…Полтора дня спустя он завоюет свой первый трофей в России, выиграв мемориал Ивана Ромазана. А пока после утренней раскатки мы с Морисом (кстати, ударение в его фамилии надо ставить на второй слог), пришедшим без привычных по тренерской скамейке очков, более чем на час располагаемся в конференц-зале «Арены-Металлург». И беседу я начинаю с впечатлений предыдущего вечера.
«ДО РОССИИ НИКОГДА НЕ СИДЕЛ НА ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯХ РЯДОМ С ТРЕНЕРОМ СОПЕРНИКА»
— Вы набрали вистов среди магнитогорских журналистов после шутки в адрес телеоператора, у которого зазвонил мобильник: мол, на первый раз – штраф 50 долларов, при рецидиве будет серьёзнее. Юмор в цене в любой точке земного шара!
— Спасибо (улыбается). На самом деле это так необычно…
— Что – за океаном отношение репортеров к тренеру совсем не зависит от его чувства юмора?
— Нет, имею в виду иное. Я знал, что увижу массу необычных для себя вещей, отличающихся от того, что есть в Северной Америке. Пресс-конференции – одна из них. Никогда в жизни не сидел бок о бок с тренером команды-соперницы и не отвечал на вопросы в его присутствии! До сих пор не знаю, как к этому относиться. Просто какие-то странные ощущения… Впрочем, думаю, привыкну.
— И часто вы уже испытывали в России культурный шок?
— В первый месяц постоянно ловил себя на чувстве — ну всё другое! Архитектура, стиль одежды, еда… Но проходит этот месяц – и ты вдруг, привыкнув, осознаешь, насколько многие вещи схожи. Люди – они и есть люди. Хоккеисты – они и есть хоккеисты. И у шайбы тот же размер.
— У шайбы – да, а вот у площадок – не вполне.
— С одной стороны, у меня нет опыта работы и жизни в Европе. В то же время первые два сезона в «Каролине» — после переезда клуба из Хартфорда — у нас не было тренировочного катка энхаэловского типа, и мы занимались на площадке олимпийского размера. Но полноценным опытом это назвать нельзя, и в первый момент в Магнитогорске мне показалось, что хоккей на таком льду совсем другой. Однако, опять же, прошел этот месяц – и, как и в житейском плане, я пришел к
Пол Морис: юноша бледный со взором горящим
убеждению, что главные принципы игры все равно те же! Команда, которая выигрывает большинство единоборств и яростнее бьется за шайбу, чаще всего побеждает – этот закон действует на площадке любого размера.
— Что для вас в жизни стало более серьезным вызовом – отправиться в Россию или возглавить клуб НХЛ в возрасте 28 лет вообще без опыта игры в лучшей лиге мира?
— Безусловно, второе! К переезду в Россию я был готов. Мне уже далеко не 28, за плечами серьёзный тренерский опыт. Разумеется, не собираюсь говорить, что это легко, ничего подобного. Да, каждый день здесь я узнаю что-то новое – но нельзя сказать, что от этого у меня идёт кругом голова, и я не знаю, что делать. А в 28 я попросту не был готов к работе в НХЛ!
— Как это вообще получилось? Никто тогда, помнится, не мог в это поверить.
— А я меньше всех. У меня перед тем было пару успешных сезонов в главных юниорских лигах Канады. По странному стечению обстоятельств босс моей юниорской команды, мистер Карманос, являлся также и хозяином «Хартфорд Уэйлерз». Однажды он предложил мне стать ассистентом главного тренера «китобоев». Признаться честно, я не чувствовал, что готов даже к этой роли в НХЛ. А когда некоторое время спустя был уволен главный тренер, я ни секунды не сомневался, что в ближайшие дни будет назначен новый опытный специалист. И вдруг…
Три раза мне предлагали – три раза я отказывался. Ибо отлично знал, что не готов. Но в конце концов человек, которого я заменил – Пол Холмгрен, ныне являющийся генеральным менеджером «Филадельфии Флайерз», — сказал мне: «Неизвестно, когда ты получишь следующий такой шанс. Мест в НХЛ очень мало, кандидатов на них – очень много. Решайся!». И я бросился в этот омут.
