Допинговый скандал со спартаковцем Егором Титовым грянул в начале 2004 года как
гром среди ясного неба. А как обстоит дело с допинг-контролем в нашем футболе
сейчас, полтора года спустя? Владеют ли ситуацией соответствующие службы или
очередная «химическая бомба» может рвануть в любой момент? В этом попытался
разобраться корреспондент «Спорт-Экспресс», встретившийся с руководителем
антидопинговой службы Росспорта Николаем Дурмановым и начальником медицинской
службы РФС и доктором сборной Андреем Гришановым.
ОХ УЖ ЭТИ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА
«Проверки на допинг? В этом сезоне пока не сталкивались», — утверждают в клубах.
Расследование «СЭ» позволило установить: нормативным документом под названием
Регламент по допинговому контролю Российский футбольный союз вооружен, в
Регламенте о проведении чемпионата России по футболу такой контроль прописан, но
на отрезке до ЧМ-2006 проверки в чемпионате страны не проводились. Причина
проста: в текущем сезоне до сих пор нет соглашения о порядке их финансирования
между РФС и клубами премьер-лиги.
Между тем футбол и другие игровые виды спорта по мере их коммерциализации
становятся все более подверженными допингу.
Вот вам притча, основанная на реальных событиях, которые имели место пять лет
назад. В те времена постоянные плановые проверки на допинг в отечественном
чемпионате по футболу не проводились, хотя слухи о применении игроками запретных
плодов фармакологии ходили. Суть да дело, президент одного клуба запустил через
прессу «утку», что-де на матч чемпионата России прибудет антидопинговая комиссия
УЕФА. Так вот в рядах соперника, игроков которого в футбольных кругах
подозревали в употреблении запрещенных препаратов, тотчас внезапно обнаружились
больные, и клуб находчивого руководителя одержал победу.
О том, как внедрились в наше национальное первенство регулярные проверки, мне
довелось два года назад беседовать с тогдашним генеральным директором РФС
Александром Тукмановым. Выдержки из статьи, опубликованной 29 июля 2004 года,
послужат экскурсом в историю.
"- Раньше проверка на допинг была обязательна только в финале Кубка страны, —
сказал, в частности, Тукманов. (К слову она была осуществлена и в этом году но
Кубок-то проводит РФС, а не РФПЛ. — Прим. А.П.) — Но, с одной стороны, ФИФА
ужесточила требования в данном вопросе, а с другой — мы получили письмо из
Росспорта. В нем говорилось, что Россия вступила во Всемирное антидопинговое
агентство — ВАДА, и это накладывает на нее обязательства в борьбе с применением
в спорте запрещенных средств. Учитывая это, на собрании руководителей клубов
премьер-лиги, а потом на заседании исполкома РФС было принято решение: начиная с
сезона 2004 года брать допинг-пробы в каждом туре.
— «Дело Титова» подстегнуло?
— С ним наше решение не связано. И прежде на каждом сборе национальной команды
брались пробы на допинг. И, к сожалению, некоторые в прошлом году оказались
положительными.
— Сколько матчей в туре охватываются проверками?
— В каждом — один.
— Насколько известно, на старте чемпионата проверки не осуществлялись.
Почему?
— Не был еще выработан соответствующий регламент. Но с третьего или четвертого
тура анализы на допинг брали неукоснительно… В центре внимания находятся клубы
— поставщики игроков в сборную страны, а также команды — участницы еврокубков,
но в целом стараемся делать так, чтобы все команды прошли тестирование примерно
в равном объеме… Большинство проверок проводилось на московских матчах. Это
удобнее. Однако были и выезды за пределы столицы..."
Год 2005-й. Выборы нового президента РФС, организационная кутерьма. На
заключение договора между РФС и клубами ушло некоторое время, так что
допинг-пробы стали брать, когда значительная часть чемпионата уже миновала. «Да
и это было сделано по нашему настоянию», — подчеркнул в беседе со мной
руководитель антидопинговой службы Росспорта Николай Дурманов.
Кто говорит, что без допинг-контроля прошла треть сезона, кто утверждает, что
половина. Но это теперь не суть важно. Тем более что было и достижение. Перед
началом второго круга исполком РФС утвердил новый Регламент по допинговому
контролю, разработанный совместно с РАДА. Как объяснили в юридической службе РФС,
это «бессрочное» положение подходит для всех дивизионов. Требуется лишь решение
ПФЛ.
