ЧМ-2014. День 19-й. LIVE!
Турнирная таблица чемпионата мира — 2014 по футболу
Расписание чемпионата мира — 2014 по футболу
…Он шёл в зелёной майке, заметно шатаясь, по набережной Копакабаны. Он был абсолютно пьян. И плакал – полноводными, горючими слезами.
Прошло уже часов пять с того момента, когда за какие-то шесть минут, с 88-й по 94-ю, в очередной раз разрушилась его мечта. Мексика уже в седьмой раз из последних восьми (мы-то о таком и мечтать не можем!) вышла из группы, но с далёкого 86-го, когда моего нового приятеля Артуро ещё и на свете-то не было, в четвертьфинал парни в зелёном не проходили. И тут имели такой шанс…
«Я печален, но горд, — давясь слезами, медленно, по-английски произнёс Артуро. – Это был для нас потрясающий чемпионат мира. Мы не проиграли Бразилии. Мы красиво обыграли Хорватию. Мы были так близки к победе над Голландией! А имя нашего вратаря Очоа теперь знает весь мир».
С этими словами бравый Артуро из Мехико сорвал с себя футболку и начал махать ею перед проезжающими по правому ряду Avenida Atlantica автомобилями, словно тореро – красной тряпкой перед быком. Бразильские водители не злились, а сочувственно кивали головами.
А я вспоминал, как несколько часов назад стоял в длиннющей очереди на вход в фан-зону Копакабаны, и спереди раздался коллективный истошный крик. Мексика забила! Правда, зайдя внутрь и ещё не зная, что мяч на счету Джованни дос Сантоса (воздалось-таки ему за два неправедно незасчитанных гола в первом туре Камеруну), я решил, что гол забил Орибе Перальта. Потому что десятки людей в сомбреро и просто в зелёных футболках распевали его фамилию на тот самый нехитрый мотивчик, что с Германии-2006 на всех стадионах планеты стал символом похода за Кубком мира.
Но оказалось, что они пели его просто так – из любви к ударному форварду мексиканцев. А уж сколько раз они пели «Очоа!» — не передать. Тем более что и вправду казалось: этот парень абсолютно непробиваем. 33-градусная жара в Рио, казалось, может свалить и утихомирить кого угодно, но болельщики из Мексики с каждой минутой, приближавшей их к четвертьфиналу, пели всё громче и плясали всё активнее.
Когда Арьен Роббен или кто-то из его товарищей исполняли стандарт, мексиканская публика всякий раз проделывала один и тот же фокус – явно привезённый ими на Копакабану со своих стадионов. Вначале все вместе, вытянув вперёд руки, трясли кистями, а в момент разбега хором кричали не очень пристойное: «Puto!» После чего начинали хохотать.
Одна из любимых забав посетителей фан-зоны на Копакабане – мини-фуникулёр, где-то за полминуты проносящий того или иного болельщика примерно на семиметровой высоте над толпой. Сам человек выделывает всяческие пируэты, а внизу всё с большим нетерпением ожидают девушек и оценивают их формы. Если нравятся – аплодируют, нет – деликатно молчат.
Увлекает этот процесс так, что промышляющие кругом воришки могут запросто воспользоваться тем, что ты отвлёкся. На днях мне рассказали историю, как у одного журналиста из Санкт-Петербурга на Копакабане увели… штаны. Белые или нет – история умалчивает. К счастью, в штанах тех ничего существенного, кроме ключей от питерской квартиры и каких-то мелких реалов на карманные расходы, не было. Зато будет что рассказать – один только заголовок «Как я остался без штанов на Копакабане» чего стоит!
Так вот, ближе к концу основного времени на фуникулёре девушек сменили ликовавшие – как выяснится чуть позже, прежде времени – мексиканцы. Один из них так бурно размахивал руками, что тросы, казалось, вот-вот разорвутся. Но они оказались крепкими.
Ощущение победы у мексиканской толпы, которая явно превосходила числом голландскую (что неудивительно) росло с каждой секундой. Если что – Очоа вытащит! И Очоа тащил, тащил, после удара в упор мяч в перекладину отбивал… Болельщики в этот момент десятками падали на колени. На песок-то – не больно. А когда в голкипера «Аяччо», который теперь может за свою дальнейшую судьбу не волноваться, врезался соперник – по звуку, который издали люди, могло сложиться ощущение, что каждому из них так же больно, как и морщившемуся вратарю.
