Представляю, насколько непросто Третьяку было согласиться на подобный разговор в конце такого сезона – ясно ведь было, что парадным он не получится. Тем не менее президент ФХР на него решился, что уже вызывает уважение.
Главное моё впечатление от беседы – эмоции, которые клокотали внутри Третьяка все без малого два часа. Их градус не снижался ни на секунду. Ему было категорически не всё равно. Он брал листочки, рисовал схемы, связанные с лимитом на легионеров, взаимодействием между лигами… И, обрушившись с очередным напором аргументов, спрашивал, казалось, не столько даже меня, сколько себя: «Ну вот что я делаю не так?!»
Тем, кто представляет себе президента ФХР Третьяка вальяжным королём вратарей, закинувшим ногу на ногу, раскуривающим сигару и лениво бросающим фразы откуда-то сверху, ответственно сообщаю: всё ровно наоборот. С тем, куда он ведёт российский хоккей, можно соглашаться или спорить, но одно для меня очевидно: он делает это от всей души. И твёрдо верит в то, что делает.
Кстати, и начал Владислав Александрович боевито, и вот тут мне надо повиниться за одну неточность. В интервью с Александром Медведевым, опубликованном на «Чемпионате» неделю назад, прозвучало (причём в моём вопросе, а не в ответе): мол, три Олимпиады кряду при Третьяке у нас нет медалей. Президент ФХР не преминул напомнить, что возглавил федерацию действительно в 2006 году, но в апреле – через пару месяцев после Турина. Всё так и было, а потому – тысяча извинений. На Третьяка и так сейчас «вешают» слишком многое, чтобы отвечать ещё и за чужое.
Беседовали мы с Третьяком накануне его 62-го дня рождения. Грех было не начать с вопросов на эту тему, хоть как-то скрасив фон последних хоккейных месяцев.
«НАКРЫЛ КОМАНДЕ СТОЛ, КОГДА РОДИЛАСЬ ДОЧКА»
— Как, будучи спортсменом, отмечали день рождения? Были необычные случаи?
— Почти всегда праздновал их на чемпионатах мира, которые раньше проходили в апреле. Ну, торт подарят, может, тренер поздравит – и то не всегда. День рождения на площадке – это было для меня в порядке вещей. Не проиграл ни разу.
— Втихаря на чемпионате мира могли команде стол накрыть?
— Такое было только однажды – и не на мой день рождения, а когда в 1976-м у меня под Новый год родилась дочка. Мы тогда играли серию матчей в Северной Америке с клубами ВХА. Помню, были в Хьюстоне, разгромили местных «Аэрос» – 10:1. Там как раз Горди Хоу играл со своими сыновьями. И утром приходит телеграмма из Москвы: «Поздравляем с рождением дочки».
Наши руководители, как всегда, поздравили скромно. А канадцы узнали, спросили, что нам нужно, — и прислали бутылку водки. Помню, ко мне ребята приходили и выпивали потихоньку по рюмочке. Но это не было банкетом – просто по чуть-чуть, «ножки обмыть». Первый и последний раз
«Мы сделали всё, что от нас зависело. Федерация хоккея не может стоять в воротах или бежать в нападение».
такое произошло. Следующая игра через два дня была, так что могли себе позволить. А вот торт был большой.
Когда чемпионат мира был в Москве, праздновали мощнее: тут и люди ЦК комсомола всегда были с нами, уделяли внимание, организовывали большой стол, и подарок дарили посерьёзнее. А за рубежом — всегда проходило скромно.
А вот когда 60 лет исполнялось, захотелось юбилей отметить. Пригласил всех хоккеистов, с которыми шёл по жизни вместе. Пришли все те, кого хотел видеть. Тогда и чувствуешь, что за 60 лет что-то сделал. Было очень приятно, что Владимир Владимирович (Путин. — Прим. ред.) позвонил. И Медведев… нет, не тот, который из КХЛ (смеётся). А сейчас год не юбилейный, спасибо всем за поздравления, но у меня все мысли – о чемпионате мира в Минске.
«СЧИТАЮ, ЧТО МОЗЯКИН И ЗАРИПОВ ДОСТОЙНЫ БЫЛИ ИГРАТЬ В СОЧИ»
— Прошло два месяца после Сочи, эмоции улеглись. Какое чувство сейчас сильнее: гордость от того, что вам доверили зажигать факел на церемонии открытия, или разочарование от неудачного выступления хоккейной сборной?
