Эта история приключилась со мной совсем недавно – в самый разгар финальной серии плей-офф НБА между «Майами» и «Далласом».
– Черти… – только и мог вымолвить я после очередного промаха Уэйда, залпом осушая очередной бокал скотча. – 100 тысяч рублей… 100 тысяч… Каким же идиотом я был, когда спорил с этим аферюгой. Сколько раз говорил себе — это спорт. Здесь не бывает легко и очевидно. Всё решается на арене, а не за барной стойкой, напротив беспристрастного телевизора.
Я сунул руку в карман – и вот очередная незадача: мобильника нет. Потерял? Или в клубе оставил? Так в таком случае тоже, считай, пропал – посетители там люди хоть и приличные, но лишняя тысчонка долларов вряд ли кому помешает… Я вскочил на ноги и тут же обнаружил ещё одну странность: вместо удобных кроссовок ноги вдруг оказались обуты в смешные детские сандалии. Да и сами ноги в невесть как оказавшихся на мне белых брючках стали худыми и совсем детскими. Размерчик, наверное, тридцать пятый, не больше.
– Всё, окончательно спятил, – в ужасе понял я. И вдруг услышал до боли знакомый голос пожилой женщины:
– Ребята, обедать!
После чего гурьба невесть как оказавшихся вокруг меня детишек, моментально побросав бесчисленные игрушки, с дружным рёвом понеслась прочь из комнаты.
Галина Михайловна? – мелькнуло у меня в голове.
Так звали мою первую и любимую учительницу. Но откуда ей взяться здесь, в спортбаре?
– А ты почему не идёшь? – строго посмотрела она на меня. Суп остывает, давай, потом дочитаешь.
И схватив меня за руку, тут же поволокла вслед за ребятами.
Усевшись перед исходившей вкусным и обжигающим паром тарелкой, я попытался привести мысли в порядок. «Так, необходимо срочно звонить врачу, лучше сразу психиатру. Пусть приезжают. У меня, наверное, сильный стресс или что-нибудь в этом роде».
– А ты чего не ешь? Не вкусно? – окликнула меня до боли знакомая девочка.
– Я… я… Слушай, скажи, пожалуйста, какой сейчас год.
– 2001-й, — машинально ответила она. – А ты чего спрашиваешь? Сам не знаешь?
– Да нет, это я так, шучу…
Не прошло и недели, как я уже полностью освоился в этом новом (то есть старом) мире. Были летние каникулы, и местная школа устроила что-то вроде городского лагеря. Каждое утро помолодевшая мама отводила меня туда и под вечер забирала. Заниматься мы могли практически чем угодно. Периодически ходили в цирк, в театр, в кино. А я всё никак не мог решиться рассказать кому-нибудь, что же со мной произошло. И думал, думал, думал, как же мне быть дальше.
Через неделю отец засобирался в командировку в США, и я, словно ошпаренный этой новостью, тут же начал проситься ехать с ним.
– Ну, пожалуйста, папа, поехали вместе. Я всю жизнь мечтал там побывать. Это же совсем другой мир, другая цивилизация.
– Что-то раньше я ничего подобного от тебя не слышал – подозрительно говорил он. Откуда вдруг такая тяга к Америке?
– Мы фильм смотрели – выкрутился я. Называется «Побывать в Америке». Я буду себя хорошо вести. Честно-честно.
– Ну если «Побывать в Америке», тогда посмотрим – рассеяно сказал он. Ничего не обещаю, но постараюсь что-нибудь придумать.
И он придумал – это же мой папа! И уже через неделю я любовался видом из самолёта на солнечный Сан-Франциско. Мы пролетали над мостом «Золотые ворота», над знаменитой башней «Койт». Но я и виду не мог подать, что знаю обо всех этих местах не понаслышке. Отправляться прямо с трапа самолёта в психиатрическую клинику мне совсем даже не улыбалось.
Всё-таки Калифорния – нереально красивый штат. Красивых мест столько – на 16-гиговую карту памяти места для снимков не хватит. Не говоря уж о «мыльнице», с плёнкой из 36 кадров… Отправившись как-то с отцом в ресторан, я заметил за одним из столиков человека, лицо которого показалось мне знакомым. Подойдя ближе, я обомлел. Это был владелец «Далласа», американский миллиардер Марк Кьюбан. В моей буйной голове тут же созрел дерзкий план. Медлить было нельзя ни секунды.
– Па, я в туалет, – шепнул я целиком погрузившемуся в свои отчёты отцу и, обогнув ресторан по периметру, подошёл к уплетающему за обе щеки запечённые мидии бизнесмену.
– Марк, здравствуйте. Мы незнакомы, но у меня к вам очень важный разговор. Позвольте я присяду?
И не дожидаясь ответа ошарашенного Кьюбана, я мгновенно устроился напротив.
– Тебе чего, пацан? – вытер губы миллиардер. – Автограф?
– Спасибо – улыбнулся я. – У меня к вам серьёзный разговор на тему баскетбола. На тему НБА. Насколько я помню, примерно год назад вы приобрели команду «Даллас». Я готов предложить вам свою помощь в развитии команды. Дело в том, что я профессиональный баскетбольный скаут, и если вы возьмете меня на работу в структуру клуба, обещаю: максимум через пять лет «Маверикс» станут чемпионами.
Лишь улыбавшийся до этого момента Кьюбан под конец моего спича всё же не выдержал и расхохотался.
– Малыш, тебе сколько лет? – вдоволь насмеявшись, спросил он. Дорогу домой найдёшь, или, может, тебя подбросить?
– Подумайте как следует, мистер Кьюбан, – не обращая внимания на издевательский тон миллиардера, продолжал я. – Вы даже не понимаете, от чего отказываетесь.