Дурманов, впрочем, полагает, что этот регламент придется немного переделать. И
не только в части приложения — Запрещенного списка, который, так или иначе,
обновляется каждый год — хотя бы потому что расширяется список запрещенных
субстанций, а какие-то препараты из него вычеркиваются.
— Наш регламент очень похож на английский, разработанный на основе стандартов
ФИФА, — сказал руководитель антидопинговой службы. — Между тем Международной
федерации футбола, очевидно, придется привести их в соответствие с кодексом ВАДА.
Эта организация требует от всех международных федераций по олимпийским видам
спорта автоматическую дисквалификацию любого спортсмена, уличенного в
использовании допинга, сроком на два года. ФИФА до сих пор настаивала на
индивидуальном подходе и минимальном сроке шесть месяцев.
По словам Дурманова, в позициях сторон есть и другие расхождения. В середине мая
ВАДА пригрозило обратиться к правительствам стран, которые в него входят, с
призывом применить жесткие санкции в отношении ФИФА. После этого, как заявил
президент ВАДА Ричард Паунд, футбольная федерация выразила готовность произвести
в своем регламенте требуемые изменения.
СБОРНУЮ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ПРОВЕРЯЛИ НА ИГРЕ С ПОРТУГАЛИЕЙ
— Согласно рекомендациям УЕФА, Российский футбольный союз в этом году в третий
раз перед началом сезона провел семинар для клубных врачей, — рассказал
руководитель медицинской службы РФС и доктор национальной сборной Андрей
Гришанов. — В клубах работают грамотные и опытные специалисты, но мы исходим из
принципа «повторение — мать учения». К тому же в премьер-лигу вливаются новые
клубы, в отдельных командах происходят кадровые перемены. В ходе семинара мы
снабжаем врачей нормативными документами (кстати, благодаря антидопинговой
службе Росспорта мы располагаем списком не только запрещенных, но и разрешенных
препаратов), сообщаем о некоторых тонкостях, новых пунктах правил.
— Сейчас, например, грядет внесоревновательный допинг-контроль (Дурманов заметил
на этот счет: «Считайте, что он уже введен». — Прим. А.П.). Каждый игрок будет
должен сообщать о своем местонахождении, чтобы в любой момент к нему могли
приехать и взять пробу Это, конечно, большая проблема. Не знаю, как мы ее
технически будем решать. Полагаю, что это все же перегиб. Ушел человек в гости
или на дискотеку, быстро собрался и никого не известил о своей отлучке — а у
него под дверью появляется группа людей с пробирками. Не объявился в течение
часа — получай черную метку. Две метки — дисквалификация. Одни создают новые все
более тонкие препараты, другие их ловят, изобретая все более чувствительные
приборы. Не забыть бы в этой гонке о спортсмене, который оказывается в
перекрестье. Чтобы он не плюнул и не сказал: «Мне не нужна такая жизнь».
— Представители других видов спорта давно жалуются на то, что они постоянно
«под колпаком», что нет никакой личной жизни. А у футболистов, между прочим,
больше разъездов и соревнований, чем, скажем, у гимнастов.
— Это вы правильно подметили. Тридцать туров национального чемпионата, матчи
еврокубков — и в каждом случае теоретически возможна проверка. В принципе все
воспринимают сдачу анализов спокойно, хотя приходится задерживаться после игры и
жидкости немало попить, но, если процедура повторяется много раз за сезон, она
невольно раздражает.
— Итак, в любой момент из-за рубежа может нагрянуть комиссия?
— «Нагрянуть» — неподходящее слово. Речь идет об обычной процедуре. УЕФА или
ФИФА — в зависимости от того, под чьей юрисдикцией проводятся соревнования,
может направить офицера по допинг-контролю на предматчевый сбор или игру, и мы
обязаны открыть ему двери.
— Известно, что проверяющие неожиданно заявились на базу сборной в Бору, где
она готовилась к финальному турниру последнего чемпионата Европы. А после этого
футболисты национальной команды подвергались проверкам со стороны представителей
международных организаций?
— Конечно. На всех матчах чемпионата Европы в Португалии и на ряде игр
следующего отборочного цикла. В последний раз — на встрече с Португалией в
Москве. За час до начала игры нас оповестили, что будет допинг-контроль.
— Разве проверка бывает не на каждом отборочном матче мирового первенства?
— Нет. Она может проводиться на любом матче, но на каком именно, решает жребий.