— И то, и другое. Горжусь тем, что мне, представителю хоккея, выпала такая возможность — поучаствовать в историческом событии. Всё уйдёт, а это останется. Я представлял не себя, а всю команду, всех чемпионов – и тех, кого с нами уже нет, и сегодняшних. Для меня это большая ответственность и большое событие в жизни.
Вот сейчас ездил в Северную Америку, и подходили ко мне люди – американцы, канадцы. «Чикаго» играл с «Монреалем» — подходит пресс-атташе и говорит: «Владислав, когда мы тебя увидели, у нас слёзы на глаза навернулись. Я собрал всю семью, говорю им: глядите, вот этого человека знаю!». Он говорил это – и слёзы на глазах. Как не проникнуться? В Ванкувере вот Уэйн Гретцки зажигал факел…
Но, конечно, поражение хоккейной сборной рубцом на сердце останется. Команда неплохая была, но, увы, не смогли показать тот хоккей, который от нас ждали.
— Видите в чём-то свою личную вину как президента ФХР за Сочи?
— В чём? Мы сделали всё, что от нас зависело. Федерация хоккея не может стоять в воротах или бежать в нападение. ФХР работает так: мы приглашаем тренера, причём это решение не моё, а исполкома. Мы его обсуждаем, рассматриваем, даём ему полномочия, а он формирует команду. После Сочи тренер, когда отчитывался, сказал, что он сделал ряд ошибок, которые привели к такому результату. А федерация в чём виновата?
— В том же назначении Билялетдинова.
— Это назначение было коллегиальное, все и за пределами ФХР поддержали – тот же Фетисов и все-все. Лучшего тренера у нас на тот момент не было. Сейчас Знарок вырос, и у нас появилась кандидатура. Тем не менее по-прежнему считаю Билялетдинова хорошим, достойным тренером, одним из лучших у нас. Просто именно на этой Олимпиаде так сложилось, что он не смог.
Зинэтула Билялетдинов и Владислав Третьяк
— У вас было предчувствие, что всё может закончиться так печально?
— Нет. Состав формирует главный тренер, я в этот процесс не вмешиваюсь. Билялетдинов собрал, по его мнению, лучших игроков. Не всегда же должны быть все забивающие, нужны и обороняющиеся, те, кто подносит патроны. У нас в федерации чёткая позиция, что состав всегда определяет главный тренер. И мы ему полностью доверяли.
— У североамериканцев иная модель: там есть генменеджер, даже целая их бригада.
— Ну, тут тоже целая бригада была. Посмотрите, сколько у нас было тренеров – и Белоусова он попросил, потому что, мол, ему нужна немножко другая мысль, взгляд со стороны. Пожалуйста! Федерация во всём шла штабу сборной навстречу.
И не надо упрощать: мол, в Северной Америке менеджеры всё по составу решают, а тренеры – только тренируют. Я 12 лет был в «Чикаго», участвовал в подобных вещах, и поверьте, знаю: всё делается совместно. Генменеджер не возьмёт игрока в команду вопреки мнению главного тренера, не поставив его в известность.
— Хотелось бы всё-таки узнать ваше личное мнение: стоило ли взять Мозякина с Зариповым? Стала бы ярче атака, забившая жалких 12 голов в пяти матчах?
— Ну сейчас-то что говорить? Да, считаю, что и Мозякин, и Зарипов достойны были играть в Сочи, но тренер их не увидел. Не навязываю своё мнение, потому что тогда должен был бы работать главным тренером и находиться на скамейке. И если бы начал настаивать на своей точке зрения и Билялетдинов взял бы на Олимпиаду тех же Мозякина с Зариповым, в случае поражения тренерский штаб имел бы полное право сказать: Третьяк нам их навязал, он виноват. У нас руководитель сборной – главный тренер. Мы можем обменяться мнениями, но решение принимает он.
— Переход на североамериканскую систему у нас невозможен? С генеральным менеджером, обладающим тамошними полномочиями.
— По тому, что сейчас вижу, генменеджер Андрей Сафронов вместе с Олегом Знарком обсуждает состав, и Знарок сам этого хочет. У нас же никогда не было генменеджеров сборной на постоянной основе – только на Олимпиадах (в Сочи эту роль играл Алексей Касатонов. — Прим. ред). А теперь есть, и это новинка. У Знарка с Сафроновым давний тандем, они уже сработались, им друг с другом комфортно, а Сафронов знает хоккей. Мне же очень важно было слышать слова Знарка, что, особенно по вратарям, ему интересно моё мнение. Он хочет, чтобы я тоже участвовал в дискуссиях.