«В 28 ЛЕТ Я СТАЛ ТРЕНЕРОМ КОФФИ И МАККРИММОНА»
— Как вы ставили себя перед такими акулами, знаменитыми ветеранами НХЛ, как Гэри Робертс, Рон Фрэнсис?
— Там были не только они. Ещё Пол Коффи, например. И Брэд Маккриммон (погибший в прошлом году в авиакатастрофе в Ярославле главный тренер «Локомотива». — Прим. «Чемпионат.сom») тоже был в той. Я тренировал Брэда!
— Невероятно.
— Мне надо быть аккуратнее с формулировками. Не уверен, что я его тренировал. Скорее, так – он был в моей команде. Ведь когда Маккриммон проводил свой первый сезон в НХЛ, я учился в седьмом классе средней школы…
Так вот, с ветеранами оказалось работать легче всего! Маккриммон, Фрэнсис, Коффи – у меня хватало ума понять, что тех, кто был старше меня, ничему учить не надо. Я сразу увидел, как эти люди относятся к своему организму и готовят себя к играм. Единственное, что им было нужно, – чёткие правила, установки, которым нужно следовать. Их игру не было нужды менять, развивать какие-то качества – это ты должен делать с детьми или молодыми парнями. Сложнее было с теми, кто моложе. Видишь проблемы, пытаешься их как-то решить – а они сопротивляются.
Пол Морис и «Хартфорд»
— Через какие-нибудь знаменитые энхаэловские шуточки вроде намазывания коньков изнутри зубной пастой вам как молодому тренеру пройти пришлось?
— Нет. Максимум, что было – карикатура в хартфордской газете. На ней – скамейка со всеми этими седеющими, лысыми, беззубыми мужиками. И полицейский, вытаскивающий за шкирку испуганного мальчика из этого вертепа. А они ему говорят: «Эй, офицер, это наш тренер!» Ещё во время какого-то шоу на ESPN после игры кто-то сказал: «Пол Морис был недоступен для комментариев, поскольку школьники в это время уже спят». В общем, шуток про мой возраст хватало – это было что-то новенькое для НХЛ, как не воспользоваться?
«ПЕРВЫЙ РАЗ ЗА 40 ЛЕТ ВЫЕХАЛ НА РЫБАЛКУ С ОТЦОМ – И ТУТ ЗВОНОК ИЗ РОССИИ»
— Когда два года назад вы приезжали во главе «Каролины» на предсезонный матч с питерским СКА, могли себе представить, что когда-нибудь будете здесь тренировать?
— То был мой первый приезд в Россию вообще. С одной стороны, это интриговало. С другой — оставалась всего неделя до открытия сезона в НХЛ, и я уже был целиком сконцентрирован на этом. К тому же у нас не было даже возможности толком оглядеться. Да, я чуть-чуть прогулялся вокруг отеля, но чтобы получить настоящее удовольствие, нужно располагать куда большим временем. Поэтому в тот момент никаких особенных чувств не испытал.
А вот момент, когда мне впервые позвонили на предмет работы в России, не забуду никогда. Потому что впервые лет за 35-40, то есть с поры, когда я был ребёнком, мы с отцом выбрались на рыбалку. Он приехал ко мне в Каролину,
Пол Морис
я снял лодку, мы поплыли… И вот в это время раздаётся телефонный звонок о том, что команда в России интересуется моей персоной!