Чем ближе к окончанию турнира, тем чаще случаются проверки. Это касается и
клубных соревнований. Насколько мне известно, в предыдущем розыгрыше Кубка УЕФА
ЦСКА проверяли в каждой игре, начиная с четвертьфинала.
— Российская антидопинговая служба не наведывалась на сборы наших клубов?
— Нет. Но мы ставим вопрос о том, что это должно быть. Вместе с тем не надо
нагнетать вокруг допинговой проблематики напряженность. За два года проведения в
премьер-лиге проверок не было ни одной положительной пробы.
О другом новшестве — запрете на инфузии (или внутривенные вливания), за
исключением тех, что вызваны медицинскими показаниями, рассказал Дурманов:
— Во-первых, с помощью инфузий можно в значительной мере выводить из организма
следы допингов, а во-вторых, на повестке дня остается допингование путем
переливания собственной крови. Именно за его применение собираются отобрать
золотую медаль Олимпийских игр в Афинах у американского велосипедиста Тайлера
Хэмилтона.
… Кроме того, из Регламента ВАДА по допинг-контролю я узнал, что считающийся
допингом алкоголь находится под запретом только в технических видах спорта —
автомобильных гонках, стрельбе и т. д. А в футболе он формально в законе, если
руководствоваться известной формулой, что разрешено все, что не запрещено. Мои
авторитетные собеседники упирали на то, что плохо представляют себе подвыпившего
игрока при современных нагрузках, что выносливость и реакция неизбежно
пострадают, но вопрос, признаюсь, интересовал сугубо в теоретической плоскости.
Хотя если допинг-контроль у нас и впрямь распространят на все дивизионы…
БОГАТЫЕ ТОЖЕ НЕ ПЛАТЯТ
В Регламенте о проведении национального чемпионата о допинг-контроле сказано
скупо и расплывчато: данная система мероприятий находится в «совместном ведении»
РФС и РФПЛ. На практике это до сих пор означало, что за анализы платят клубы,
хотя и через РФС.
В этом сезоне договор с премьер-лигой пока не заключен, то есть порядок оплаты
допинг-контроля не определен. Дурманов между тем подчеркнул, что «допинг-офицеры
готовы появиться на матчах в любой момент».
Можно, конечно, говорить, что теперь уже в РФПЛ сменилось руководство, но,
во-первых, это произошло не вчера, а во-вторых, процедура знакомая, вроде бы
отлаженная. Так за чем же дело стало? У непосвященного невольно возникают
вопросы. Почему не хотят проверяться? Чего-то опасаются?
— Денег жалко — других соображений быть не может, — считает глава антидопинговой
службы.
— Так о каких же деньгах идет речь? Насколько мне известно, один анализ так
называемой биологической жидкости, то есть мочи, обходится в 150 долларов, не
так ли?
— Чуть больше.
— Пусть двести. На матче берутся четыре пробы. Краткая командировка
допинг-офицера по России — это еще 300 — 400 долларов, поскольку во Владивосток
и Томск летать совсем не обязательно — их клубы так или иначе часто бывают в
Москве, где реально можно производить основную часть проверок. Даже если на
финише чемпионата устраивать допинг-контроль чаще, чем на одном матче в туре, и
охватывать отдельные подозрительные случаи, взнос каждого клуба составит порядка
двух тысяч долларов. Для среднестатистического гражданина сумма крупная, но для
клуба премьер-лиги — совсем необременительная.
— Полностью согласен с вашей арифметикой. Как руководитель антидопингового
ведомства, я с возмущением взираю на копеечные споры в нашем футболе и хоккее.
Знаете, как осуществлялись проверки в минувшем российском хоккейном чемпионате?
Мы долго призывали руководителей федерации и ПХЛ выделить на эти цели деньги, а
нам отвечали: «Вам надо — вы и платите». Кончилось тем, что Фетисов (глава
Росспорта. — Прим. А.П.) стукнул кулаком по столу и сказал: «Ладно, заплатим!
Проверяй!» И мы этот «неимущий» хоккей проверяли за счет квот, которые отбирали
из молодежного спорта!
Вообще, чтобы проверить всех наших спортсменов, выезжающих за рубеж, требуется
14 тысяч проб в год, а мы можем сделать 5 — 6 тысяч анализов. При этом проверяем
представителей тех видов спорта, в которых реально нет денег. А ведь еще есть
внесоревновательный контроль, нужно тестировать пищевые добавки, в некоторых
особо проблемных видах требуются дополнительные проверки. Тем временем в хоккее
и футболе не могут найти незначительные для них суммы, хотя контроль
осуществляется как раз в интересах клубов.