— Сафронов в роли генменеджера – это было одно из условий Знарка?
— Да, он сказал, что было бы хорошо, если бы генеральным менеджером стал Сафронов. И мы были не против.
«НА МЕСТЕ ПРЕЗИДЕНТА ФХР НИКТО КОМФОРТНО СЕБЯ НЕ ЧУВСТВУЕТ»
— Как вы отреагировали на высказывание Александра Медведева, который напомнил, что после проваленного Евро-2012 Сергей Фурсенко взял всю вину на себя и ушёл из РФС? Посещали ли вас после Сочи мысли об отставке?
— Нет, не посещали. Я работаю. Мы для сборной сделали всё. Что же касается Медведева, то он мне ещё шесть лет назад высказывал такое мнение. Всего год я проработал тогда в ФХР – и услышал от него, что должен уходить в отставку. Но с тех пор, как мы выиграли в Квебеке, почему-то больше ничего подобного от него не слышал. Видимо, всё это время я был нормальным руководителем. Но стоило проиграть
«У Знарка с Сафроновым давний тандем, они уже сработались, им друг с другом комфортно, а Сафронов знает хоккей».
в Сочи – и опять стал плохим. Почему – вопрос к нему.
— Можете объяснить, зачем вам вся эта неблагодарная работа в ФХР нужна? Вы — легендарный человек, улучшить себе имя и репутацию, находясь на передовой, так или иначе не сможете…
— Нет, конечно.
— …а вот ухудшить — запросто. Были бы себе хоккейным Пеле, разъезжали в качестве свадебного генерала без какой-то ответственности, пропагандировали бы хоккей.
— Вы всё правильно говорите. Но есть и другая сторона медали. Мне поручил это президент. Я тогда был председателем комитета Госдумы по физкультуре и спорту, и Владимир Владимирович хотел узнать, как вообще обстоят дела в хоккее, почему мы 15 лет не выигрывали. Поделился своими соображениями. И он мне предложил возглавить федерацию хоккея.
Для меня это, не скрою, было неожиданно. Но что бы вы на моем месте сделали — отказались? Знал, что это очень сложно. Возглавлять футбол и хоккей в нашей стране – такая работа… Как министр сельского хозяйства.
— Расстрельные должности.
— Это вы сказали, а не я (смеётся). У нас же все разбираются в футболе, хоккее и сельском хозяйстве. Каждая кухарка всё знает. Поэтому, конечно, я знал сразу, что будет очень тяжело. Ну а кто, если не я? Если мне такой пост доверили – надо работать.
Президент сказал, что Россию надо объединять победами. Он говорит, что внутренний чемпионат очень важен, потому что мы оттуда черпаем кадры. Но главное – международные выигрыши, которые сплачивают всех россиян, которые живут и в России, и вне её. Он сказал: «Мне это нужно, и надеюсь, что вы это сделаете». И действительно, сколько мы начали выигрывать!
Мы взяли золото в Квебеке, а потом в Берне. Какая федерация сейчас выигрывает два года подряд? А потом ещё и выигрывает 10 матчей из 10 на ЧМ-2012? И что, это всё плохо — после 15 лет без единой золотой медали? И в Германии-2010 был просто случай, что мы уступили в финале, имея шикарную команду. Уровень хоккея подрос, сегодня швейцарцы второе место занимают. Ни одна федерация не гарантирует вам, что она всегда будет выигрывать. И никто никому не проигрывает в восемь шайб: всё решает одна-две.
— Скажите честно: вы комфортно чувствуете себя на месте президента ФХР?
— На этом месте никто себя комфортно не чувствует. Есть победы – тебе комфортно, проиграл – тебя будут критиковать. Конечно, не очень люблю, когда меня критикуют. За дело – пожалуйста, я не против. Но когда наши мастера хоккея, которые со мной играли, начинают говорить, что ничего не проводится… Да они даже не знают, что проводится. Посмотрите, сколько федерация проводит соревнований.
У нас большая работа ведётся. Есть МХЛ, ВХЛ, КХЛ. У нас и Российская лига есть, и юниорская. Сейчас вот о студенческой думаем. Женщин мы подняли – никто не верит, что работаем. Сколько мы проводим чемпионатов страны, если посмотреть! И федеральные округа, и чемпионаты России, и Кубков Третьяка у нас шесть проходит! Никогда такого не было.
