Сегодня свой 42-й день рождения празднует Грант Хилл, один из самых неординарных и разносторонних игроков в истории НБА. Его карьеру очень трудно оценить однозначно. С одной стороны, он сделал больше трипл-даблов, чем Майкл Джордан, входил в первую символическую пятёрку сезона и был многократным участником Матча звёзд. С другой — проблемы со здоровьем, которые начались после шестого сезона, разделили баскетбольную судьбу Хилла на «до» и «после» и не позволили ему добиться большего. А ведь после тех шести сезонов Грант по сочетанию суммарной статистики очков, подборов и передач уступал только Оскару Робертсону, Ларри Бёрду и Леброну Джеймсу. И всё же даже в 39 лет Грант был нарасхват. «Клипперс» предлагали ему остаться, но он выбрал работу на НБА ТВ в качестве ведущего программы «За кулисами». Наверное, именно телевизионный опыт помог Хиллу выделить ряд самых ярких эпизодов своей карьеры.
О самой интересной истории про Майка Кшишевски и университет Дьюк
«Ну, если я расскажу действительно самую забавную историю, то меня больше не пустят и на порог университета. А вот сумасшедшая есть, хотя она и не очень смешная. В мой первый год мы вчистую проиграли дебютный матч в конференции на выезде Вирджинии. После трёхчасовой поездки назад в автобусе Кшишевски распорядился через 10 минут всем явиться в зал. Эта была самая ужасная тренировка в моей жизни, и к тому же мне на ней сломали нос. Но более важно, что она сформировала во мне стандарты хорошей игры. В ту ночь было много нагрузок, много ругательств и много претензий. Но я горжусь тем, что больше у нас никогда не было таких тренировок с Кшишевски».
О самом трудном в адаптации к НБА
«Ритм сезона и количество матчей. И вызванная этим необходимость уметь отдыхать в таких условиях. Звучит безумно, но постепенно втягиваешься и привыкаешь к поздним играм, ночным перелётам, подъёмам в два-три часа утра — нужно лишь научиться быть готовым к этому. Вот, пожалуй, самое сложное. И физическая готовность тоже. Это первые две вещи, которые приходят на ум».
О сравнении с Майклом Джорданом в начале карьеры
«Просто смешно. Я определённо был не первым «наследником».
О своих наставниках в первые сезоны в НБА
«Меня учили Джо Думарс, Джонни Докинс, Марк Уэст. Все трое с первых лет в «Детройте» и до сих пор мои хорошие друзья. С Марком я потом пересёкся в «Финиксе», где он работал в руководстве. Докинс, который сейчас тренирует в Стэнфорде, был мне как старший брат в дебютные годы. Эти люди значительно помогли мне и повлияли на всю мою карьеру до самого её конца».
О лучших моментах в игре
«Думаю, мой любимый — это данк через Алонзо Моурнинга, как раз после того, как мы с ним сцепились и упали на паркет. Это было действительно круто. Я наслаждаюсь каждый раз, когда вижу этот эпизод по ТВ. Был матч с «Чикаго» в 1997 году, когда я сделал трипл-дабл, и мы выиграли. Тоже здорово. А ещё — момент в «Финиксе», когда мы всухую вышибли из плей-офф «Сан-Антонио». «Спёрс» так долго были нашим злым роком, что взять реванш стало особенно приятно. Ещё могу вспомнить Олимпийские игры. Много со мной случалось памятных эпизодов».
О лучших моментах вне площадки
«Вообще то, что происходило вне площадки, — это лучшая часть карьеры. Даже самые обычные вещи вроде общения в раздевалке, путешествий, совместных обедов.
Помню, как в мой второй год в НБА мы играли с «Чикаго», и после матча я пошёл в ресторан поужинать с Майклом Джорданом. Это была фантастика. Для меня вот так провести время с Джорданом было запредельной мечтой.
Я встречался и с Джулиусом Ирвингом, Каримом Абдул-Джаббаром, Мэджиком Джонсоном — теми, на чьих играх я рос и кто был моими кумирами. Для простого болельщика внутри меня возможность оказаться рядом с такими легендами была невероятной радостью. Как и с некоторыми из действующих игроков.
Да, в памяти остаются эпизоды из матчей, самые зрелищные моменты. Но для меня самое главное, что дала НБА, заключено в человеческих отношениях, в жизненном опыте, в том, что я был частью этого братства. Сейчас у меня есть возможность в моей передаче показать всё то, что я видел за закрытыми дверями на протяжении 19 лет своей карьеры. Это главная «фишка» нашего шоу».
О лучшем финте
«Моим самым эффективным оружием был первый шаг, после которого открывалась дорога к кольцу. Именно этот приём позволил мне в будущем стать хорошим снайпером со средней дистанции. И в трёхсекундной у меня тоже были хорошие финты».
