Есть все-таки что-то неправильное в том, что футбольный тренер, меньше года
назад принимавший поздравления по поводу признания его одним из лучших тренеров
Европы, находится не в Германии, а в Железноводске — на тренировочном сборе за
много сотен километров от эпицентра мирового футбола. И вроде бы даже ничуть не
интересуется тем, что где-то проходит всепланетный чемпионат. Словно и нет этого
чемпионата. А есть горы, солнце, лес — и команда, которая по этому лесу бегает.
Его команда, ЦСКА.
— Валерий Георгиевич, сейчас все сильнейшие сборные мира играют в Германии.
Как вы относитесь к тому факту, что среди них нет России?
— Конечно, отрицательно. Такая страна, как наша, должна участвовать в этих
соревнованиях. И то, что Россия оказалась лишена этого представительства, —
существенный минус для страны. Прежде всего в том, что касается массовости
футбола. То есть это не столько спортивный, сколько социальный момент. Но
переживать сейчас по этому поводу бессмысленно. Надо думать о том, чтобы
попадать на подобные турниры в будущем и выглядеть там достойно. Что меня
радует, так это то, что все, кто играет сейчас в сборной — молодые (за
исключением Смертина), талантливые игроки. Значит, у нас хорошие перспективы,
что уже само по себе повод для определенного оптимизма.
— Вы говорите об этом с гордостью, словно о своей собственной команде.
— Так ведь я начинал с этими игроками еще в 2001-м. В молодежной сборной, где у
меня играли братья Березуцкие, Игнашевич, Аршавин с Кержаковым, Алдонин,
Павлюченко. В 2002-м, когда я стал главным тренером, начал, естественно,
привлекать их в главную команду. Просто тогда это был в каком-то смысле
революционный шаг. А сегодня именно эти спортсмены — основа национальной
сборной. Все они достаточно стабильны, стали ведущими игроками в своих клубах. В
общем, перспектива действительно есть. Хотя и не думаю, что иностранный тренер —
панацея.
МУТКО УГОВАРИВАЛ ВЕРНУТЬСЯ В СБОРНУЮ
— Тем не менее он был приглашен. Почему, с вашей точки зрения, президент РФС
остановился на кандидатуре Гуса Хиддинка? Потому что Мутко настолько верит в
могущество иностранного специалиста — или же это было своего рода уступкой
общественному мнению?
— Мне сложно ответить на этот вопрос. Лично я категорически против того,
чтобы национальной сборной руководил иностранец. Нельзя этого допускать. Вот в
клубах — пожалуйста. В конце концов, приглашать иностранных специалистов, как и
легионеров, — мировая практика.
— А разве иностранные главные тренеры сборных — не мировая практика?
— Не думаю, что она приветствуется в ведущих странах, а Греция, Мексика, Эквадор
— это все-таки еще не весь мир. Вы, конечно, можете привести в пример англичан,
но исключение, уверен, не подтверждает правила. Раз в составе сборной играют
отечественные футболисты, то во главе команды должен стоять не просто хороший
специалист, но патриот, досконально понимающий национальный колорит, характер,
традиции. Для этого нужно родиться и жить в той стране, которую ты тренируешь.
— А если бы вам предложили вернуться в сборную?
— Мне предлагали. Виталий Мутко пытался меня уговаривать, мы неоднократно
встречались, и я объяснял, почему не могу принять это предложение.
— Получается, не хватило патриотизма?
— Свой патриотизм я доказываю каждый день. Но надо учитывать еще и мои
обязательства перед клубом, перед игроками, перед президентом ПФК ЦСКА Евгением
Гинером. Моя основная задача — добиться результата еще и в Лиге чемпионов. В
ближайшие два года я постараюсь эту свою мечту реализовать. Для чего сделаю все
возможное.
— Но допускаете, что спустя эти два года все-таки захотите поработать с
национальной сборной?
— Не исключаю, что буду рассматривать и такую возможность. А пока остаюсь
тренером клуба, буду делать максимум возможного, чтобы сборной помочь. С учетом
того, что в ЦСКА сейчас играют порядка семи кандидатов в национальную команду,
это не просто слова.
— Вы лично с Хиддинком знакомы?
— Нет.
— Мне казалось, что три года назад вы уходили из сборной с большой обидой. И
вряд ли захотите повторить этот опыт.
— Видите ли, жизнь меняется. Я даже не сожалею о тех решениях, которые тогда
принимал. Возможно, в чем-то ошибался, наверняка ошибался, но на тот момент мои
решения казались мне правильными. Если я их принимал, значит, были основания
поступать именно так.
НАМ ПОМОГЛО ТО, ЧТО ВСТРЕЧАЛИСЬ СО «СПАРТАКОМ»
— Многие выдающиеся достижения в спорте часто оборачиваются продолжительными
— прежде всего эмоциональными — спадами. А что происходило с вашей командой
после победы в Кубке УЕФА?