— В чем же он, этот интерес, состоит?
— Так ведь клубы постоянно стучат друг на друга! Мне то и дело сообщают: в
такой-то команде некий игрок сидит на допинговых программах. Потом чаще всего
выясняется, что это не так, но слухи возникают вновь и вновь, взаимные
подозрения растут снежным комом. В итоге разговоры сказываются на настрое
игроков, устраняют из соперничества остатки спортивного духа.
— Каковы же, на ваш взгляд, перспективы урегулирования финансовых
разногласий?
— Боюсь, Фетисов опять не выдержит и скажет: «Черт с ними! Будем проверять за
наш счет». Стыдно должно быть богатейшим федерациям и клубам. В футболе
дождутся, что УЕФА установит в России свой допинг-контроль. Вот будет позорище,
если великая страна подвергнется внешнему контролю, как какой-нибудь
депрессивный район планеты.
— Вы упомянули доносительство. Оно совсем безосновательно или все-таки нет
дыма без огня?
— По-разному. Вообще тема допинга становится в мировой практике распространенным
инструментом подковерных схваток. Два борца одной весовой категории претендуют
на место в сборной — тут же следуют попытки повлиять на итоговое решение
ссылками на допинг. Самое интересное, что МОК и ВАДА поддерживают добровольное
доносительство. Иной тренер или врач расскажет столько, сколько наша агентура не
соберет за несколько лет!
— Некоторые арбитры из чемпионата России по футболу говорили, что не могут
угнаться за игроками, что у тех глаза горят странным светом… Как к этому
относиться?
— Вокруг допинга ходит много легенд. Если судья не может угнаться за
игроками, то не исключено, что накануне он просто нарушил режим. Но в принципе
его подозрения — повод задуматься и разобраться, потому что футбольные арбитры —
люди опытные и к тому же хорошие психологи. В одном из отвергнутых проектов
Регламента по допинговому контролю предусматривалось, что проверке может быть
подвергнут любой футболист, который, по мнению судьи, вел себя во время матча
странным образом.
— Правда ли, что если на матче проводится допинг-контроль, то удаленных с
поля проверяют в обязательном порядке, помимо тех, кого выбрал жребий?
— Не всегда. А вообще сейчас у антидопинговых органов много прав. Проверить
можно любого спортсмена без объяснения причин.
ДОПИНГ ТАМ, ГДЕ ДЕНЬГИ
— Бытует мнение, что игровые виды спорта не столь химизированы, как так
называемые цикличные. Этой точки зрения придерживаются футбольные врачи, да и вы
сами выражали ее два года назад, будучи гостем редакции «СЭ».
— Повального применения допинга в футболе нет, но в последнее время он в нем
распространяется стремительно. Где большие деньги, там и допинг. Представьте
себе, что какой-то футболист утратил спортивную форму вследствие травмы,
функциональной ямы или нарушения режима. Он рискует быть отчисленным из команды,
навредить своей репутации, понести серьезные финансовые потери. А ему говорят:
«Вот таблетка, которая решит все твои проблемы. И в основном составе
продержишься, и на агентов произведешь впечатление». Аргумент железный, и
бывает, что никакие увещевания игрока не останавливают.
Так что тема допинга очень актуальна. Зевнем — мало никому не покажется. Допинг
— как зараза: из элитного спорта перекочевывает в молодежный и даже детский,
становится стилем жизни.
— Есть ли основания считать, что в иных футбольных клубах игроков с ведома
руководства планомерно пичкают допингом?
— Тут и гадать нечего. В Италии, например, сейчас вовсю ведется расследование
практики ряда клубов, которые, по некоторым сведениям, еще десять лет назад
систематически применяли допинг. При этом звучат требования лишить клубы задним
числом чемпионских званий и подвергнуть игроков и боссов санкциям вплоть до
уголовного преследования.
— Между тем клубные врачи часто утверждают, что в футболе допинг не нужен.
Что, мол, толку, если ты пробежишь участок поля на долю секунды быстрее, а потом
не обыграешь соперника? Честно говоря, я этого довода не понимаю. Разве нельзя,
добавив в скорости и агрессивности, попутно обводку демонстрировать?
— Допинг в принципе не нужен в любом виде спорта, если исходить из глубины
планирования. Можно накачаться чем-то хитроумным, побить мировой рекорд, а потом
уйти из спорта и потратить остаток жизни и средств на лечение. К тому же в любой
момент могут поймать и задним числом лишить титулов. Словом, допинг — это риск
для здоровья, карьеры, иногда даже свободы.