Я тут же рассказал об этом отцу, и тот отреагировал: «А знаешь, это интересно!» Вообще, заметил: чем ближе люди ко мне, тем с большим энтузиазмом они воспринимали эту идею. Говорили: «Послушай, это же невероятный жизненный и профессиональный опыт!» Просто знакомые начинали охать: «Боже мой, зачем тебе уезжать так далеко. Вспоминали трагедию с самолётом в Ярославле…»
Я вначале решил посмотреть на всё своими глазами. И получил большое удовольствие от визита в Магнитогорск, в частности от разговора с мистером Рашниковым. И он, и мистер Величкин приняли меня замечательно. Помню свою мысль, когда уезжал: а ведь это фантастический шанс с профессиональной точки зрения. Ты всю жизнь тренировал в НХЛ, работал и в других североамериканских лигах. А вот попробуй реализовать свои идеи здесь, где есть, в частности, языковой барьер! Это самый большой вызов. Нужно искать какие-то другие пути, чтобы тебя до конца понимали…
После возвращения домой возникли варианты с другими командами, но идея с Россией ни на секунду не выходила у меня из головы, будоражила сознание. Я знал, что мне будет нужен тренер по физподготовке, ещё один ассистент. И вот однажды мы поужинали с Томом Баррассо (легендарным вратарём «Питтсбурга» и других клубов, ныне одним из тренеров «Магнитки». — Прим. «Чемпионат.com») я спросил его: «Хочешь поехать со мной в Россию?» Он ответил: «Без вопросов!»
Это был один из решающих моментов. Потому что Том, которого я тренировал и с которым работал в штабе «Каролины», был, можно сказать, недостающим фрагментом всей конструкции. Давал мне то, чего не хватало. Я понимал, что этот сезон в России будет незабываемым. Что я стану пропускать каждый его день через каждую клетку своего организма. Да, буду очень скучать по жене и детям. Но по крайней мере в лице Баррассо рядом будет человек, с которым я в полной мере смогу делиться своим опытом и переживаниями. Для меня это было очень важно.
«КОГДА СКЛОНЯЛСЯ К ТОМУ, ЧТОБЫ НЕ ЕХАТЬ, ДОЧЬ СКАЗАЛА: „Я ОЧЕНЬ РАЗОЧАРОВАНА“
— Семья, кстати, будет вас навещать?
— Думаю, что это может произойти на католическое Рождество. Моя младшая дочка сменила пять школ за последние шесть лет – это какое-то сумасшествие! Двое старших детей учатся соответственно в десятом и девятом классах. Выдёргивать их посреди учебного года, чтобы они пропускали пять дней учёбы, неправильно. А вот Рождество – идеальный вариант.
Они уже приезжали ко мне в Германию на сборы „Металлурга“. Первый раз оказались в Европе и получили огромное удовольствие! Для детей это был чудесный жизненный опыт. Может быть, во время пауз в чемпионате найдём способ ненадолго повидаться с женой. Но со всей семьёй – скорее всего, только на Рождество.
Пол Морис
— Реакция жены и детей на возможный переезд в Россию тоже была позитивной?
— Я спрашивал каждого из детей по отдельности, как, на их взгляд, должен поступить. И услышал совершенно разные ответы. Но они все были положительными! Был момент, когда мне нужно было принимать решение в течение одного вечера, и это было ещё до того, как мы поговорили с Томом. Я сказал старшей дочке: „Чего-то во всём этом недостаёт. Пожалуй, я не поеду“. Она посмотрела на меня, нахмурилась и сказала: „Я очень разочарована“. Может, конечно, их больше всего привлекала возможность съездить в Европу – о сборах в Германии дети уже знали… А вообще, семья поддерживает меня в любых начинаниях.
— Знаю, что ваш брат приезжал в Советский Союз более четверти века назад и был очень впечатлён, взахлёб читал русскую классику. Он-то наверняка был рад, узнав, что вы сюда едете?
— А как же! И добавил, что они с женой приедут ко мне в гости. Он был здесь в 1984 году… Напомните мне, когда Санкт-Петербург вернул своё нынешнее название? И как назывался раньше – Петроград?
— Нет, Ленинград. А вернул сразу после развала СССР, в самом начале 90-х.