— Класс футбольной команды определяется прежде всего тем, как она проходит
дистанцию длинного турнира. Независимо от того, какие на протяжении сезона были
победы, поражения, очень важно сохранить до конца и физическое состояние
игроков, и мотивацию. Серьезного спада после победы в Кубке УЕФА, к счастью, не
случилось. Хотя не представляете, насколько трудно было, завоевав этот трофей,
продолжать играть в чемпионате страны, да и потом — в полуфинале Кубка России.
Этот уровень действительно перестал быть мотивацией.
Единственное, что нам тогда помогло — стечение обстоятельств. Не знаю, к
примеру, как мы сыграли бы, если бы очередным соперником в чемпионате был не
«Спартак». А так на стадион пришли 60 тысяч зрителей, и уже одно это
мотивировало команду. Хотя эмоции после победы в Кубке России были на порядок
ниже, чем даже в нынешнем году. Слишком уж это было несопоставимо с тем, что все
мы пережили в Лиссабоне.
— Ваша мотивация как тренера тоже должна была резко снизиться после того —
решающего — матча.
— После такого грандиозного успеха нужно было хотя бы немножко времени, чтобы
все улеглось. Предстояло спуститься, так сказать, на грешную землю. Но я
прекрасно понимал, что не имею права показывать свою слабость. Так что пришлось
прилагать определенные внутренние волевые усилия, чтобы моего состояния, не дай
бог, не почувствовали игроки. Именно поэтому я почти сразу стал призывать их к
тому, что надо как можно быстрее забыть об успехе. Что он — уже история.
Но все это — нормально, это свойственно человеческой психологии. Другое дело,
что я лишний раз убедился: мы должны строить календарь своего чемпионата так,
чтобы самые ответственные матчи ни в коем случае не были проходными. А
становились кульминацией сезона.
Еще один минус той системы, по которой у нас проводится национальный чемпионат,
заключается в том, что теряется информативность происходящего. Все отдыхают, у
нас же — самая важная пора. И получается, что все события российского первенства
остаются для Европы незамеченными. Когда я был на финальном матче Лиги чемпионов
в Париже, где встречались «Барселона» и «Арсенал», утром того же дня УЕФА
проводила заседание тренерского совета. И как раз поднимался вопрос о едином
европейском календаре.
— А как же разница в климате?
— Конечно, качество футбола в России сильно страдает из-за того, что приходится
играть на плохих полях. Мы стараемся постоянно проводить домашние матчи в
Лужниках только потому, что там более или менее ровное поле. А когда приезжаешь
в какой-нибудь другой город… Например, в Нальчике сейчас наконец-то газон
перестилают. А когда мы играли там в последний раз, весь матч обернулся сплошной
беготней и непонятной борьбой. Нивелируются техника, тактика.
В идеале, естественно, поля и стадионы должны быть хорошие, календарь удобный.
Но я вам скажу еще такую вещь: у нас все команды премьер-лиги имеют поля с
подогревом. Просто за ними постоянно надо следить. За подогревом, за
покрытием… На базе ЦСКА в подмосковных Ватутинках есть два таких поля. С
естественным покрытием. Так вот они в начале марта уже зеленые. Хотя в самой
Москве трава на газонах появляется значительно позже.
ВТОРОЕ МЕСТО — ТРАГЕДИЯ
— Мне хотелось бы вновь вернуться к триумфальному для вас сезону. Когда «Рубин»
в 2003-м выиграл бронзу чемпионата страны, что, естественно, было для команды
огромным успехом, то уже на следующий год стало очевидно, что игроки, скажем
так, несколько вознеслись. И это мгновенно сказалось на результатах клуба.
Признайтесь, не боялись, что в ЦСКА после победы в Кубке УЕФА начнет происходить
нечто похожее?
— У каждой команды — свои задачи, свой уровень притязаний. Для нашей даже
второе место — трагедия. Ну а что касается проявлений звездности… Думаю, здесь
все зависит от профессионализма игрока. И, наверное, от требований тренерского
штаба. Могу совершенно искренне сказать, что вот уже пятый год — а за это время
наша команда выиграла немало трофеев и кубков — я не вижу со стороны игроков ни
малейшего пренебрежения в тренировках. Каждый очередной приз, за который мы
сражаемся, нам так же дорог, как и те, что уже завоеваны.
— Мне очень нравится ваш вратарь Игорь Акинфеев, но в каком-то из матчей я
обратила внимание, что он стал несколько небрежно играть. Появилась какая-то
расслабленность, вальяжность…
— У каждого человека бывают периоды, когда не все складывается идеально.
Думаю, это был просто эпизод, на котором вы сконцентрировали внимание. Я
абсолютно этого не вижу. Более того, если уж мы заговорили об Акинфееве, то надо
понимать, что такое в 19 лет выиграть все, что успел выиграть он. Плюс идет
нормальный процесс взросления, который лично у меня не вызывает ни малейшего
беспокойства.
