Чуть больше недели тому назад Кеннет Фарид выдал невероятное шоу на матче восходящих звёзд НБА. Монстр, машина, феноменальный атлет на паркете — и добрый, борющийся за права однополых пар любящий сын, которого растили сразу две матери. Многие по окончании состоявшегося в рамках звёздного уик-энда в Хьюстоне конкурса по броскам сверху заклеймили контест одним из самых неярких за всю историю существования. Можем ли мы обвинять в этом Фарида? Не уверен. Он сделал то, что было в его силах: выполнил пару качественных данков – первый с разворотом на 360 градусов и второй с отскоком от щита. Ничего сверхвыдающегося в них не было, однако Кеннету не потребовалось полдюжины попыток, чтобы наконец попасть в кольцо, да и взмывал ввысь он — дай бог каждому.
– Кеннет, в матче восходящих звёзд НБА вы были просто неподражаемы и, набрав 40 очков и собрав 10 подборов, заслуженно получили звание самого ценного игрока. Когда-нибудь прежде доводилось собирать такую внушительную коллекцию?
– Нет, никогда в жизни такого со мной не случалось.
– Даже если вспомнить времена, когда вы выступали за школьную команду? Или в подростковом возрасте?
– Да, я даже о 35 очках не помышлял! Несколько раз бывало 28-29, но в последний момент я всегда мазал штрафные. Если бы не промахи с линии, то, может быть, и 30, и 40 удалось бы набрать.
– Вы ведь из Нью-Джерси, правильно?
– Да, если быть точным, то из города Ньюарк – родился и вырос там.
– Могли бы рассказать о том, что такое расти и играть в баскетбол в этом месте?
– У тебя должен быть оранжевый мяч вместо сердца, ты обязан обладать закалённым характером. Ну и слабаков там не особо любят. Играть на площадке в парке – это вам не шутки шутить, там ребята знают, что такое настоящая борьба. Большинство владеют просто убийственным кроссовером, после которого садишься
на пятую точку, а вот с подборами дело обстоит куда хуже. Поэтому я решил стать лучшим там, где была ниже конкуренция. Я рос, и с опытом приходило понимание того, как нужно ставить спину, как можно выбросить локоть и какая позиция считается правильной. Я был костлявым долговязым пацаном, с агрессией и злостью самого лютого бойца смешанных единоборств.
– Какие-нибудь площадки, на которых вы играли, запомнились больше остальных?
– Раньше я играл в парке Уикуэй, который был напротив моего дома с другой стороны улицы. Иногда ездил в парк Линкольна – он примыкал к дому моего отца в Джерси-Сити. Часто оказывался в парке Бергена, иногда любил покидать мяч в Нью-Йорке.
– Какими видами спорта наряду с баскетболом интересовались в детстве?
– Меня многое привлекало, однако нигде я не стремился ничего достичь, кроме как в баскетболе. Я просто любил эту игру, нравилась та страсть, с которой профессионалы, на которых я смотрел по телевизору, пока был маленьким, сражались на паркете. Ну и, разумеется, в связи с местом моего проживания я болел за «Никс».
– А чьей игрой в юном возрасте восхищались больше всего? Были ли у вас какие-то кумиры?
– В первую очередь меня просто поражал Чарльз Оукли, втихаря «топил» за Денниса Родмана – но здесь я вряд ли смогу привести большой список.
– Почему втихаря?
– Потому что все разбиравшиеся в баскетболе люди его боготворили, а я не хотел быть похожим на остальных. Меня никогда не волновало, какого цвета будут его волосы или какую часть тела он проколол, – я был просто поражён его страстью и перманентной уверенностью в себе. Он мог успешно опекать как защитников, так и центровых, да что говорить, в расцвете лет он не позволял развернуться Шакилу О’Нилу. Денниса я любил не за то, что он стал самой эпатажной фигурой в НБА, а за его стремление побеждать.
– Вы сейчас рассказали о тех, кто выходил на площадку и вдохновлял вас. А есть ли такие люди вне её?
– На меня большое влияние оказали родители. Мама – женщина с очень жёстким характером, которая делала всё, чтобы я добился успеха в жизни. В этом ей всегда помогал мой биологический отец: моя мать – лесбиянка и жила с другой женщиной. Она в каком-то смысле стала мне второй матерью, и я, окруженный всяческой поддержкой трёх сильных личностей, имел все шансы вырасти в обладателя бойцовского характера и добиться того, чего я добился.
– Недавно вы выступили с комментариями по поводу прокатившихся по всему миру акций протеста против однополых браков. Что это для вас значит?
– Я являюсь представителем Союза атлетов, который существует как раз для того, чтобы объяснять спортсменам, тренерам, фанатам, родителям и детям, что все люди обладают одинаковыми правами и должны иметь равные возможности вне зависимости от сексуальной ориентации. Это моя позиция, которую я не стесняюсь выражать.
– Что говорят тренеры по поводу вашей жёсткой игры локтями? Вам дали прозвище в честь главного героя сериала «Manimal», который умел превращаться в любых животных, в которых пожелает. Откуда это пошло?
– Мои тренеры обычно говорят мне, что моя энергия и желание побеждать – инфекция, которая распространилась среди членов команды, а никакой не навык, которому можно было бы научить. Они очень ценят во мне эти качества. А прозвище прицепилось благодаря парню по имени Махтар Н’Дайе — он какое-то время даже выступал в НБА. Он работает в агентстве, и ему после одной из моих игр начали звонить и говорить, что я похож на животное. Ну вот Махтар немножко прозвище модифицировал, и оно за мной закрепилось.
– Вне паркета вы столь же агрессивны, что и на нём?
– Нет, что вы. В повседневной жизни я очень спокойный молодой человек. Вот сейчас с вами разговариваю — простой парень, на которого можно положиться. Я знаю, что нельзя постоянно быть кем-то одним, поэтому стараюсь сохранить этот баланс. Я хочу оставаться собой.