По чудесному песку Копакабаны в районе 80-й минуты начал ходить представительный (пусть даже по пляжным меркам) мексиканский мужчина с раскуренной сигарой. На представителей других стран, и в первую очередь Голландии, он посматривал снисходительно. И охотно присоединялся к хору, который звучал всё чаще: «Мехико! Мехико!» На испанском название страны звучит так же, как по-русски – её столицы.
Всё это преждевременное ликование, вся снисходительность, всё счастье ушло от этих тысяч людей в зелёном за одну секунду – когда на 88-й минуте Уэсли Снайдер, рядом с которым почему-то не оказалось никого из опорников, идеальным ударом правой с подъёма в мёртвую для Очоа зону словно ножом пырнул мексиканские мечты.
Злости не было. Ропота, свиста, да чего угодно негативного – тоже. Сборная суперэмоционального тренера Эрреры в Бразилии успела так влюбить в себя болельщиков, что ей готовы были простить что угодно. А тем более такой красавец-выстрел. Секунды шока – а потом люди вновь запели: «Мехико! Мехико!»
Они ещё не знали, чтоголом Снейдера всё не ограничится. Что на четвёртой добавленной, за какую-то минуту до овертайма, их бог Рафа Маркес завершит свой пятый – и, видимо, последний – чемпионат мира фолом в своей штрафной на Роббене. Который, конечно, чуток добавил падению артистизма, но несколько повторов с разных точек постепенно убедили: в данном случае нарушение было.
Мексиканский тинейджер, мой сосед по песку Копакабаны схватился за голову и в момент исполнения Хунтеларом пенальти накрылся своей майкой, чтобы не видеть кошмара. Великий пляж, всё это время шумевший и веселившийся, замер – так, что можно было услышать жужжание ленивых, как и все кариоки, здешних мух.
Хунтелар не промахнулся.
И тут же пустился в дикий пляс единственный находившийся поблизости голландец, невысокий парень с абсолютно лысым черепом. Он исполнял тройные тулупы, его оранжевая майка вращалась над головой со свистом, он кричал что-то нечленораздельное – и даже мексиканцы поздравляли и улыбались, глядя на этот сгусток счастья.
«Вы из какого города в Голландии?» — спросил я его.
«А я не из Голландии», — ответил он.
Постойте, как?!
Оказалось – американец. С типичным именем Сэм. Сам он из Атланты, но учиться в универе поехал в Нидерланды. И теперь говорит: «Голландия – моя первая любовь. А Америка – только вторая!»
Вот и говорите теперь, что в Штатах а) не любят футбол и б) не видят дальше собственного носа, будь то городок или максимум штат. Кстати, друзья из США мне рассказывают, что в эти дни вокруг чемпионата мира там творится что-то совершенно невообразимое. В офисах (матчи-то по тамошнему времени дневные) смотрят футбол уже совершенно беззастенчиво, и начальники, обычно строгие, машут на это руками – ну не увольнять же, право слово.
…А Артуро плакал пьяными слезами. И говорил: «Что ж, теперь моя мечта – приехать в 2018 году в Россию и увидеть, как Мексика выходит минимум в четвертьфинал. А ещё я страшно хочу обменять своё сомбреро на вашу шапку-ушанку. Желательно – с какой-нибудь русской красавицей. Скажите только – у вас летом холодно? Снег? Какую одежду брать?»
Хоть человек и выпимши и несколько секунд назад едва под машину не попал – настолько с трудом стоит на ногах, – зато вон как серьёзно к процессу подходит. За четыре года.
Пришлось провести небольшой – и весьма обрадовавший его – ликбез. Вообще, все, кого я тут встречаю и кто узнаёт, что я из России, говорит одно и то же: «Мы приедем к вам через четыре года!»
И хоть от этого становится тепло на душе. А то когда мы дождёмся этой теплоты от собственной сборной – кто знает? Может, и никогда.
А ещё поразило, что ни Артуро, ни кто-либо другой из встреченных мною после игры мексиканцев не клял арбитра и не говорил, что Мексику «убили». Хоть всё и решил пенальти в добавленное время, поражение они приняли с достоинством.
Синьор Капелло, вам бы, с первой секунды пресс-конференции после Алжира ни с того ни с сего заговорившему о судействе, поучиться у этих не всегда трезвых, зато мудрых людей.
Болельщик сборной Нидерландов американец Сэм