Роджер Федерер в третьем раунде Australian Open сенсационно проиграл Андреасу Сеппи, взяв у итальянца всего одну партию. Это самое раннее поражение Роджера на Australian Open с 2001 года. Кроме того, прервалась его серия из 11 австралийских чемпионатов, на которых он доходил как минимум до полуфинала. На послематчевой пресс-конференции Федерер отметил, что не смог показать свой лучший теннис, поскольку ни один элемент его игры не работал так, как нужно, и одновременно отдал должное сопернику.
— Похоже, вы не слишком комфортно ощущали себя на корте, особенно в первом и втором сетах. Произошло что-то необычное или это просто был плохой день?
— Просто плохой день, да. Я хотел бы сыграть лучше, но это было тяжело, особенно после проигрыша двух партий. У меня были шансы вернуться в матч, однако я их упустил. Можно сказать, что выиграл сегодня не те очки, которые были нужны. Я знал, насколько важен тай-брейк второго сета, и поражение на нём стало серьёзным ударом. Концовка матча тоже не была хорошей. Непросто играть с тенью на корте – но она мешала нам обоим. И, конечно, сейчас я расстроен поражением.
— У вас был шанс дотянуться до обводящего на матчболе?
— Возможно, если бы он выполнял его, как обычно. Но у него прошёл такой удар, про который я подумал, что он не может оказаться точным, и пропустил мяч – однако он попал в корт. Я оглянулся и понял, что всё конечно, так что… Кроме того, я играл против солнца, так что на всякий случай пошёл закрывать кросс – там я просто не видел бы мяч. Не знаю. Спросите его, как ему удался такой удар. Я перед этим неплохо пробил справа, так что точно не ожидал такого ответа.
— До этого матча вы уступили ему всего один сет. Вас удивило то, как он сыграл сегодня? Считаете ли этот поединок лучшим в исполнении Сеппи?
— Вы имеете в виду, из матчей против меня?
— Да.
— Скорее всего, да, хотя у нас и до того были хорошие матчи. Он хорошо бьёт и с форхенда, и с бэкхенда, так что я знал, что на быстром корте, где сильнее помогает подача, поединок с ним может быть более сложным. А ещё почему-то и вчера, и сегодняшним утром у меня было чувство, что игра получится непростой. Это ощущение сохранялось и на тренировке. Я только надеялся, что это ощущение из числа тех, которые оказываются неверными. Такое бывает – выходишь на корт, и оказывается, что всё в порядке, и просто проводишь рутинный матч. Но я ошибся. Конечно, я знал силу Сеппи.
А его победа над Шарди, который может играть очень хорошо, подтвердила, что он в хорошей форме. Я был готов к тому, что поединок станет серьёзным испытанием, но почему-то не смог показать свой лучший теннис. Безусловно, отчасти потому, что Андреас играл очень хорошо.
— Что именно вы чувствовали утром на тренировке?
— Не знаю точно. Возможно, не хватало ощущения ритма. Но такое чувство у меня бывает нередко – а потом мне удаётся выйти и сыграть хороший матч. Случается и наоборот: чувствуешь себя очень хорошо, а матч проводишь ужасный. Словом, разминка для меня в любом случае ничего не значит. Но сейчас я оказался прав в плане ожидания того, что это будет тяжёлый матч.
— Что сильнее всего подвело вас — подача или промахи на брейк-пойнтах?
— Я бы сказал, что главным было то, как я чувствовал себя на корте, то, что игра не давалась мне легко. Было ли дело в бэкхенде? В форхенде? В подаче? Понемногу во всём. При этом в третьем и четвёртом сетах я ни разу не проиграл подачу, а во втором вёл на тай-брейке – 4:1 или только 3:1 (4:1. – Прим. «Чемпионата»)? Точно не помню. У меня прошла хорошая подача, и я никак не должен был проигрывать то очко. Всё могло сложиться не так плохо, но почему-то в решающие моменты игра поворачивалась в его сторону. Наверное, потому что я недостаточно хорошо её чувствовал. Я играл пассивно в ситуациях, когда обычно действую агрессивно. Это был тяжёлый матч.
— Как думаете, вам удалось эмоционально восстановиться после выматывающего прошлогоднего Кубка Дэвиса? Может быть, из-за позднего завершения сезона вам пришлось в спешке готовиться к Австралии?
— Нет. Это позволило мне сохранить игровой ритм, не выпадать из него перед Australian Open. Я хорошо играл на тренировках перед турниром, хорошо играл в Брисбене. Не хочу сказать, что я слишком рано вышел на пик, но я действительно здорово бил по мячу. Я верю, что если бы победил сегодня, то у меня были бы шансы далеко пройти в турнире. Но иногда подобные вещи случаются. Конечно, я всё проанализирую, но не думаю, что сделал что-то неправильно. Я хотел полететь в Индию, затем хотел вернуться в Швейцарию на Рождество. И тренировался настолько упорно, насколько мог. Да, сезон закончился поздно, но всего на одну неделю позже обычного. Так что я уверен, что сделал всё верно.
— Первые признаки того, что что-то не так, появились ещё в первом сете второго круга против Болелли. Он тогда много «грузил» ваш форхенд. Можно сказать, что сегодня это происходило на протяжении всего поединка, а не одной партии?
— Может быть. Не знаю точно. Думаю, я дал достаточно подробное объяснение. Я хотел бы выиграть первый сет, тогда всё могло сложиться иначе. И, безусловно, мне хотелось контролировать ход матча, играть агрессивно, так, как мне нужно, чтобы игра шла на моих условиях. Но мне было тяжело это делать. Как я уже говорил, причинами являются и игра Андреаса, и моя игра. Когда есть два таких фактора одновременно, ты получаешь подобный матч. Розыгрыши складываются не так, как хочется; подача не проходит тогда, когда она больше всего нужна. Правда, во второй половине матча мне удалось прибавить и стабильнее заиграть с задней линии – но потеря второго сета надломила меня. И четвёртую партию я тоже должен был выигрывать. Проиграть столько равных сетов – это жестоко.
— Вы удивились тому, что попали в утреннюю сессию? Может быть, условия игры были непривычными?
— Как знать. Но это точно не может быть оправданием. Я очень много раз играл и ночью, и днём, и ночью, и днём… Какая разница? Он сыграл хорошо. Я был плох, и он воспользовался этим. Я хотел бы верить, что вечером чувствовал бы себя лучше, но какая сейчас разница? Я уже одной ногой в самолёте, а он – нет, вот и всё.
— Что будете делать теперь?
— Отдохну, затем вернусь к тренировкам.
— Вы будете что-то играть в феврале?
— Следующая остановка – Дубай.
— У вас есть ощущение, что дни, подобные этому, в последние годы случаются всё чаще?
— Нет, нет. Такое бывает на протяжении примерно 15 лет. Я не копаюсь глубоко в этом, просто понимаю, что это не лучшее чувство, какое может быть. Но я не шокирован своей игрой. Да, я чувствовал себя не слишком хорошо. Но если бы я выиграл, то вовсе не задумывался бы на эту тему. Так что на вашем месте я не делал бы серьёзных выводов на этом основании.