«В ближайшее время РФС подробно, с документами и цифрами, представит свою позицию по обвинениям в причастности к допинговым обвинениям, – написал Эдуард Безуглов в ответ на мою эсэмэску с просьбой отреагировать на последние события. – Пока готов дать общие комментарии. Если устраивает, спрашивайте».
Для начала – вполне устраивает. Учитывая, что Безуглов не только врач сборной России, но и глава медицинского комитета РФС, в этой теме более компетентного человека в российском футболе найти сложно.
«Где именно можно было смошенничать, мне не понятно»
— Давайте тогда без предисловий: что скажете о причастности сборной России по футболу на чемпионате мира 2014 года к системе государственных допинговых манипуляций? Это то, о чём написала английская Daily Mail в конце прошлой недели.
— Смотрите: чтобы быть причастным к государственной системе (подразумевается использование допинга и подмены допинг-проб, да?), нужно большую часть времени находиться в России и тестироваться только в России. Иначе как можно всем этим заниматься без риска быть пойманным, правильно? Так вот, национальная сборная по футболу ключевые периоды подготовки к тому турниру находилась за границей. До чемпионата мира команду протестировали дважды: первый раз по линии FIFA 30 мая в Осло, перед товарищеской игрой с Норвегией, второй раз – в Москве, 3 июня, уже перед вылетом в Бразилию. Данные о результатах тестирований есть в ФИФА, никаких нарушений в них не выявлено.
— Тестировали всю команду, каждого игрока?
— Да, конечно. Абсолютно все пробы были чистыми.
— Будем исходить из худшего варианта: у вас была хотя бы теоретическая возможность манипуляций?
— Я не очень представляю, как это можно было сделать. Внесоревновательные тесты анализировались не в Москве, а в лаборатории Лозанны. То же самое касается непосредственно чемпионата мира в Бразилии – там мочу и кровь сдавали после каждого матча два игрока по жребию, всё отвозилось в лозаннскую лабораторию, которая тут же давала результаты. Россия не имела ни малейшего отношения к процедуре забора и тестирования. В какой момент, какое именно звено в этой цепочке допускало возможность мошенничества с нашей стороны, мне не понятно. Получается, в коррупционную схему должны были быть вовлечены вообще все – от ФИФА до иностранных лабораторий. Это невозможно.
— Ну пробы же брала РУСАДА – организация, которая впоследствии на полтора года будет лишена аккредитации за махинации.
— О всех пробах в любой период, в том числе взятые РУСАДА, ФИФА сразу же была информирована. Никаких сомнений результаты никогда не вызвали.
— Взятые тогда пробы можно перепроверить?
— Прошло три года. За это время их давно утилизировали – таковы правила. Невозможно хранить все внесоревновательные пробирки, это нереальные объёмы, ни одна лаборатория в мире такого не делает. Ещё раз скажу: вся информация давно есть в ФИФА. Мы ничего не скрывали, да и не могли скрыть – все процедуры были официальные, проходили строго по правилам.
Эдуард Безуглов и Игорь Акинфеев
Фото: Денис Тырин, «Чемепионат»
«Игрок из доклада Макларена не был в сборной на официальных турнирах»
— В первой части доклада Макларена упоминалось 11 проб в футболе, подозреваемых в том, что они могли быть задействованы в манипуляциях. Что это за случаи?
— Сразу после выхода доклада ФИФА прислала нам запрос, мы его максимально подробно прокомментировали. Судя по отсутствию дальнейшей реакции, наши ответы коллег устроили. Никаких санкции за прошедший год к РФС в контексте доклада Макларена применено не было – об этом даже речи не заходило.
— Немецкие журналисты утверждают, что там был игрок РФПЛ – это так? Он имеет или имел отношение к сборной? Это важно, так как пока он чуть ли не единственная реальная зацепка обвинения.