У нас масса соревнований, в том числе и в регионах – на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке. И методической хоккейной литературы мы печатаем массу. А почему-то распространяется точка зрения, будто федерация ничего не проводит, ничего не знает. А журналисты всё это подхватывают.
Владислав Третьяк
«Я БЫ ВАРНАКОВА ОСТАВИЛ»
— Скажите честно, вы бы променяли одну из своих золотых олимпийских медалей как игрока на золото Сочи? И если да, то какую именно?
– (Смеётся.) Нет. Потому что это не моя медаль, а всей команды. Если скажу: «Отдал бы» — как те же Петров и Михайлов отреагируют? Она же общая, и завоёвывали её мы все вместе.
Хотя, конечно, я бы хотел, чтобы была ещё одна медаль. Посмотрите, сколько медалей за шесть лет (указывает на место в своём кабинете, где висят все медали. — Прим. ред.)! Ведь 15 лет до этого мы ничего не выигрывали. У нас от любви до ненависти один шаг. То всё хорошо было, буквально два года назад мы на чемпионате мира 10 из 10 матчей выиграли. Такого никогда не было и никогда, наверное, уже не будет: по крайней мере, такой результат можно только повторить. А через год проиграли – и уже самые плохие.
Не всё плохо, нормальный у нас хоккей, результаты есть. Та же молодёжная сборная в течение семи лет всегда при медалях. У канадцев 600 тысяч хоккеистов, а 20-летние – из года в год без медалей, мы у них всё время бронзу забираем. И у них все тренеры, все федерации работают дальше, себя не убивают. А у нас чуть что – сразу всё плохо. Нельзя так.
— Кстати, о молодёжной сборной, коль скоро вы о ней упомянули. Варнаков ведь придерживается тех же идей, что и Билялетдинов.
— Билялетдинов его и рекомендовал.
— А теперь как?
— В мае у него заканчивается контракт, и этот вопрос у нас открыт. Моё мнение – я бы его ещё оставил, мне его работа нравится. Но у него тоже есть предложения от других команд. У меня к Варнакову претензий нет, у нас исполком дал удовлетворительную оценку его работе. Со Знарком, правда, мы это не обсуждали.
«ХОТЕЛОСЬ БЫ ПОРАБОТАТЬ ЕЩЁ ОДИН СРОК»
— После Сочи президент страны провёл жёсткий разбор полётов или благодаря победе России в общем зачёте всё оказалось благосклоннее, чем вы предполагали? Неудача в хоккее всё же не так бурно обсуждалась страной благодаря Виктору Ану и другим героям Игр-2014.
— Да, большое спасибо всем олимпийцам, что они нас поддержали.
— Прикрыли.
— Ну прикрыли, поддержали… Как хотите, можете сказать. Но я считаю, что это успех. Если бы успеха не было, то был бы другой спрос… Просто сейчас все разобрались, естественно, Виталию Леонтьевичу Мутко дали поручение разобраться с вопросом легионеров и дальнейшим развитием федерации. Развитием именно в этом направлении, в отношениях с КХЛ. Министерство спорта будет урегулировать и планировать, как нам дальше действовать. Всё сейчас в руках у министерства.
— Почему вас не было на недавнем президентском совете по спорту?
— Я сейчас не член совета, был им раньше. И так или иначе, когда он проводился, был в командировке.
— Со стороны Путина не почувствовали утери доверия после Сочи, учитывая его особое внимание к хоккею?
— Конечно, ему очень хотелось, чтобы в хоккее мы выиграли. Президент и с ребятами встречался. Мы делали всё, что могли и должны были. А дальше уже дело было за командой.
— Месяц назад президент федерации хоккея Канады Боб Николсон покинул свой пост. Вы находитесь во главе ФХР восемь лет. Если Минспорта будет довольно работой федерации, сколько ещё планируете там проработать?
— Мне бы хотелось поработать ещё один срок. Это моё, у меня накопился большой опыт. Я член международной федерации хоккея, у меня хорошие контакты со всеми президентами федераций. Я уважаю их, они уважают меня… А дальше – будет видно.
«В 90-Е МЫ ЗА 10 ЛЕТ ВЫПАЛИ В ОСАДОК»
— Может быть, по известному выражению, наши ожидания – это наши проблемы? Учитывая, что турниры, где участвовали лучшие сборные мира в лучших составах, наша команда не выигрывала аж с Кубка Канады 1981 года. Может, нам и ждать-то ничего не надо?
