Директор спортивного вещания «НТВ-Плюс» Анна Дмитриева близко дружила с Ларисой Преображенской. Как только в 2006 году Российский зал теннисной славы переехал в Москву, в студию этого телеканала, его новым членом стала Лариса Дмитриевна. И дело не в том, что кто-то получает места в Зале по блату или знакомству, а в том, что некоторые заслужили памятники уже при жизни. Особенно такой уникальный, светлый и скромный человек, как заслуженный мастер спорта СССР Лариса Дмитриевна Преображенская.
«Чемпионат.ру» не случайно попросил рассказать о Ларисе Преображенской легендарную советскую теннисистку Анну Дмитриеву. Они близко дружили и были связаны по жизни более 50 лет. Лариса Дмитриевна оставила яркий след в истории отечественного тенниса как выдающаяся спортсменка и великий тренер, а в жизни Дмитриевой как близкий человек. 3 октября они могли бы вместе отпраздновать 80-летие Преображенской…
— Анна Владимировна, как вы познакомились?
— Дело в том, что я её знаю с тех пор, как только начала играть в теннис и участвовать в соревнованиях. Она была намного старше меня, поэтому, когда я делала первые шаги, она, по нашим меркам, естественно, была уже игроком экстра-класса. Мы играли на одних турнирах, жили в одних гостиницах или общежитиях и снова переезжали с турнира на турнир. Только ей было уже лет 26, а мне 15.
— Она была уже чемпионкой страны, а я была ещё девочкой, которую только начали привлекать в сборную. С тех пор, можно сказать, она меня опекала. Она обладала удивительным качеством — на протяжении всей своей жизни стремилась облегчить жизнь своим подопечным, помочь им.
Она была уже чемпионкой страны, а я была ещё девочкой, которую только начали привлекать в сборную. С тех пор, можно сказать, она меня опекала. Она обладала удивительным качеством – на протяжении всей своей жизни стремилась облегчить жизнь своим подопечным, помочь им, защитить их или составить какую-то протекцию в силу своих возможностей.
Это чисто человеческое качество стало затем главным и в её тренерской работе, и по жизни. Дело в том, что её жизнь, спорт и тренерская работа были едины. Она не различала, где заканчивается одна сторона жизни и начинается другая. И всю эту жизнь я была с ней в очень близких отношениях.
— Значит, можно сказать, что и вашей судьбе она приняла живое участие, как в судьбе многих своих учениц?
— Нет. Это совершенно разные варианты: мне повезло, что жизнь свела меня с ней, а не то, что она приняла участие в моей судьбе. Уж такое было у неё душевное и человеческое устройство. Можно было бы рассказать банальную историю, но я этого делать не хочу. Судите сами, она была чемпионкой, когда я начала играть и могла стать её соперницей. А она, вместо того чтобы желать мне неудачи, стала почему-то мне помогать. Наверное, по каким-то соображениям. Но это будет звучать цинично и неправильно. Ведь на самом деле она просто так была устроена и по-другому поступать не могла.
— Ей это было прежде всего интересно. Человеку, занимающемуся делом, которое ему интересно, всё равно, когда он должен подняться и поехать на работу.
— Мне кажется, что Лариса Дмитриевна удивительна ещё и тем, что к ней буквально все относились прекрасно. У чемпионов и успешных людей всегда хватает завистников и недоброжелателей. А она производила впечатление очень доброго и любимого всеми человека…
— Мне трудно судить обо всех. У каждого способного человека, добившегося успеха, есть не только свои поклонники, но и недоброжелатели, и этого, наверное, избежать невозможно. Но это меньше всего волнует тех людей, которые заняты своим делом. И её это тоже совсем не волновало. Она посвятила своему делу всю жизнь без остатка, до самого последнего дня. Каждый день к 9 утра она уезжала на работу и возвращалась только поздно вечером. Она была поглощена своим делом с утра до вечера. И в этом заключалась её жизнь.
— Да, я столкнулся с этим совсем недавно. Лариса Дмитриевна выглядела довольно бодро, но найти время, чтобы обсудить выступления наших девочек на US Open, оказалось непросто. Только когда непогода разогнала всех с кортов, нам удалось поговорить. Как же она переживала за всех, просто потрясающе…
— Да, так оно и было много лет. Она была удивительно порядочным человеком, который любил и делал своё дело, делал так, как она это умела. Её профессиональные занятия удивительным образом находились в контакте с её душевным состоянием. А её душевный настрой был всегда связан с желанием помогать, облегчать, находить варианты для того, чтобы человеку, с которым она общается, было хорошо. Поэтому я думаю, что её душа обрела некую гармонию и у неё не было никаких внутренних конфликтов.
— Она знала все их заботы, волнения и тревоги. Девочки, которые к ней приходили, становились «её» навсегда. Такое душевное устройство — очень редкое качество.
— Неужели за столько лет не наступила усталость, не наскучило за много лет делать одно и то же, не пропал энтузиазм и желание каждое утро ехать в одно и то же место к 9?
— Ей это было прежде всего интересно. Человеку, занимающемуся делом, которое ему интересно, всё равно, когда он должен подняться и поехать на работу.
— Мама Ани Курниковой настойчиво ей предлагала: «Лариса Дмитриевна, бросайте всё, занимайтесь только Аней! Тренеру за всю его карьеру выпадает лишь один суперигрок». Но Лариса Дмитриевна, признавая, что талантливее Ани у неё никого не было, отказывалась. Она говорила, что постоянные разъезды не для неё, к тому же, на кого она своих девочек бросит, ведь она им тоже очень нужна. Например, в последней беседе она говорила о Ярославе Шведовой так, как не каждая мать говорит о своей дочери…
— Да, она была такая… Она знала все их заботы, волнения и тревоги. Девочки, которые к ней приходили, становились «её» навсегда. Такое душевное устройство – очень редкое качество. У людей оно встречается теперь не часто, но для неё оно было характерно.