 8300 советских спортсменов и более 2000 иностранных из 84 стран мира. Мне посчастливилось руководить пресс-центром на самом первом по времени спартакиадном, по-современному тестовом, фехтовальном турнире. Всё прошло замечательно. И никто и не вспомнил, что ещё накануне начала соревнований, вечером 7 июля, мне казалось, что и соревнования могут не состояться, и журналистам работать будет негде: в ФЛК — груды строительного мусора, пыль, грязь. О каких предолимпийских соревнованиях речь?
Но утром следующего дня в манеже всё блестело — и пол, и стены, и кресла на трибунах, которые с самого утра стали заполнять зрители, и столы в помещении пресс-центра, на которых стояли итальянские пишущие машинки «Оливетти». Вот только журналисты ими не пользовались, потому что буквы русского алфавита на клавиатуре были перепутаны…
Словом, олимпийская репетиция прошла успешно.
«Шайбы» с фастфудом вместо пивных ларьков
С приближением олимпийского праздника обновлялся и становился красивее и величественнее не только город. Вместе с ним преображалась наша жизнь. Моя — не исключение.
Благодаря куче заказов на «халтуру» из различных журналов и от составителей предолимпийских сборников, воплощённому в жизнь моему предложению по созданию пятиязычных словников по видам спорта, прочей выпускаемой предолимпийской печатной макулатуре удалось за какой-то год рассчитаться с друзьями, без помощи которых не смог бы насобирать нужную сумму на первый взнос, и меньше чем за год до Игр въехать в новую кооперативную квартиру в Ясенево. По совпадению, точно такую, в каких потом жили олимпийцы в деревне на Мичуринском проспекте — дома были однотипные.
19 июня, ровно за месяц до церемонии открытия, в греческой Олимпии был зажжён священный огонь и началась эстафета олимпийского огня протяжённостью 4992 км. После Греции, Болгарии и Румынии 5 июля эстафета пересекла границу Советского Союза, а 18-го прибежала в Москву. Праздничную, умытую, нарядную, но полупустую: большинство детей было отправлено на загородные дачи и в пионерские лагеря, лица с уголовным прошлым и диссиденты высланы за 101 км, количество командировок в столицу ограничили, личным транспортом рекомендовали не пользоваться, поезда направлялись по объездным маршрутам.
На месте пивных ларьков и рюмочных соорудили стеклянные однотипные кафе в форме большой хоккейной шайбы, в которых было полно всяческой снеди, в основном выпечки. Полки продовольственных магазинов (правда, ходить в них было некогда) были забиты финскими товарами и прочим дефицитом. Таксисты — вежливее не бывало — готовы были везти куда угодно и не брали чаевых. Остановки в московском метрополитене объявляли на русском и английском. А тысячи милиционеров и солдат внутренних войск были переодеты в гражданское и старались (хотя это плохо получалось) не попадаться на глаза честному народу. Да и людей на улицах было немного. Разве что в центре и в дневное время. Но приближение праздника чувствовалось.
Мы же — десятка два коллег-приятелей из разных городов и даже стран — встречали Олимпиаду в моей новой квартире в Ясенево. Стол ломился от яств, привезённых из Киева и Самары, Ташкента и Питера, Кишинёва и Нижнего, Риги и Берлина. Радости было хоть отбавляй. А приняв на грудь горячительного, заголосили хором, не жалея связок, передававшуюся по несколько раз в день и потому ставшую популярной песню. Казалось, через открытые окна песню на стихи Роберта Рождественского и на музыку Георгия Мовсесяна слышало всё Ясенево, если не вся Москва:
И над кипеньем олимпийского парада
Весёлый мячик солнца прыгнет в синеву,
Добро пожаловать в Москву, Олимпиада,
Добро пожаловать в красавицу-Москву!
А назавтра была красивая церемония открытия, на которой все мы присутствовали, и начались трудовые олимпийские журналистские будни.
Лев Россошик