— Эту пробу взяло РУСАДА после матча РФПЛ в 2015 году. Возникло подозрение на использование запрещённого препарата «дексаметазон». В ответ на наш запрос РУСАДА дало ответ: никаких запрещённых субстанций в указанной в докладе пробе обнаружено не было. Этот ответ мы сразу отправили в FIFA. Других подробностей этого дела я не знаю по простой причине – этот игрок никогда не играл в составе сборной в официальных турнирах. При возникновении проблем этот вопрос находился бы в компетенции его клуба и РУСАДА, а в РФС могло прийти только решение дисциплинарного комитета РУСАДА.
— Вчера Макларен впервые огласил шокирующую цифру – теперь в российском футболе не 11 подозрительных проб, а уже 155! Что это такое, откуда такие данные?
— Я бы сам очень хотел это узнать. Что значит «подозрительные»? Все пробы, которые сдавали представители сборной России за последние годы, были чистыми, в очередной раз это подчеркну. Все они были официальными, на них есть вся документация. Что там можно подозревать? Могу только гадать.
Возникло подозрение на использование запрещённого препарата «дексаметазон». РУСАДА дало ответ: никаких запрещенных субстанций в пробе обнаружено не было. Этот ответ мы сразу отправили в ФИФА.
«В ФИФА официально заверили, что вопросов к нам нет»
— Хорошо, с представителями первой сборной понятно, они были под колпаком и возможности что-то скрывать, видимо, не имели. А как быть с другими национальными командами – по возрастам, женскими? В конце концов, с клубными игроками – их вообще контролировали? Есть ли доверие к этим проверкам?
— Все национальные сборные, вне зависимости от возраста, согласно правилам, в любой момент могли быть протестированы. Как РУСАДА, так и уполномоченными ФИФА или УЕФА организациями. И неоднократно тестировались. Подчеркну – тестировались официально. И никогда в РФС не приходила официальная информация о наличии проблем. Результаты тестов известны и никогда не скрывались. Игроки клубов в то время тестировались РУСАДА на матчах чемпионата и Кубка страны, а также УЕФА в период еврокубков.
— О чём и речь: кто даст гарантию, что не было системы сокрытия допинг-проб на клубном уровне – на контроле, который проводило РУСАДА?
— Говорю официально, практически гарантирую: в футболе никакой системы махинаций не было. Ну правда: какая-то странная государственная система, если сосредоточена она на втором эшелоне и клубах. Так-то и в Англии на клубном уровне в год бывает полдесятка допинг-случаев. Уверен, это понимают и наши обвинители, поэтому их мало интересует то, что происходило вне главной национальной команды.
— ФИФА с одной стороны утверждает, что все допинг-пробы представителей сборной России за последние годы были чистыми, с другой стороны — говорит о расследовании обвинений Макларена, идущем в отношении РФС. Что за расследование, насколько РФС в курсе его хода?
— Как глава медицинского комитета РФС, могу ответственно заявить: ни разу со стороны ФИФА не приходила информация об идущем расследовании. Было то, о чём я уже рассказал: после доклада Макларена к нам пришло несколько запросов, касающихся документации по этим самым 11 пробам. Правильнее сказать, даже не по всем 11, а по ряду проб. Мы по своей инициативе связались с РУСАДА (как вы понимаете, вопрос анализа и хранения допинг-проб не совсем в нашей компетенции), получили данные и всё отправили в ФИФА. Больше контактов на эту тему не случалось.
Какая-то странная государственная система, если сосредоточена она на втором эшелоне и клубах. Так-то и в Англии на клубном уровне в год бывает полдесятка допинг-случаев.
— Вообще никаких?
— Нет, извините, был один. В марте в Краснодар на товарищескую игру с Кот-д'Ивуаром прилетел лично глава медицинской и антидопинговой комиссии ФИФА Алексис Вебер, как раз только назначенный на эту должность. Я его прямо спросил: у вас есть претензии к нашей сборной? Он заверил, что вопросов нет. Это единственный ответ, который мы слышали от ФИФА. И я не очень понимаю, откуда в иностранной прессе берутся комментарии с другими трактовками.
Эдуард Безуглов
Фото: Александр Мысякин, «Чемпионат»