Голкипер Тайлер Мосс вот уже второй сезон отвечает за пост № 1 в «Амуре». Во многом от его игры зависят результаты команды. Хотя в последнее время канадец, казалось, перестал быть безоговорочным первым номером вратарской бригады, коим считался ещё в сентябре. Вызвана эта метаморфоза была отличной игрой второго вратаря команды Андрея Малкова. Но во время 4-матчевой выездной серии стало ясно, что россиянин выбыл из строя на продолжительный срок. И теперь Мосс — главная надежда и опора обороны хабаровской команды. Отличный повод напомнить болельщикам о том, кто же такой этот Тайлер Мосс.
— Решил стать вратарем исключительно из-за амуниции, потому что самому можно выбирать, какого цвета она будет: шлем, щитки… У полевых игроков ведь всё одинаковое
— Я вырос в маленьком городке рядом с Оттавой, там все играли в хоккей. После школы мы шли на каток, собственно, так все началось. Жить в Канаде и играть в хоккей — одно и то же, особенно для молодых парней. Абсолютно все мальчишки мечтают стать звездами НХЛ. Каждую субботу вся Канада на телеэкране смотрит шоу «Хоккейный вечер в Канаде». Рейтинги у него выше, чем у мыльных опер.
— Твои родители тоже были помешаны на хоккее?
— Они выросли в Монреале, мой отец постоянно ходил на игры «Монреаль Канадиенс». Так что о хоккее он знает достаточно много. Кроме того, он сам играл, но оказался недостаточно хорош, чтобы выступать на приличном уровне. Пробовал тренировать двенадцатилетних мальчишек, но ненадолго его хватило (улыбается).
— Одним словом, ты был обречен стать хоккеистом. Но почему именно вратарем?
— Решил стать вратарем исключительно из-за амуниции, потому что самому можно выбирать, какого цвета она будет: шлем, щитки… У полевых игроков ведь всё одинаковое (улыбается).
— У канадского мальчишки наверняка были свои хоккейные кумиры?
— Когда я был ребенком, мне нравилась команда «Квебек Нордикс». У нас игры показывал только французский телеканал, мне приходилось слушать комментарии на французском языке. Дэн Бушар и Марио Госселин — мне очень нравились эти вратари, и я хотел на них походить, когда вырасту.
— Когда твое увлечение стало из увлечения перерастать в профессию?
— В своём городе я всегда был одним из лучших. И в 15 лет меня задрафтовал юниорский клуб, я отыграл за него один год, и этот год был просто фантастическим, у меня всё отлично получалось. На драфте НХЛ меня выбрали под номером 29.
— Летом 2006-го года я был близок к подписанию контракта с «Ак Барсом», но потом они взяли Микку Норонена и разорвали контракт со мной и отказались от моих услуг. Так всё и получилось.
— Среди вратарей на том драфте 1993 года ты был вторым выбранным голкипером. Раньше тебя взяли только Жоселина Тибо, ныне выступающего за «Баффало». Другими словами, в 93-м в НХЛ тебя считали одним из самых перспективных молодых вратарей. Но, несмотря на это, карьера в лучшей лиге мира у тебя сложилась не слишком радужно…
— Первый год в НХЛ я играл за «Калгари», всё получалось неплохо, но я не нравился тренеру. Потом была травма, а когда восстановился, то не получил шанса сыграть ни в одной игре. Понимаешь, на уровне города и юниорской лиги мне всё легко давалось, всё получалось. Когда я попал в НХЛ, где все такие же талантливые, как и я и ничего не приходит само собой — это было очень трудно. Но это научило меня работать и быть не только талантливым, но и трудолюбивым.
НХЛ в плане хоккея идеальная организация, где всё, начиная от игроков и заканчивая администрацией знают, что делать. И если ты не работаешь и не показываешь себя на достойном уровне, всегда найдется парень, который будет тебя подпирать. Там ты должен работать на максимуме. После «Калгари» по НХЛ я поколесил основательно. «Ванкувер», «Каролина», Канада… Сейчас у меня продолжение этого тура в России (смеётся).
— К слову, как ты решился на переезд в Россию?
— Буду честным, это очень хорошая лига и в плане уровня игры, и в плане зарплат. Я приехал, работаю здесь уже три года и не думаю о том, чтобы вернуться и подписать контракт в Северной Америке. Я хочу играть в России на высоком уровне как можно дольше. Мне всё нравится. Первым про Россию мне рассказал русский защитник, в своё время игравший в НХЛ и в низших лигах. Я никогда не забуду его рассказ о том, какие классные ночные клубы в Москве, как там хорошо, что в штатах ничего такого и близко нет, а русские девушки — лучшие в мире (смеётся).