— С этим невозможно не согласиться. Но в чисто игровом плане в конкретный час
допинг что-то футболисту дает? Или координация движений нарушается?
— Когда мы говорим про допинг, то часто держим в уме анаболические стероиды,
надутые мышцы. Но это только его малая часть. Есть допинги, повышающие
концентрацию и выносливость, позволяющие лучше переносить жару, быть менее
чувствительным к боли. Разработаны препараты, влияющие на человеческое
поведение, управляющие мотивацией и агрессией. Конечно же, они способны в
значительной мере влиять на результаты в игровых дисциплинах. Но остается за
скобками, какой ценой.
— Это другой вопрос. Сегодня мы чемпионы, а завтра хоть трава не расти. Ведь
и так рассуждают?
Спортивная аудитория очень неоднородна, и для каждой группы при антидопинговой
пропаганде следует найти отдельное послание. Слова «Ай-ай-ай, это вредно» на
больших спортсменов не действуют. Вслух или про себя они отвечают: «Большой
спорт вообще для здоровья не полезен». Поэтому им надо больше говорить о
профессионализме, риске погубить карьеру о выгоде быть недопингованным.
— Правда ли, что после использования допинга спортсмен попадает в «яму»?
— Особенно после неграмотного — если это слово в данном контексте уместно —
приема. Более того, некоторые допинги действуют, как наркотики. Прекращая их
принимать, спортсмен резко теряет спортивную форму
— Насколько эффективны маскирующие средства?
— Есть допинги, которые ничем не скроешь. Карфедон, например. Некоторые тяжелые
анаболики ловятся и через полгода после применения. А есть допинги, которые
легко спрятать. Но зато еще легче обнаружить те вещества, которыми они
маскируются. Я вижу маскирующий агент — и не важно, что он скрывает: вопрос ясен
— пожалуйте на выход с вещами.
— При наличии современной лаборатории можно найти все?
— Нет. Нужно отдавать себе отчет, что идет гонка вооружений. Мы тратим миллионы
долларов на новое оборудование фантастических параметров. В нашей лаборатории
сейчас имеются приборы, определяющие триллионные части грамма. Фактически мы
работаем с единичными молекулами. Но при этом на другой стороне тоже не дремлют.
В коллекции допингов всегда есть такие, которые в данный момент не ловятся. Мы
не знаем, что это, а потому иногда ловим черную кошку в темной комнате, которой
там, возможно, и нет. Разрабатываются новые поколения препаратов, с которыми
вообще непонятно, как сражаться. Например, пептидные допинги, которые
распадаются в организме в течение нескольких секунд, генный допинг.
Грамотные — без моральной оценки — допингеры прекрасно осведомлены о новинках, и
постепенно группа элитных спортсменов перекочевывает в зону допингов, которые в
данный момент не обнаруживаются. Как правило, это атлеты из стран с развитой
фармакологией или живущие в таких странах. Они внаглую применяют очень
эффективные и иногда очень опасные допинги — и не попадаются. Но вот появляется
система детекции вчерашних невидимок — и следует залп скандалов.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА: НЕМНОГО ОПТИМИЗМА
— Итак, с одной стороны, допинг-разоблачения отечественных спортсменов на
Олимпиадах, подозрительность и «стук» в футболе, с другой — ни одной
положительной пробы за два сезона в национальном чемпионате. Не имеем ли мы дело
с укрывательством? Скажем, под флагом патриотизма.
— Ни в коем случае! — заявил Гришанов. — В лаборатории пробы поступают под
кодовыми номерами без указания фамилий. Клубам лишь сообщают через две недели
результаты. Кроме того, мы проводим информационную работу и врачи понимают меру
ответственности, какие санкции могут быть наложены. Они открыто смотрят в глаза
друг другу.
— Спорт, безусловно, часть политики, и мы работаем на свою страну — заметил, в
свою очередь, профессор Дурманов. — Плохо, если зарубежная лаборатория начала
ловить какой-то вид допинга, а мы — еще нет. Потому что кто-то из наших умников
рано или поздно непременно попадется на очередных гастролях с немалым ущербом
для национального имиджа.
Но это не значит, что дома его оставили бы безнаказанным. Согласитесь, что очень
неразумно ставить репутацию страны под удар ради того, чтобы покрыть
какую-нибудь звезду.