Россия и допинг: кто виноват и что делать?

12.00. 11 марта. Госдума. Зал заседаний ЛДПР. На стенах партийная символика: герб, три портрета Владимира Жириновского и напечатанный лозунг: «Свобода. Закон. Патриотизм». За круглым столом полтора десятка серьёзных людей. Руководители-депутаты, руководители-медики, руководители-юристы собраны экстренно. Проблема: допинг в российском спорте. Кто виноват? Что делать? Кого наказывать?

Через час после начала обсуждения участники начинают вникать в тему, но дискуссию обрывает председатель (в его ежедневнике большими буквами написано: «Все вопросы не зададут. Не успеем»).

— Разрешите закончить совещание. Ждут же. Понимаете.

С 13.00 до 16.00 у депутатов — выставка и мероприятие, посвященное 120-летию лыжного спорта. Дата круглая, узнали о ней раньше, чем о существовании мельдония, так что для саботажа причин нет.

Вы не прочитаете ни слова о США

Тем более даже за час, в отсутствии члена комитета Николая Валуева и министра Виталия Мутко, депутаты не только выявляют всех причастных к самой жуткой истории в русском спорте, но и готовят конкретные санкции.

Заранее раскроем тайну: дальше вы не прочитаете ни слова о США.

Прежде чем называть виноватых, необходимо кратко познакомить с сюжетом и рассказать о главных героях заседания. Информация важная.

1. Собрание называется: «Экстренное заседание экспертного совета при комитете Государственной Думы по физической культуре, спорту и молодёжной политике».
2. Обсуждают меры, как российским спортсменам не попадаться на допинге.
3. Зал с портретами Жириновского, потому что председатель комитета Дмитрий Свищев — член партии ЛДПР.
4. Выступают: замминистра спорта Наталья Паршикова, начальник управления организации спортивной медицины (ФМБА) Юлия Мирошникова, президент федерации конькобежного спорта Алексей Кравцов, глава Комитета Госдумы по охране здоровья Сергей Фургал, начальник отдела антидопингового обеспечения Министерства спорта РФ, советник Виталия Мутко Наталья Желанова, депутат-единоросс Ильдар Гильмутдинов.
5. За табличками с фамилиями «Валуев», «Третьяк», «Нагорных» никого не нет.

А теперь – к делу.

Первой доклад читает Наталья Паршикова. Начинается он так:
— Российская Федерация всегда выполняла и сегодня выполняет все обязательства, выполненные и предусмотренные ВАДА.

«Борьба с допингом завершена. У нас в стране этой проблемы нет»

Речь, насыщенная «уставами», «обязательствами» и другими профессионализмами, продлится пять минут. Но лучшая её часть поместится в 10 секунд:

— Можно сказать, что фактически мы никогда не отрицали… — интригует Паршикова. — Борьба с допингом завершена. У нас в стране этой проблемы нет.

На этом стоит закрыть не только собрание, но и ВАДА, но Паршикова делает важное уточнение. Оказывается, это у него, у государства российского, действительно всё хорошо.
— У нас одно из сильнейших законодательств в плане антидопинга, — объясняет замминистра. – Мы присоединились к конвенции ЮНЕСКО, первыми открыли все границы…

Паршикова долго говорит о хорошем, пока не подходит к главному.
— Единственное, у нас субъектом ответственности не является спортсмен и те, кто его окружает. Они могут быть также дисквалифицированы, но что касается административного или уголовного преследования – вот в этом плане нужно внести изменения… — заканчивает Паршикова.

Пока мы разбираемся, как в одном из сильнейших законодательств не предусмотрена ответственность для тех, кто применяет и принуждает к употреблению допинга, доклад предлагают зачитать Наталье Желановой.

— Мы действительно являемся страной, где сильное законодательство по борьбе с допингом, — поддерживает уровень глава антидопингового обеспечения. – Но необходимо усиление ответственности. Сегодня персонал спортсмена играет ключевую роль. Менеджер, тренер — они могут принудить или тайно заставить спортсмена принять допинг. Но у нас есть порядка 10 подобных дисквалификаций.

— Вы можете назвать виды спорта и фамилии? – спросим мы у Желановой позже.
— Это закрытая информация.

— Назовите вид спорта.
— Информация закрыта.

— Почему?
— Не каждый спортсмен решится рассказать, что именно тренер побудил, — отвечает Желанова, будто она и есть спортсмен. Получается убедительно, вопросов не остаётся.

