Смотря на Рохемптон по другую сторону экрана, не перестаю удивляться тому, что я когда-то была неотъемлемой и полноценной частью этого процесса. Что вообще имела какое-то отношение к теннису. Что это было моей жизнью 26 лет подряд. Рутиной, которую полтора года назад мне казалось абсолютно невозможным бросить. Но время вносит свои коррективы, и в какой-то степени это прекрасно.
Пока шли отборочные, я смотрела на знакомые до боли ряды кортов, на зелёные вагоны, исполняющие роль офисов всех мастей, на старую башню с часами на здании главного офиса ITF, в котором я неоднократно была «гостем», нарушившим очередное неозвученное (или озвученное где-то на митинге на одном из турниров «Мастерс», на который игроки с рейтингом 150 не попадают в принципе) и присланное потом по почте (автоматически попадающее в папку спам) правило, которое так и оставалось непрочитанным и неузнанным мной. На дождь, который ежегодно идёт в Рохемптоне по вторникам, как будто погода в Лондоне год за годом следуем сложившемуся вековому расписанию. На допинг-офицеров, трущихся возле некоторых кортов, в охоте за очередным и без того бедным игроком, мучающимся ожиданием каждого матча. На самих игроков и их напряжённые лица. На глаза, по которым порой можно прочитать больше, чем по игре, которую они показывают на корте. Язык тела выдаёт всё с потрохами. Как бы кто это ни скрывал, профессионал заметит любой нюанс, в том числе и эту внутреннюю бесконечную борьбу нервов. На корты, которые мы всей душой недолюбливали за их абсолютное несочетаемое с названием турнира качество.
Хотя какое тут может быть вообще сочетание, если отборочные одного из самых крутых и красивых турниров в мире – это фактически другой турнир. Он играется в другом клубе, на другого качества площадках, с другим отношением к игрокам. Но порой теми же теннисистами, которые буквально в предыдущем году были участниками основной сетки. Но это жизнь. Это профессиональный спорт и его колесо фортуны, которое, как мы видели, остаётся беспощадным даже к такого масштаба игрокам, как Шарапова.
Отборочные одного из самых крутых и красивых турниров в мире – это фактически другой турнир. Он играется в другом клубе, на другого качества площадках, с другим отношением к игрокам.
Ни тени сожаления или ностальгии не мелькало внутри меня. Ни грамма негатива или ощущения, что я потратила все эти годы зря. Просто когда-то прожитая мною часть жизни. Страница, которая перевернулась и больше не требует эмоциональной отдачи. Это было безумно круто, это было дико интересно, это было чудовищно трудно. В тот жизненный этап было вложено слишком много эмоций, слишком много труда и физических затрат, чтобы потом тебе какие-то странные люди писали, что ты говно, например. Но это лирика.
Ход времени идёт своим чередом. Спустя полтора года я всё ещё смотрю на тех же девчонок, которые были моими соперницами, и на тех же ребят, с кем когда-то могли вместе сходить на ужин или собраться компанией после окончания турнира и неплохо «отметить» переезд на следующий турнир. Да это такая же жизнь, как все остальные. Только более физически затратная и из-за этого сильнее идеализированная простыми обывателями.
Уимблдон – событие, которое каждый год ждут миллионы людей. Событие, которое, впервые случившись с игроком, заставляет его сердце трепетать от восторга. Мимолётный всплеск счастья, что ты всё-таки смог сюда добраться. Смог, несмотря на многие препятствия, встречающиеся на пути каждого теннисиста. Чудес не бывает, поэтому даже для достижения не самых крупных целей порой требуются великие жертвы. И знает об этом чаще всего лишь сам игрок и, возможно, кто-то сильно приближённый к его команде. Но вновь колесо продолжает крутиться, и вот уже к пятому выступлению на главном травяном турнире восторг как будто притупляется, и единственное, о чём думает среднестатистическое число участников, – это то, что, попав на этот турнир в основную сетку, ты заработаешь чуть больше денег, чем на остальных «шлемах», потому что получишь призовые в английских фунтах. Вот, собственно, и вся красивая история, о которой мечтают миллионы простых зевак.
Закончились отборочные. Кто-то, кто уже выбыл в первом круге, давно играет следующий турнир. Как вариант где-то в соседней европейской стране на грунте. Кто-то смог пройти эту мясорубку до конца и попасть в основную сетку самого красивого турнира «Большого шлема». А кто-то уже успел сыграть свой первый круг и ждёт своих следующих соперников.
Я продолжаю наблюдать за этим событием по другую сторону экрана. Кто бы мог подумать, что, будучи маленькой девочкой с дурацким хвостом на макушке, смотря по телевизору очередной матч Уимблдона с участием Штеффи Граф, Анны Курниковой или Мартины Хингис, который мне на кассеты по ночам записывали родители, я всё-таки однажды окажусь сначала по ту сторону экрана в качестве игрока первой сотни, а впоследствии вновь с другой стороны экрана буду уже комментировать действия своих бывших коллег по цеху. Крутая всё-таки штука жизнь. Моя так и вообще.
Допинг-офицеры трутся возле некоторых кортов в охоте за очередным и без того бедным игроком, мучающимся ожиданием каждого матча.
И да, это действительно приятно, что наконец-то хотя бы на «Больших шлемах» стали знакомить зрителей с отборочными этапами. Это правильно. Это нужно и важно не только для игроков, но и для зрителей. Хотелось бы всё-таки доносить до любителей тенниса тот факт, что все игроки работают одинаково. Все тренируются, готовятся и вкладываются в процесс не меньше великих звёзд. И, конечно же, каждому хочется быть тем самым единственным, неповторимым и лучшим. Но конкурс большой, а на главном пьедестале ступенька всегда одна. И колесо всё так же продолжает крутиться, не всегда исключительно по нашей прихоти.
Екатерина Бычкова