— Да, значит, брат, хирург по профессии, был ещё в Ленинграде. А также в Москве и Киеве, проведя там в общей сложности три недели. И действительно, впечатлений у него было море. Конечно, мне было приятно, когда мой старший брат, услышав от меня по телефону о предложении из
Пол Морис
России, воскликнул: „Это класс! Я обязательно тебя навещу!“ Такая реакция тоже ведь на тебя влияет. Это как раз к разговору об отношении самых близких людей к предложению из Магнитогорска.
— А можете объяснить, отчего его понесло в Россию и на Украину в глубокие советские времена?
— В старших классах мы учились в школе „Бизантин“, и там организовывалась такая поездка в Советский Союз. Он чокнутый, поэтому таким шансом не мог не воспользоваться (смеётся)! В хорошем смысле чокнутый, конечно. То есть если у него на горизонте появляется какая-то волнующая перспектива, он не успокоится, пока её не реализует.
— В советские времена, только более ранние, прошла и легендарная Суперсерия 1972 года. В вашей детской памяти она как-то осталась?
— Мне было тогда пять лет, я пошёл в начальную школу. Но, представьте, осталась! Кстати, тут можно увидеть сходство между Канадой и Россией – в страсти обеих этих стран к хоккею. Я здесь это очень чувствую…
Конечно, в пять лет ты мало чему отдаёшь полный отчёт. Но когда прерываются уроки, вся огромная школа собирается в физкультурном зале и в полном составе смотрит матчи – это запоминается. Даже совсем маленьким ты понимаешь: хоккей – это что-то очень-очень серьезное. Для Канады было очень важно, что ту серию она в конце концов выиграла. Но не менее важно было то, что она почувствовала наличие равного конкурента. Это помогло нашему хоккею кое-что для себя переосмыслить и пойти дальше.
Я активно играл вплоть до 21 года. И всё это время мы постоянно обсуждали русские методики тренировок! Почему они лучше взаимодействуют, почему они быстрее, почему их физическая форма оптимальнее. И те же тренировки на земле, бег – они в Канаде прижились именно после того, как мои соотечественники подглядели это у русских. Прежде об этом не было и речи.
— Всякий канадец помнит, где он находился во время решающего гола Пола Хендерсона…
— Не забывайте, что мне в ту пору было пять лет! Чтобы чётко помнить такие вещи, надо всё-таки находиться в сознательном возрасте. Зато я прекрасно помню, где был в тот момент зимней Олимпиады 1980 года в Лейк-Плэсиде, когда сборная США по хоккею осуществила своё „чудо на льду“ и выиграла золотые медали.
— Но ведь вы канадец, а не американец.
— Я жил в приграничном городе. И как раз был в ледовом дворце на американской территории. Происходило то же самое, что в моей школе 1972 года – абсолютно все телевизоры в здании транслировали игру. И та победа ознаменовала коренной переворот в отношении американцев к хоккею. Хотя канадцам, соглашусь с вами, до неё не было никакого дела.
— Бьюсь об заклад, что и фильм „Чудо“ с Куртом Расселлом в роли Херба Брукса о том триумфе вы тоже смотрели.
— Разумеется. Штаты – не такой заманчивый рынок для хоккейных фильмов, но это кино видели очень многие.
Пол Морис
»ПЕРСПЕКТИВА ЛОКАУТА БЫЛА НИ ПРИ ЧЕМ"
— Ходило много разговоров об интересе к вам со стороны «Вашингтон Кэпиталз». Далеко ли зашли ваши переговоры с клубом Александра Овечкина?
— Была группа тренеров, с каждым из которых генеральный менеджер «Вашингтона» встречался. Я был одним из них. Если ты не получил работу, то никогда не знаешь, насколько близок к этому был. По каким-то причинам не «срослось». Факт, что я здесь, в Магнитогорске.
— Из-за переговоров с «Кэпиталз» вы и размышляли несколько дольше, чем ожидали руководители «Магнитки»?