– Ещё как понимаю. От светлого будущего, правильно? Вот что, проваливай-ка ты отсюда по-хорошему, и забудем о нашей милой встрече.
Тайсон Чендлер, Джейсон Кидд, Шон Мэрион, Дирк Новицки, Марк Кьюбан, Брайан Кардинал и Хосе Хуан Бареа
Вежливо откланявшись, я с улыбкой пошёл обратно, за наш столик. Я знал, что Кьюбан мне перезвонит, и даже примерно представлял, когда именно это произойдёт. Дело в том, что на бумажке, которую я любезно подбросил ему в карман, помимо всех моих координат лежали ещё и полные сведения о сезоне-2001/02, которые я помнил назубок. Ещё бы – это был тот самый сезон, начиная с которого я и заболел НБА окончательно и бесповоротно. «Маверикс» выйдут в плей-офф с четвёртого места на Западе и уступят в четвертьфинале «Сакраменто» (1-4). Чемпионами станут «Лейкерс», всухую переиграв в финальной серии «Нью-Джерси». Самым ценным игроком сезона станет Тим Данкан, а MVP финала – бесподобный Шакил О’Нил. Кваме Браун полностью провалит себя в качестве первого номера драфта, в отличие от будущего новичка года, испанца По Газоля. Вот что успел я накарябать на бумажке, от которой теперь зависело очень многое.
Весь следующий год я провёл в выжидательном состоянии: что называется, не высовывался. Оказалось, что я успел порядком подзабыть практически все школьные материалы пятого класса, и с интересом взялся перечитывать древнегреческую историю и стихи Пушкина. Но все мои мысли так или иначе были забиты совершенно другим. Можете себе представить, как я возликовал, сняв трубку в середине июня и услышав чистую английскую речь Марка Кьюбана?
– Нам нужно поговорить – отчего-то смущаясь, промямлил он. – Когда я могу приехать в Россию?
– Да хоть завтра, – пытаясь унять сердцебиение, равнодушно ответил я.
– Как скажешь, я буду.
И уже на следующий день, глотая твердокаменные пончики, мы сидели в ближайшем от моего дома кафе.
– Кто ты? – с ходу спросил Марк. – Пророк? Предсказатель? Или, может, шарлатан, который хочет меня обдурить?
– Я, как и вы, всего-навсего любитель баскетбола, Марк – улыбался я. — Просто я очень хорошо в нём разбираюсь. А то, насколько хорошо, думаю, вы уже поняли.
– Чего ты от меня хочешь? – Кьюбан неожиданно встал и нервно закурил сигарету. – Зачем связался со мной?
– Видите ли, мистер Кьюбан. Как я уже говорил в Калифорнии, я просто хочу вам помочь. Помочь осуществиться вашей мечте — привести «Маверикс» к чемпионству.
– Хочешь сказать, без тебя у меня этого не выйдет? – рассвирепел обычно спокойный миллиардер.
– Не выйдет. Готов поспорить, – покривил я душой. — Но с моей помощью, обещаю, не пройдёт и пяти лет, как вы уже будете любоваться кубком Ларри О’Брайена у себя дома. Так как?
– Мне нужно подумать, – процедил Марк.
– Думайте, — поднялся я. – Вы знаете, где меня искать.
Впрочем, долго думать Кьюбан не пожелал и уже вечером, улыбаясь и раскланиваясь на каждом слове, он вёл милую беседу с моими родителями.
– Вы даже не представляете, какой у вас талантливый ребенок, – распинался он. – Настоящий самородок. Гарвард отбирает сейчас по всему свету как раз таких – самых-самых одарённых.
Плохо знающая английский мама в полушоковом состоянии смотрела на отца, который довольно соглашался: «весь в меня». Словом, уже менее чем через полчаса согласие на мой отлёт в Штаты было получено, и вечером, сидя в самолёте, мы обсуждали предстоящий драфт.
– Какие у нас пики? – спросил я.
– 25-й и 54-й – вздохнул Кьюбан. – Понимаю, особо не разживёшься, но ты уж давай, не подведи.
И я не подвёл. Конечно, суперзвёзд уровня Яо Мина или Амаре Стаудмайера выцепить не удалось, но драфтом лично я остался доволен. Под 25-м номером мы выбрали Карлоса Бузера, который от неожиданности столь высокого выбора чуть не упал с кресла, а под 54-м ещё одного форварда, Луиса Сколу.
– Господи, ты хоть понимаешь, что творишь? – с самым несчастным лицом спрашивал владелец «Далласа». – У нас и так великолепный четвёртый – Дирк Новицки. Куда нам девать ещё двоих? А ведь могли взять перспективного Фрэнка Уильямса и отличного снайпера – Младена Шекулараца.
– Послушай, я знаю, что делаю, – обозлился я. – Бузер – отличный форвард, и через пару лет он станет одним из лучших в мире на своей позиции. Правда, к тому времени мы его уже обменяем, и ему на замену как раз приедет Скола. Разумеется, оба будут играть в старте, дополняя Дирка.
– А не много ли ты на себя берёшь? – только и смог вымолвить ошеломлённый Кьюбан.
– Не бойся. Ровно столько, сколько нужно – подмигнул ему я, и работа закипела. Естественно, не я один знал, какой фантастический по силе драфт приближается в следующем году – вся лига к нему готовилась, но мы отчаянно пытались выменять хотя бы один из драфт-пиков у клубов-аутсайдеров. И в конце концов удача нам улыбнулась, и взамен форварда Эдуардо Наджеры и запасного разыгрывающего Ника Ван Экселя мы «украли» у «Хит» сразу два пика – в первом и во втором раундах.
Продолжение следует…