— Обязательно посмотрите тренировку. Хоть поймёте, что это такое! — напутствовал меня у входа в здание учебно-тренировочного центра в Новогорске Олег Овсянников. Сюда на сборы перед чемпионатом мира по синхронному катанию на коньках приехала лучшая команда России, петербуржский «Парадиз». И надо признать, тренер знал, о чём говорил. В сравнении с одиночным и парным синхронное катание в России остаётся в тени. О нём мало говорят, его мало показывают, и последний раз выступления фигуристов в этом виде лично я видела лет пять назад. Впрочем, и для самого Овсянникова, знаменитого нашего фигуриста, блиставшего на льду в дуэте с Анжеликой Крыловой, двукратного чемпиона мира и серебряного призёра Олимпиады в Нагано в танцах на льду, ещё три года назад назначение на пост главного тренера сборной России по синхронному катанию стало абсолютно новой страницей в жизни.
Справка «Чемпионат.ру»
Чемпионаты мира по синхронному катанию на коньках проводятся с 2000 года. 5 из 10 турниров выиграла шведская Team Surprise. На прошлом чемпионате мира победила команда из Канады — NEXXICE. Лучшее достижение российской команды «Парадиз» — пятое место на чемпионате мира 2006 года.
— Олег, расскажите, как всё же было принято это решение – стать руководителем в пусть и относительно, но всё же чужом для вас виде спорта? Ведь наверняка начинать пришлось с нуля?
— Когда мы с супругой вернулись из Америки в 2007 году, после моей травмы, я сначала не знал, куда пристроиться. Позвонил Валентину Николаевичу Писееву, встретились с ним, поговорили, он спросил: какие планы, хочешь тренировать или, может, в федерации поработать? Я ответил, что было бы интересно, а через три дня он мне перезвонил и сказал: «Вот, предлагаю тебе должность – главного тренера синхронного катания». Я про этот вид тогда вообще ничего не понимал. Видел, конечно, много раз в Америке, а саму структуру не знал. Но решил попробовать – всё же этот вид спорта близок к танцам на льду, много родного, схожие элементы. Хотя привыкал долго. Года два, наверное, разбирался, если честно.
— Что было самым сложным для вас в новой работе?
— Самая первая серьёзная проблема, с которой столкнулся, – то, что у нас нет судей. Весь корпус приходится создавать заново, старая гвардия не знает требований новой системы, надо готовить молодёжь. Представляете, в то время, когда весь мир с 2002 года катался по новым правилам, у нас соревнования по-прежнему проводились по «6.0». Буквально за год до того, как я занял пост главного тренера.
— Как такое могло быть?
— Не знаю! Для меня это загадка. Я посмотрел протоколы – в принципе, эти соревнования можно было легко признать нелегитимными. Ведь все остальные выставляли оценки по новой системе.
Наш «Парадиз» уже сейчас вполне способен бороться за третье место на чемпионате мира, я считаю. Но у нас вообще нет представителей в ИСУ. А кто же будет с тобой общаться, если твои интересы некому отстаивать? Я в этом году даже в приказном порядке сказал: не дам ни одну команду вывозить за границу без судьи. Но у нас ведь как – говорю страшные слова, а у самого всё внутри падает: команды же за свои деньги выезжают. Некоторые за счёт родителей. Как тут требовать?
Ещё одна проблема – правила. ИСУ меняет их каждый год чуть ли не до ноября, раз по пять-шесть. Это означает, что каждый раз команде надо переделывать программу. Одиночнику и то сложно поменять постановку. А тут – 16 человек, иди, перестрой их. Однозначно надо поднимать вопрос в этом году на конгрессе ИСУ. Чтобы установили какой-то последний день, финальный срок, после которого ничего менять уже нельзя.
— Словом, главный тренер занимается исключительно административными вопросами?
— В основном – да. Я, конечно, помогал советами, но мало. В основном вся эта административная работа, которую никто не видит. Впрочем, успехи есть: и федерация повернулась лицом, и Минспорт начал проводить сборы в Новогорске перед чемпионатом мира… Хотя, конечно, этого мало. Нужно больше сборов, больше стартов в сезоне, чтобы команды постоянно были в тонусе. Ведь получается, команда готовится весь год, а турниров у неё максимум три. Это вообще ничто. У тех же финнов, с которыми нам сейчас бороться, было уже 8-9 стартов.
— И это всё национального уровня?
— И в Финляндии, и в Швецию они ездили, для них это легко. А у нас вывезти команду – головная боль. Чемпионат России мы провели – раз. Нашли спонсорские деньги – выехали на чемпионат во Францию, в Руан — два. Там был очень важный турнир, выступали четыре команды, у каждой из которых есть титул чемпионов мира, и наш «Парадиз» умудрился обыграть одну из них. А это уже хороший прецедент. И вот третий турнир – чемпионат мира. Всё! Извечная наша проблема – финансирование. Помощь федерации не безгранична, они простых-то фигуристов вывезти не могут, откуда у них деньги на синхронное катание.
Из первых уст. Олег Овсянников:
Извечная наша проблема – финансирование. Помощь федерации не безгранична, они простых-то фигуристов вывезти не могут, откуда у них деньги на синхронное катание.
— Как же решать финансовый вопрос, если не ждать помощи от федерации?
— Хотелось бы создать какой-то фонд, чтобы поддержку получала не только главная команда, но и другие, маленькие сборные. Нужны внутрироссийские соревнования. За границу могут выехать 5-7 команд, но в России их уже 26, остальным ведь тоже хочется выступать – а для них есть только одна возможность, чемпионат России. И ещё одна идея у меня – нужно попробовать в Москве провести хороший турнир, это может дать хороший толчок развитию.