Сейчас, безусловно, у ЦСКА появилась несколько иная уверенность. Мы можем
позволить себе какие-то игры провести на классе. На протяжении последних лет
команда постоянно собранна, добивается результата, ярко играет на международной
арене, но если во внутреннем первенстве на отдельной игре кто-то из футболистов
допускает нелепую ошибку, почему-то сразу же начинают говорить о том, что он
зазнался. Это не так. Поверьте мне — я работаю с этими ребятами каждый день.
В нашей команде наступил такой момент, когда люди выходят на поле и играют
прежде всего не за деньги, а за свое имя. Каждый на сегодняшний день добился в
своей карьере большого личного результата. В этой ситуации задача постоянно
отстаивать заработанное в спорте имя превалирует над всеми остальными. Такая
задача, на мой взгляд, способна наиболее сильно мотивировать игроков.
Материальная сторона, конечно, тоже присутствует. И тоже является достаточно
сильным стимулом. Но вот вам пример Андрея Шевченко, который немало
зарабатывает, и, наверное, нельзя сказать, что он играет не за деньги. Но в
каждой игре, когда Шевченко выходит на поле, никто не скажет, что все, что
Андрей делает, он делает только ради заработка.
— Собираетесь ли вы приобретать кого-то в межсезонье?
— Думаем об этом. На сегодняшний день команда достаточно хорошо укомплектована
абсолютно во всех линиях. Но на такой большой дистанции, которой является сезон,
может случиться все что угодно. Как случилось у нас перед финалом Кубка страны.
Кто-то в сборную уехал, кто-то травмировался, кто-то карточки получил. Вот и
вышло, что в наличии осталось как раз 11 игроков, а весь запас был из
дублирующего состава. Но 11 игроков, какими бы ни были выдающимися, никогда не
дадут гарантированный результат. Поэтому в ближайшем будущем нам желательно
укрепить как минимум одну позицию. Максимум — две. Над этим и работаем.
МЫ СЛЕДИЛИ ЗА ЖО СЕМЬ МЕСЯЦЕВ
— Мне представляется, что селекция для большинства российских клубов —
достаточно больной вопрос. Сплошь и рядом приобретаются легионеры, которые, что
называется, «не оправдывают надежд». У вас же селекция получается на редкость
точной. Чего стоит один лишь Жо, которого ЦСКА, насколько мне известно, приобрел
не за самые большие деньги, но в итоге получил фантастического нападающего. Это
что — везение?
— О каком везении вы говорите? Мы следили за Жо семь месяцев. Просматривали
все матчи с его участием, в Бразилию дважды ездил наш спортивный директор
Владимир Сальков — привозил информацию, касавшуюся не только игры, но и бытовых
деталей. Так что все моменты, связанные с приобретением Жо, изучались весьма
основательно. Кстати, у себя в команде этот игрок не отличался столь высокой
результативностью. Но я уже тогда считал, что, если использовать его несколько
иначе — так, как мы используем сейчас, — он будет способен принести команде
немалую пользу.
Если же взять всю систему нашей селекции, считаю, что мы подходим к этому
вопросу предельно основательно. Это позволяет минимизировать ошибки.
— Почему вы так симпатизируете бразильцам?
— У нас очень хорошие бразильцы. Приятные люди, великолепные игроки…
— Согласна. Но мне кажется, что качество игры легионера сильно зависит от
того, насколько быстро он адаптировался в чужой для себя стране. Такое чувство,
что в ЦСКА этот процесс проходит на удивление гладко.
— Не всегда. Когда мы взяли Карвалью, он год не играл. А Жо и Вагнер
заиграли сразу. Так что каждый раз адаптация проходит по-разному. Самое главное,
чтобы игрок с самого начала почувствовал, что команда, в которую он попал, — его
команда. В этом направлении приходится много работать, постоянно проводить
беседы. Тем более с бразильцами, которые приезжают с другой стороны земли, из
страны с другим укладом, другим образом мышления, иными ценностями. Так что у
нас им приходится привыкать вообще ко всему. К условиям, традициям, кухне…
— Жо в одном из интервью сказал, что его очень огорчает недостаточная
конкуренция в российском чемпионате. Будь она выше, он имел бы шанс быстрее
расти как футболист. Вы разделяете такую точку зрения?
— У нас, конечно, не чемпионат Италии, Испании или Англии. Но турнир
достаточно хорошего уровня, который неуклонно растет. Это видно и на нашем
примере, и на примере того же «Зенита». Да и легионеры, согласитесь, стали
другие.
— В игровых видах спорта часто упоминается такое понятие, как психология
победителей. Вы могли бы сказать, что после победы в Кубке УЕФА такая психология
у ваших игроков появилась?
— Не согласен, что такую психологию может создать одна, пусть даже очень
яркая победа. Для того чтобы воспитать в себе это качество, нужно добиваться
результата на протяжении нескольких лет. Помимо всего прочего, это позволяет
стабилизировать психику. К счастью, нам это удалось. Когда ЦСКА занял второе
место в чемпионате страны, это стало трагедией для всей команды. Для тренеров,
для игроков, для президента. Нам казалось, что произошло что-то ужасное, из ряда
вон выходящее. Так болезненно реагировать на поражения — тоже психология
победителя.