Легендарный Чарльз Баркли всегда умел делать шоу. Сначала – на баскетбольной площадке, считаясь одним из лучших тяжёлых форвардов в истории Игры. Впоследствии – на телевидении, где сэр Чарльз сделал не менее успешную карьеру: аналитическая передача «Inside the NBA», ведущими которой вместе с нашим героем являются Кенни Смит, Эрни Джонсон и Шакил О'Нил, пользуется огромной популярностью по ту сторону океана. В конце концов, даже рядовые беседы с репортёрами Баркли разукрашивает в яркие краски.
– Атмосфера за кулисами «Inside the NBA» настолько же позитивная, как это кажется, исходя из телевизионной картинки?
– Скажу больше: когда камеры выключены, всё намного веселее! Я часто говорю людям, что готов отдать полжизни, если бы все те эпизоды, которые не должны были попасть в эфир, мы могли бы показать. Но боюсь, что после этого нас всех арестуют. В прошлом году Шак, например, пытался сбить нас с ног при каждом удобном случае. Я как-то раз попробовал ему ответить, но не смог сдвинуть его огромную задницу с места.
– Согласен, О'Нил – далеко не худышка.
– Шак – единственный баскетболист, выходя против которого на паркет я не мог не признать, что он действительно огромен. Перед последним сезоном в профессиональной карьере Кевин Макхэйл в разговоре с Робертом Пэришем сказал: «Ты видишь этого парня, Вождь? По-моему, нам обоим пора задуматься о пенсии». Что касается человеческих качеств, то и тут О'Нилу нет равных. Он велик.
– Как считаете, чего смогли бы добиться команды, цвета которых вы защищали в 80е и 90-егоды, в современной НБА?
– Мы бы размазали этих соперников, больше напоминающих школьные команды девчонок, по паркету. Задумайтесь только: действующий чемпион НБА «Майами» позволяет Рою Хибберту выглядеть на площадке так, словно он – Карим Абдул-Джаббар.
– Сейчас, когда Леброн Джеймс, Дуэйн Уэйд, Крис Бош играют и выигрывают вместе, все называют драфт 2003 года едва ли не сильнейшим в истории НБА. Могли бы вы сравнить эту ярмарку талантов с той, на которой были выбраны сами в 1984 году?
– Наш драфт, честно говоря, импонирует мне больше. Это не значит, что я не уважаю ребят из «Майами» – они действительно высококлассные баскетболисты. В конце концов, игроки калибра Леброна появляются в ассоциации в лучшем случае один раз в поколение. Но в 1984 году были выбраны Майкл Джордан, Хаким Оладжьювон, Джон Стоктон. Сейчас, впрочем, тон подобным дискуссиям задаёт игра Джеймса. Просто потому, что он уникален в своём роде.
– Сможет ли Джеймс стать лучшим баскетболистом всех времён и народов? Джордан, например, считает, что легко разделался бы с Леброном в игре один на один.
– Погодите с Джорданом, для меня Джеймс ещё не превзошёл даже Коби Брайанта. Да, он завоевал пару перстней, и каждый сейчас в той или иной мере пытается сравнить Леброна с Майклом, у которого сразу шесть чемпионских титулов. У Коби, впрочем, никто не отобрал его пять колец. Поэтому хотя бы для того, чтобы стать на одну ступень с защитником «Лейкерс», Джеймсу нужно ещё трижды выиграть плей-офф НБА.
– Почему вышло так, что вы при 198 сантиметрах роста и 114 килограммах веса не стали игроком в американский футбол, хоть и росли в Алабаме?
– Дело в том, что в студенческие годы я не был настолько высок. Но я не думаю, что правдивый ответ на этот вопрос кроется в антропометрических данных. Психология игроков в американский футбол совсем иная. Выходя на поле, они понимают, что им достанется, будут серьёзные травмы, несколько сотрясений мозга, и готовы на это подписаться. Я же один раз попробовал сыграть в футбол, но сразу же понял, что это не моё. Я не ненормальный.
– Насколько принципиальным в годы вашей молодости было противостояние между колледжами «Алабама» и «Оберн»?
– Даже чересчур принципиальным, и с годами стало только хуже, ведь «Алабама» регулярно надирает задницы всем и каждому, а её болельщики становятся всё более заносчивыми и невыносимыми. Проблема в том, что «Оберн» никогда не был настолько же хорош в американском футболе: мы выиграли два чемпионских титула, они же – 15.
– Как вы относитесь к употреблению спортсменами допинга?
– Конечно, меня беспокоит тот факт, что есть парни, принимающие подобные препараты постоянно. Но если речь идёт о травмах, ситуация меняется едва ли не кардинально. Всех можно понять: игроки получают от клубов баснословные деньги и должны хотеть восстановиться поскорее, чтобы снова играть. Этого же, естественно, хотят и клубы – зря они деньги платят, что ли?!
Поэтому я не буду грести всех ребят, использующих допинг, под одну гребёнку. Грубо говоря, если бы я вырос в бедной семье и знал, что могу заработать сотни миллионов долларов, обеспечив себя, своих родных и потомков на много лет вперёд, я бы определённо употреблял допинг.
– Были ли вы удивлены, когда Джейсон Коллинз открыто заявил о своей нетрадиционной сексуальной ориентации?
– Нет, потому что, во-первых, мы все в своё время играли вместе с геями, и вы, даже сами того не зная, постоянно сталкиваетесь с представителями нетрадиционной сексуальной ориентации в повседневной жизни. И я считаю оскорблением по отношению к этим людям мнение, что если открыто заявить о своей принадлежности к геям, другие спортсмены в раздевалке будут смотреть на тебя не так, как раньше. Это совсем не так. Я очень хочу дождаться того момента, когда действительно классный баскетболист, игрок высочайшего уровня, открыто заявит о своей нетрадиционной ориентации.
– Однажды вы сказали, что не считаете себя примером для подражания, но, тем не менее, когда вы высказываете ту или иную мысль, люди к вам прислушиваются.
– Вы правы. Это одна из тех причин, которые пока удерживают меня на телевидении. Я не считаю, что каждый человек вокруг нуждается в моём совете, поэтому всегда думаю перед тем, как сказать кому-либо что-либо. Но если я понимаю, что не должен молчать в сложившейся ситуации, то обязательно выскажу своё мнение.