— Твой первый год в России, в «Спартаке», насколько тяжелым он был?
— Вообще-то было легко, я нашел очень много канадцев в Москве. За «Спартак» играл парень, с которым мы играли на юниорском уровне. Дэвид Линг. Его жена нам постоянно готовила ужины. Мы проводили очень много времени вместе, всё было очень легко и просто.
— И никакой ностальгии, тоски по Родине, по близким?
— Когда ты возвращаешься домой летом, тогда понимаешь, что упустил. Для себя я понял, мне будет проще так: я уезжаю — и всё. По минимуму общаюсь с друзьями, родными, как бы временно исключаю это из своей жизни. Если бы я был бы женат, и у меня были бы дети — приходилось бы тяжелее. Но, в сложившихся обстоятельствах, мне так проще.
— После сезона, проведённого в «Спартаке», ты перешёл в «Амур». Но произошло это только в ноябре. Почему не начал играть с самого старта чемпионата?
— Честно говоря, я и сам был очень удивлён, что со мной не подписали контракт раньше, потому что в «Спартаке» я играл здорово, у меня была отличная статистика. Правда, по ходу того чемпионата я сломал ключицу и пропустил много игр, может, из-за этого интерес ко мне снизился… К тому же, в прошлом чемпионате ввели налог на иностранных голкиперов. Ещё одна возможная причина. Хотя летом 2006-го года я был близок к подписанию контракта с «Ак Барсом», но потом они взяли Микку Норонена и разорвали контракт со мной и отказались от моих услуг. Так всё и получилось.
— Здорово было бы собрать здесь такую команду, которая вышла в плей-офф и билась там, потому что Хабаровск — лучший город в России в плане отношения к хоккею. Здесь можно играть и получать от этого кайф.
— А осенью возник вариант с «Амуром»…
— Команда в то время находилась внизу турнирной таблицы, я знал, что приезжает много новых игроков, и подумал: а почему бы и нет? Самым важным при подписании контракта с «Амуром» был внутренний «вызов». Я хотел помочь команде выйти в плей-офф. И, хотя в прошлом сезоне сделать этого не получилось, я ни о чем не жалею. Главное преимущество Хабаровска — это болельщики. Мне кажется, что они счастливы даже от того, что мы просто выходим на лёд (улыбается). А уж когда команда выигрывает… Они радуются так, как будто мы выиграли Кубок Стэнли! Здорово было бы собрать здесь такую команду, которая вышла в плей-офф и билась там, потому что Хабаровск — лучший город в России в плане отношения к хоккею. Здесь можно играть и получать от этого кайф.
— Однако в последнее время ты вряд ли пребывал в отличном настроении после того, как великолепно заиграл твой вроде бы «сменщик», Андрей Малков.
— Да, Андрей сразу вошел в игру, выдал несколько феерических матчей в гостях и дома, принес команде несколько важных побед. Это придало нам уверенности. Такое бывает в нашей профессии. Я работал над собой летом и работаю сейчас. Стараюсь оставаться на положительной волне. Теперь я получил шанс и постараюсь его использовать по максимуму.
— Тебе 32 года. Ты холост. Не собираешься обзавестись семьей?
— (улыбается) Может быть. Но, как ты заметил, сейчас я холост. Очень трудно думать о семье, когда ты один. Сначала нужно найти хотя бы постоянную девушку.
— Какой она должна быть?
— Уверенной в себе, амбициозной, желающей добиться чего-то.
— И никаких требований к внешним данным?
— Ну, уж для начала должно быть внешнее притяжение. Это точно.
— Много шума летом наделала история о том, что ты собираешься принять российское гражданство. Сейчас мы уже знаем, что ходатайство подано. А как у, возможно, будущего гражданина России обстоит дело с русским языком?
— Конечно, здорово общаться с людьми на их языке и понимать, что они говорят о тебе. Я учусь, у меня есть пара книг по грамматике, но они такие скучные (улыбается). Моя знакомая работает в педагогическом университете, она их взяла в библиотеке для меня и подарила «Войну и мир». Вообще, я думаю, мне надо в обычную школу, чтобы учить русский. А пока… (говорит по-русски): «Я говорю чуть-чуть по-русски. Мой русский очень плохо (улыбается)».