Штраф за доказанные случаи употребления допинга будет составлять 35-50 тыс. рублей

Зато советник министра знает, как решить проблему.

— Уже в 2011-м были приняты поправки в Кодекс об административных правонарушениях, — продолжает Желанова. – В 2015-м тоже произошли изменения. Сейчас мы предлагаем ужесточить наказание для спортсмена и его окружения. Штраф за доказанные случаи употребления допинга будет составлять 35-50 тыс. рублей.

— 35-50 тысяч? То есть такой штраф может отпугнуть спортсмена? – поинтересуюсь уже после заседания. Советник министра удивится то ли моей наивности, то ли отношению к деньгам.
— Во-первых, если данное наказание будет прописано в кодексе об административных правонарушениях, мы сможем начать официальное расследование, которое позволит выявить других виновных. Сейчас правоохранительные органы не уполномочены это делать. Во-вторых, 35-50 тысяч – это вообще-то серьёзная сумма для региональных спортсменов.

— А если и это не поможет, то будем говорить об уголовной ответственности, — жёстче ставит вопрос Паршикова.

Порыв женщин поддержит председатель. Свищев посмотрит на левый листок своего ежедневника, где написано: «Греция, Китай, 25 лет», — и скажет так бескомпромиссно, что эта речь наверняка понравится Владимиру Жириновскому:

— Во многих странах законодательство по отношению к спортсменам еще жёстче. Посмотрите, в Италии – уголовная ответственность. В Китае тоже. В Германии. Спортсмены – они не дети маленькие. Сами могут принимать решения. С другой стороны, в Греции за склонение к употреблению допинга – 5 лет тюрьмы. За склонение несовершеннолетних — 25…

За склонение несовершеннолетних к чему Свищев во второй раз не уточнил. Но мы поняли, что всё-таки к запрещённым веществам. В любом случае в России вряд ли можно склонить (не насильно заставить) к чему-то и получить за это хоть какой-то реальный срок.

«Как мы можем наказывать спортсменов?!»

В этот момент обсуждения за спортсменов становится действительно боязно, и на помощь приходят депутаты из сдержанной партии.

— Как мы можем наказывать спортсменов?! – возмущается единоросс Ильдар Гильмутдинов. — Понятно же, что тренеры и окружающие пускаются в погоню за результатами и склоняют к употреблению препаратов. Я предлагал и предложу на обсуждение, чтобы на недобросовестных тренеров, а абсолютное большинство у нас — добросовестные, — поправится депутат. — Чтобы на них был упреждающий документ.

Фраза «упреждающий документ» звучит так сложно, что после заседания уточнений приходится просить и у Гильмутдинова.

— Вы против уголовного наказания за допинг?
— Спортсмена точно не надо наказывать. Он и так наказан. Мы лишаем его зарплаты, премиальных, — Гильмутдинов видит справедливость именно так и постепенно подходит к главному выводу. — Атлет, как гражданин, может употреблять допинг. Я вот приму, и меня же не будут преследовать?! А его за что наказывать?

— А как же общественное порицание? Ведь спортсмен добился выгоды нечестным путем.
— Не может он сегодня без препаратов, которые помогают восстанавливаться. Вот милдронат. Хвост у препарата четыре-пять месяцев. В ФМБА должны на шаг вперёд смотреть. Они же не просто так работают. Это ж твоя профессия — за спортсменом следить, ты же за это зарплату получаешь.

Гильотина Гильмутдинова медленно опускается на медико-биологическое агентство (ФМБА) – и это уже ближе к разгадке антидопинговой задачи российского спорта.

Итак, что мы имеем перед заключительной частью.
1. Худшее потенциальное наказание для спортсмена, принимающего допинг, — 500 евро по нынешнему курсу. Премиальные за победу в одной гонке Кубка мира по биатлону – в 40 раз больше. Про футбол умолчим.
2. Депутаты по-прежнему расценивают дисквалифицированного спортсмена как потерпевшего.
3. Наказание для тренера, побуждающего принимать допинг, — те же 500 евро. Но здесь инициативы депутатов всё-таки может хватить для ужесточения административного наказания до уголовного. Однако в Минспорта такой необходимости не видят.
4. В значительной части случаев виноваты не только тренеры, менеджеры, доктора и спортсмены, но и то самое медико-биологическое агентство.