— Вся проблема была в том, что КХЛ стартует значительно раньше НХЛ – соответственно и определяться российским руководителям клубов надо раньше. Что касается паузы, то для меня не было сомнений, смогу ли я работать здесь. Сомнения были в том, имеет ли это смысл для моей семьи. Но сама же семья эти сомнения и развеяла.
— Не верю, что психологически легко пойти на переезд за океан после более чем тысячи матчей во главе команд НХЛ. (Морис стал самым молодым тренером в истории лиги, достигшим этой планки. — Прим. «Чемпионат.com»).
— Вы правы. Перемены в моей жизни вправду огромны. Но на самом деле это… главная причина, почему я принял предложение «Металлурга». Ведь это что-то такое, чего я не делал никогда прежде! Ты не идёшь привычной тропой, резко с неё сворачиваешь – и с волнением ждёшь, что будет дальше. Если уж решаться на перемены, то именно такие крутые. Я не ищу лёгких путей. Мне нужен настоящий, серьёзнейший вызов. И вот я его получил.
— Повлияла ли на ваше решение большая вероятность локаута в НХЛ?
— Нет. Вообще не повлияла. Потому что никогда не знаешь заранее, что произойдёт на переговорах лиги с ассоциацией игроков. Определился я в мае, а тогда никто не ведал, что к локауту всё подойдёт так близко.
Пол Морис
И до сих пор не уверен, что он будет! Газеты, конечно, читаю, но далеко не всегда в прессу просачивается то, что происходит в действительности.
— Но у вас есть какие-то ощущения?
— У меня нет ответа. Но буду удивлён, если локаут продлится долго. Мне кажется, обеим сторонам хочется найти общий язык.
— Ожидаете в связи с локаутом, что вам доведётся потренировать Евгения Малкина?
— Опять же: не знаю. Мне доводилось тренировать команды, которые выходили на лед против него. Что он творил! Нет, конечно, весь «Питтсбург» в сезоне-2008/09 был потрясающей командой, «убившей» нас в финале Восточной конференции – 4:0. Но именно Малкин был абсолютно неудержимым. Не могу забыть гол-«спинораму», который он забил нам в Каролине, в третьем матче серии, развернувшись на 360 градусов. Уф-ф!
— Вы с ним лично знакомы?
— Нет.
— Поговаривают о возможных матчах звёзд КХЛ против звёзд НХЛ во время локаута. Вы поддерживаете такую идею?
— Любой выход КХЛ на мировую арену пойдёт молодой лиге только на пользу. И не только ей. Это будет хорошо для всего хоккея, поскольку поможет ещё больше привлечь детей к нашему виду спорта. Ведь к телевизорам по обе стороны океана приникнут все!
— Ваш прогноз: в новом коллективном соглашении НХЛ и НХЛПА будет прописано разрешение игрокам участвовать в Олимпиадах?
— Этого никто не знает. Буду честен с вами: для тренеров клубов НХЛ сложно смириться с тем, что посреди сезона наступает пауза, несколько твоих сильнейших игроков летят через океан, играют на топ-уровне и возвращаются к тебе уставшими до смерти. Любой тренер, как и здесь, испытывает громадное давление – ты должен выигрывать каждый вечер. И ему трудно принять то, что после Олимпиады его лидеры долго приходят в себя.
Но, тем не менее, я сторонник участия энхаэловцев в Играх. Это очень нужно мировому хоккею – по той причине, что я озвучил чуть выше. Ценность олимпийских турниров огромна! Хоккею надо расти, чтобы стать важнейшим видом спорта не только в Канаде и еще нескольких странах. А для этого его должны видеть все. Не каждый может сходить на арену НХЛ и увидеть матч вживую – тогда как за Играми наблюдает весь свет.
Пол Морис
Из второй части интервью с Полом Морисом вы узнаете:
об отношении тренера к вопросам экологии Магнитогорска,
почему Морис предпочитает жить на базе, а не в квартире,
почему знаменитый наставник предпочёл однолетний контракт,
о работе Мориса в «Каролина Харрикейнз».
Продолжение следует.