Бывшая российская фигуристка Полина Шелепень, завершившая карьеру в 19 лет, рассказала о работе с тренером Этери Тутберидзе.
«Почему-то когда люди говорят, что Этери Георгиевна — строгий тренер, они представляют её каким-то монстром. Я до сих пор слышу это от тех родителей своих учеников, кто знает, что я тренировалась у Тутберидзе. Они смотрят на меня так, как будто я побывала в аду и вернулась живая. Но любой тренер на высоком уровне не будет всё время гладить спортсмена по головке и просить не расстраиваться. В России таких тренеров точно нет.
Это не отбивало желание, ведь мы все прекрасно понимали — тренер хочет, чтобы мы были лучше. На нас никто не срывался просто потому, что настроение плохое. Если уж получали, то за дело. Когда любишь своего тренера, нет мысли, что на него можно обижаться за критику и строгость. Он поругал — ты пошёл и исправил, сделал хорошо, и вот тебя уже похвалили.
Спортсмен выигрывает соревнования, ему вешают на шею медаль, и тогда никто не вспоминает моменты, когда тренер был строг, кричал и ругался. Все думают только, какой большой труд за этой медалью стоит.
Сложность была в том, что мы очень долго проработали вместе. Но последний сезон складывался тяжело в плане отношений. Я сейчас это всё объясняю своим переходным возрастом тогда. В 16-17 лет тебе и дома кажется, что все к тебе несправедливо придираются. Ты думаешь: «Вы все неправы, а я молодец. Просто отстаньте».
У нас были конфликтные ситуации, и я как вспыльчивый человек могла иногда уйти с тренировки. Никогда себе раньше такого не позволяла, но в последний сезон это даже было видно по моим соревнованиям: если Полина провалила турнир, значит точно накануне с тренировок уходила. Потом мы поехали на сбор в Новогорск, где всё это продолжалось. В какой-то момент я подумала, что не хочу больше ругаться. Никакого прогресса от этого нет всё равно. Главной проблемой было то, что я очень любила своего тренера и не могла представить, как я подойду к ней и скажу «до свидания». Это было бы мучительно тяжело. Решила, что тут подойдёт метод пластыря — просто сорвать, и всё.
Я вернулась в номер с тренировки и написала маме, чтобы она забрала меня со сборов. Взяла пару вещей с собой, дождалась маму, а в Новогорске сказала, что мне надо прогуляться. Мы уехали. Когда меня хватились — начали звонить и искать, и тогда уже пришлось признаться, что я ушла совсем», — цитирует Шелепень сайт «Матч ТВ».