ФМБА: Мы, честно, не думали, что его признают запрещённым

ФМБА на заседании представляла Юлия Мирошникова.

Эта часть одна из самых интересных. Как минимум она доказывает, что депутаты не смотрят ТВ, не читают газеты и Интернет. На все вопросы, задающиеся в ходе заседания, Мирошникова 100 раз отвечала в течение трёх последних дней.

— Милдронат находился под наблюдением весь 2015 год, — начинает она вновь. — Мы, честно, не думали, что его признают запрещённым. Но это случилось. Как только это произошло, мы много раз предупреждали всех спортсменов и федерации о том, что мельдоний употреблять нельзя. Со складов препарат убрали, имелись аналоги. На переход было почти полгода.

Депутаты выслушают это сообщение, но глава Комитета Госдумы по охране здоровья Сергей Фургал задаст актуальный вопрос, поддержанный, судя по одобрительным кивкам, другими участниками.
— Получается, вы надеялись, что его не запретят, поэтому не приняли мер по защите спортсменов?

Мирошникова вздохнёт и повторит всё в 101-й раз. И про сентябрь, и про полгода, и про то, что спортсменам предоставили альтернативные препараты.
— Проблема в том, что атлеты привыкают к определённому наименованию. Тем более милдронат продаётся в каждой аптеке.

В этот момент член заседания, один из пятёрки, кто до сих пор не высказывался, вытащит упаковку препарата и поставит перед собой. Это его шанс как минимум попасть на фото в газетах, но говорить продолжит Фургал.

— Значит, производитель препарата виноват.

— Почему? – совсем уж погрустнеет Мирошникова.
— Нужно писать на каждом: как и за сколько нужно выводить. — В этот момент тема действительно заинтересует всех. Депутаты будут близки к разгадке и начнут перебивать друг друга.
— Вот волейболист Маркин говорит, что препарат выводится за 36 часов. Будете подавать иск к производителю, если он остаётся в организме дольше? – обращается кто-то в сторону рижских изобретателей милдроната. Факт, что в организме волейболиста сборной уровень мельдония был лошадиный, никто не вспомнит.

— Почему мы вообще допустили, что этот препарат был запрещён? – наконец прозвучит главный вопрос. Ответит на него Желанова.
— Во время допинг-тестов ВАДА обращает внимание на содержание милдроната в крови. Если его наличие становится тенденцией, то собирается научная группа, которая не имеет отношения к ВАДА. Она и принимает решение.

— В составе этой группе были россияне? – спрашивает Гильмутдинов. Остальные, чувствуя заговор, подхватывают.
— В научной группе – нет.

— А где были?
— В комитете по финансам.

«Чтобы закон заработал, надо применять уголовные меры»

Следующий вопрос зададут журналисты.

— Могли ли в Минспорта или где-то ещё повлиять на присутствие россиян в этой группе?

Желанова уйдёт от ответа.

К конструктиву собрание попытается вернуть первый зам комитета Марат Бариев. Он вновь заговорит о том, что вопрос решат не разговоры, а реальное преследование для тех, кто употребляет и принуждает использовать допинг.
— Чтобы закон заработал, надо применять уголовные меры. Так будет проще выявлять нарушения. А пока мы — всего лишь лидеры по использованию допинга.

— Лидеры? – возмутится Паршикова. – Да по статистике есть страны хуже нас.
— Мы сдаем 15-20 тысяч проб в год, — поддержит Желанова. — Если брать процент, то у нас не всё так плохо.

— Не надо говорить про какой-то ад. Мы далеко не лидеры по допингу. Просто все говорят только о наших. Вот почему-то никого не интересует процент у индийских спортсменов. Наши атлеты – публичные фигуры, всё это может быть выгодно…

Именно в этот момент Дмитрий Свищев посмотрит на свой листок, на часы и позовёт всех на празднование 120-летия лыжного спорта. Там тоже будет, что обсудить…

Сергей Фургал встанет из-за стола и подойдёт к Гильмутдинову.
— А я считаю, что ФМБА виноваты.
— Да-да, они!
— 4,5 месяца хвосты этого препарата выводят, – скажут вместе они, а у нас будет предложение.

Обоим депутатам нужно срочно ехать в офис ВАДА и рассказать о своём открытии, связанном с «месяцами и хвостами». Только в этом случае наш спорт будет спасён от позора.