— Ну, ждать-то надо. Нужно всегда стремиться к золотым медалям. Но в 90-е годы весь спорт у нас был в провале. Хоккейные школы закрывались, дворцы не строились. Мы выпали за 10 лет в осадок, можно так сказать. И то что мы удержали вообще хоккей на плаву, что он у нас не умер, – это заслуга и Стеблина, и многих руководителей клубов.
Вы же помните, что было: люди не знали, где работать, как жить на зарплату, никто не думал ни о культуре, ни о спорте. И артисты, и спортсмены были в таком состоянии, что никто не знал, что с ними вообще будет. А результаты – это большая, многолетняя работа.
Сегодня надо головы поставить на место. И понять: нынче уже не Советский Союз. Там было чётко – восемь месяцев в году лучшие спортсмены, никуда не уезжавшие, жили здесь на сборах. В итоге в сборную две пятёрки из ЦСКА взяли, по одной из «Спартака» и из «Динамо». Учитывая ещё и летние сборы, команда наигрывалась круглый год. Тихонов придумал новшество: не тройки, а полные пятёрки. Звено Ларионова вообще удержать невозможно было: плотно играешь с форвардами, так Фетисов с Касатоновым подключатся и всё решат впереди. А сегодня ни одного звена у нас, к сожалению, нет.
— Действительно, Фетисов всё время подключался. А сейчас мы увидели, что у сборных Канады и Швеции лучшими бомбардирами стали защитники Даути и Карлссон, а у нас, такое ощущение, что Билялетдинов просто запретил защитникам ходить вперёд.
— Это его план, он так видит. Это его… Не получилось, до этого получалось – чемпионат мира выиграли…
«ХОТЕЛ, ЧТОБЫ БИЛЯЛЕТДИНОВ ДОВЁЛ СЕЗОН ДО КОНЦА»
— Каким образом съёжился контракт Билялетдинова? Ведь ещё в Сочи вы говорили, что у него соглашение до конца сезона. А потом выяснилось, что до марта.
— До марта и было.
— А почему говорилось вслух, что до конца сезона?
— Потому что мы хотели, чтобы он в любом случае продолжил работу до чемпионата мира в Минске включительно. И даже после Сочи я хотел, чтобы он довёл сезон до конца. Он собрал команду, и к тому же у него был бы стимул – реабилитироваться за Олимпиаду. У меня была такая мысль, и исполком меня
«Мы выпали за 10 лет в осадок. И то что мы удержали вообще хоккей на плаву, что он у нас не умер, — это заслуга и Стеблина, и многих руководителей клубов».
поддерживал. Но сам Билялетдинов принял другое решение. Это исключительно его выбор.
— После заседания исполкома ФХР, утвердившего отставку Билялетдинова, везде прозвучало, что он там изложил очень детальный анализ. Но прессе тренер сказал, что анализ этот — для внутреннего пользования. Интересно было бы узнать, что же было в том анализе. В чём он увидел главную причину неудач и в том числе собственную вину.
— Тоже не хотел бы обнародовать все это. А насчёт собственной вины… Он сказал, что не смог нацелить команду на победу – и в этом, наверное, главная его вина.
— Это общие слова.
— Больше расшифровывать не хочу.
— Когда узнали, что в четвертьфинале в воротах будет играть Варламов, как отреагировали? Ходят слухи, что вы пытались переубедить Билялетдинова, но он стоял на своём.
— У каждого своё мнение. Я его высказал, но тренеры решили по-своему. И они имеют на это право. Билялетдинов, объясняя свой выбор в пользу Варламова, сказал, что он более опытный, прошёл чемпионат мира.
Не собираюсь говорить, что Варламов совсем уж плохо сыграл, да и вообще он очень сильный вратарь. Там и ошибки защитников были. Но и он мог сыграть лучше. Бобровский, как мне кажется, выглядел более предпочтительно, это было заметно. Но тренер больше верил Варламову.
— Нет ощущения, что к Бобровскому было предвзятое отношение? Если вспомнить ещё и то, что его, будущего обладателя «Везина Трофи» за тот сезон, не пригласили на ЧМ-2013, а позвали Брызгалова.