— 26 – это много или мало? Сколько, на ваш взгляд, должно быть в идеале команд по синхронному катанию в России?
— Понятно, что чем больше, тем лучше. Вот как нам бороться с финнами, если у них 26 команд в одном Хельсинки? В одном городе! У них традиции в этом спорте от поколения к поколению передаются. В Америке, скажем, в синхронное катание девочки уже с пяти лет приходят. У них – юношеский, второй юношеский разряд, юниоры, то есть под «мастерскую» команду выстроена целая пирамида. Я разговаривал с одним тренером, спрашиваю: сколько у тебя человек в команде? Он говорит: 40. Я говорю: погоди, всего же 16 надо? А он отвечает: а представляешь, какая борьба идёт за то, чтобы на чемпионат мира в основном составе поехать? А у нас в Москве сейчас одна юниорская команда, две – «новисы», и всего одна – мастерского уровня, а в целом по России таких только четыре. Чтобы развивать этот вид спорта, хотелось бы иметь 10 мастерских команд. Тогда была бы уже сильнее конкуренция. 10 команд было бы идеально. Я бы считал, что это счастье.
Пока же тренерское счастье главным образом заключено в одной команде. Лицо российского синхронного катания — команда «Парадиз» из Санкт-Петербурга, наша надежда на предстоящем чемпионате мира. «Парадиз» существует 15 лет, из них уже 12 год подряд удерживает за собой звание чемпионов России. И с самого начала руководит этим коллективом Ирина Александровна Яковлева.
— Ирина Александровна, что ждёт нашу команду на предстоящем чемпионате мира? Как вы оцениваете шансы?
— У нас сильная команда. Объективно сильная команда, которая уже много лет может бороться за пьедестал почёта. Но в судействе, к сожалению, у нас такой же беспорядок и ещё больший, может быть, субъективизм, как и в одиночном катании. А отстаивать наши интересы просто некому. На сегодняшний день в стране один судья международного уровня, и то появился только в этом году. Откровенно говоря, Россию, у которой всегда были сильными позиции в других видах фигурного катания, просто не желают видеть в синхронном катании, нас боятся поднимать наверх. Отношение ведь какое: пусти Россию в пятёрку, это ж на следующий год её надо будет в тройку допускать. Так что достаточно откровенно действуют.
В то же время надо отдать должное: сегодня вырос общий уровень синхронного катания. Финские, канадские команды за последние два года прибавили в технике, в презентации программ. Они серьёзные соперники, и бороться с ними достаточно тяжело. Но, я считаю, возможно. Просто, знаете, это уже поговорка: раз в такой ситуации нельзя на равных соревноваться, значит, надо быть на голову, на две выше, чтобы было очевидное, более явное преимущество. Хотя условия у нас сложные. Постоянно не хватает льда.
Из первых уст. Ирина Яковлева:
Мы очень приблизились к технике именно танцев на льду. Уровень катания повысился, поэтому отношение – не только спортсменов, но и специалистов — изменилось.
— Насколько сильно чувствуется нехватка?
— Мы тренируемся шесть раз в неделю – по 1 час 15 минут, максимум полтора часа в день. Конечно, для такого уровня нужны полуторачасовые тренировки дважды в день. И сборы надо чаще устраивать. Тем более вид для России молодой. Мы изначально на 40 лет опоздали с его развитием. В Финляндии, Швеции, Канаде, Америке – у них по полстраны занимаются этим, начиная с новисов. Если я, что называется, «выхватываю» из одиночников, по остаточному принципу, там они изначально, с малых лет обучаются именно синхронному катанию и во взрослую группу приходят уже с хорошими навыками.
— Даже странно – казалось бы, где, как не в социалистическом государстве развивать такой коллективный вид спорта. Почему так получилось, как вы думаете? Наши спортсмены по духу больше одиночниками оказались?
— У нас действительно какой-то эгоцентризм присутствует, да. А что касается синхронного катания – в нём же есть масса положительных моментов. Это и работа в коллективе, и прекрасное времяпрепровождение, ведь, по сути, так этот вид и начинался – когда люди собирались вместе на катке, делали вместе какие-то фигуры. Это ведь уже потом, постепенно и именно от российских команд началось развитие в сторону коньковой техники, сложных шагов. А у них были просто ровные линии, исполняемые синхронно, фигурного катания как такового и не было. Общение, возможность посмотреть мир, выезжая на соревнования, – словом, получить максимум радости.
— Но сейчас, вы говорите, синхронное катание изменилось?
— Да, стала повышаться техника скольжения, начали исполняться поддержки, сложные дорожки шагов. Мы очень приблизились к технике именно танцев на льду. Уровень катания повысился, поэтому отношение – не только спортсменов, но и специалистов — изменилось. Сейчас это уже равноценный вид фигурного катания, в котором не неумехи выходят на лёд, а спортсмены, которые способны выполнять очень сложные вещи.
— Тем не менее в России продвигать этот вид спорта по-прежнему сложно…
— Очень. Казалось бы, идёт общая политика оздоровления нации и развития спорта, а везде слышишь: вы – неолимпийский вид. И получается, вроде как мы и не нужны. Но сейчас чуть больше стало поддержки. Опять же, неровен час, станет синхронное катание наконец-то олимпийским видом.
— А всё к тому идёт?
— Усложняется техника, уточняются критерии оценок. И главное — все страны этого желают. Мне кажется, этот вид спорта настолько зрелищен, что достоин быть олимпийским. И вот тогда, я надеюсь, многие вопросы решать будет проще.