— Не впутывайте меня в разговор о составе. Разве тренер хочет проиграть? Конечно, нет. Значит, он собирает лучших, по его мнению. А у нас с вами другое мнение. У нас же миллион людей, которые все разбираются в хоккее и футболе! Выиграли – молодцы! Не выиграли – начинается сразу «не того взяли». Но послушайте, на то он и главный тренер, на то он и зарплату получает. Он отвечает и отчитывается перед исполкомом за тот результат, который показал. Всё!
Выигрывает команда, проигрывает тренер. Не я это придумал. Потому что действительно тренер определяет состав, звенья, от него всё зависит. Это и при Тарасове было, и при всех других. Тарасов приходил на исполком, как мне рассказывали, и ему все «вот, и „Химик“ у нас есть, у нас там хорошие игроки». Но он говорил: «Вот состав, и я отвечаю за результат. Есть вопросы? Нет? Всё». И пока они с Чернышёвым выигрывали, никто не мог ему ничего сказать. Да он и так никого не спрашивал и не слушал.
— Вы работали в тренерском штабе сборных на двух последних медальных Олимпиадах в Нагано и Солт-Лейк-Сити. Что там было иначе, чем сейчас? Кое-кто считает, что состав.
— Так у нас лучшие игроки и в Санкт-Петербурге на ЧМ-2000 были. А итог — 11-е место. Это хоккей, игра. Нам никогда нельзя забывать, что это игра, и что это не Советский Союз, когда мы обыгрывали всех, потому что сидели на сборах по восемь месяцев. И у нас звенья были полностью готовы. А теперь все в равных условиях, и сегодня выигрывают одни, а завтра – другие.
Владислав Третьяк и Вячеслав Быков
— Фетисов сказал: «Мы в своё время правильно сделали, что Славу Быкова поставили в сборную. Это было моё решение. Владислав Александрович хотел, чтобы поставили Билялетдинова, но я настоял на Быкове, потому что нужен был тренер с западным отношением к игрокам». Так и было?
— Да, мы тогда Билялетдинова рассматривали, я ездил в Татарстан, приглашал, — но не получилось. Я его знаю хорошо, он работал в НХЛ и играл со мной, прекрасный тренер, мы хотели его. А Быков был молодой, совсем неопытный.
— Фетисов действительно тогда настаивал на кандидатуре Быкова?
— Ну как настаивал… Я с ним проконсультировался.
— Правда ли, что в 2011 году решение уволить их с Игорем Захаркиным было принято после того, после провального чемпионата мира Захаркин вступил в не очень корректные пререкания с членами исполкома ФХР?
— Нет, всё уже было ясно, и это уже ничего не решало. Но они молодцы. Честно говорю, что очень их уважаю, они здорово отработали. Просто у всех бывают спады. Очень тяжело выиграть, но ещё тяжелее удержаться на вершине. Быков и Захаркин взяли золото на двух чемпионатах мира.
Но потом, мне кажется, совершили ошибку в том, что передоверились игрокам – мол, они профессионалы, они всё знают. А к сожалению, у нас ещё не все такие профессионалы, как они себе представаляли. В этом плане где-то была упущена дисциплина, и случился провал. Говорю не про Олимпиаду в Ванкувере, а про чемпионат мира в Словакии, где, думаю, мы проиграли из-за вопросов дисциплины. До сих пор благодарен им — и на исполкоме от себя лично их поблагодарил. Я и сейчас с ними в хороших отношениях.
— Не жалеете сейчас, что тогда расстались? Может быть, в Сочи у Быкова с его более смелой, чем у Билялетдинова, хоккейной философией получилось бы лучше?
— Сейчас трудно сказать. Билялетдинов тоже ведь чемпионат мира выиграл. Причём из десяти десять выиграл, и больше никто этого не повторил.
— В 2011-м именно вы лоббировали назначение Билялетдинова или кто-то ещё?
— А что там лоббировать-то? У нас вариантов не было. А если я вас спрошу: кого, считаете, надо было поставить, если был один Билялетдинов и больше никого не было? Иностранных тренеров?
— А иностранный тренер сборной России по хоккею – этого не может быть, потому что не может быть никогда?
— Почему никогда? Просто, на мой взгляд, именно российский тренер лучше знает российскую душу. Нет, не говорю, что никогда. Может быть, мы и придём к этому. Но всё-таки вижу ситуацию так, что российскому человеку с нашими игроками легче работать, потому что они говорят на одном языке.
Владимир Путин и Владислав Третьяк