О формировании своего стиля
«В начале своей карьеры я был сосредоточен на том, чтобы прорваться к кольцу или выйти на линию штрафных. Но потом я понял, что мне дают бросать с четырёх-пяти метров. Нужно было пользоваться этим. Я очень много тренировался во время локаута в 1998 году. Именно тогда, в мой последний год в «Детройте», когда я был полностью здоров, моя игра окончательно сформировалась.
До получения травмы в 2000 году я прогрессировал и играл на высоком уровне. В моём арсенале был обыгрыш в «краске», проход, умение заработать штрафные, эффективность в контратаках. Следующим шагом должна была стать работа над трёхочковыми. На тот момент я уже убедился, что упорный труд даёт хорошие результаты».
О необычных бросках
«Я редко такое исполнял. Для меня было главным суметь это сделать один раз, а потом я терял интерес. Был такой трюк. Выполнить футбольный финт с забросом мяча ногой из-за спины в щит, а потом поймать отскок и забить данк. Я говорил, что если пригласят на конкурс данков, то покажу именно это. Смог забить с третьей попытки».
О баскетбольных хитростях
«Есть определенные приёмы, позволяющие придержать соперника так, чтобы судьи этого не заметили и т. п. Их перенимаешь, играя вместе с Джо Думарсом или играя против Майкла Джордана. А затем включаешь их в свой арсенал и используешь».
О самом недооценённом аспекте игры
«Мне кажется то, что долго не замечали, но всё-таки признали в конце концов, — это игра в обороне. В молодые годы у меня была возможность посвящать много времени работе над действиями в защите. И когда я стал старше, то сумел доказать, что умею обороняться на высоком уровне. Многие удивятся, узнав, что в Дьюке меня признавали лучшим игроком оборонительного плана. Я всегда считал, что умею хорошо защищаться. Но мне кажется, во мне никогда не видели специалиста по игре в обороне. Особенно в более поздний период, когда я стал медленнее и остался с одной здоровой лодыжкой».
О возможности играть вместе с Трэйси Макгрэйди
«Трэйси был великолепным игроком. Когда он пришёл в «Орландо», я даже не подозревал, на что он способен. Очень жаль, что я получил травму и мы не смогли сыграть вместе.
Я не утверждаю, что мы обязательно стали бы чемпионами. Просто представляю себя в расцвете сил и его на подъёме рядом. Мы были бы способны на многое. Эх, если бы да кабы… В конце концов, мне повезло увидеть его лучшие годы в «Мэджик».
О близости к переходу в «Нью-Йорк» в 2009 году
«Вероятность была очень велика. Я очень хотел перейти в «Никс», и ситуация была иной, чем когда я стал свободным агентом после «Детройта». Я всегда был болельщиком «Нью-Йорка» и отлично помню встречу с Дэйвом Чекеттсом и Джеффом ван Ганди. Проблема была даже не в травмах. Они планировали обменять меня на Патрика Юинга, а я хотел играть вместе с ним. Я рос болельщиком команды университета Джорджтаун и именно поэтому выбрал себе 33-й номер.
Я просто не хотел быть тем человеком, на которого обменяют Юинга. Не знаю точно, состоялся бы такой обмен или нет, но для меня это была важная причин. Я несколько раз посещал команду, и мне нравилась идея переезда. Но я бы хотел оказаться в «Нью-Йорке» молодым и в расцвете сил, а не в 37 лет».
О влиянии медицинской службы «Финикса» на дальнейшую карьеру
«Там отличные специалисты, особенно доктор Майк Кларк. Мне очень повезло, что я попал в «Санс» после того, как меня преследовали травмы в «Орландо». Я получал удовольствие от игры за «Финикс» именно потому, что был здоров. Тамошние медики лучшие, они заботятся об организме в целом, а не об отдельных его частях. Благодаря врачам «Санз» я превратился из вечно больного в «железного человека» на несколько лет».
О том, что его считают образцом на площадке и вне её
«Не знаю, можно ли считать меня примером для подражания, но мне понравился мой последний сезон в Лос-Анджелесе, где собралось много отличных игроков. Я ощущал с их стороны уважение за то, что я сделал в прошлом и делаю в настоящем. Причём в основном это касалось не самой игры, а происходящего вне площадки.
У меня есть коллекция афроамериканского искусства. Семь лет она назад она выставлялась в различных музеях по всему миру. Не скажу, что это было громким событием в сфере искусства, но для профессионального спортсмена такое достижение весьма необычно.
Наверное, об этом знают не все игроки, но я надеюсь, что кого-то из них моя коллекция вдохновила сделать что-либо за пределами баскетбольной площадки. Уверен, что если у тебя есть какое-то необычное хобби, то его не нужно скрывать».
О лучших тренерах в карьере
«Кшишевски, без сомнений, великий тренер. Даг Коллинс очень помог мне в начале карьеры. Майка д'Антони я считаю гением нападения. Я многому у него научился. У меня было много тренеров — и хороших, и плохих, — но у каждого я чему-то научился».
О самом неудобном оппоненте в обороне
«Теперь, когда я уже точно против него не сыграю, скажу, что это Коби Брайант. Уверен, что выкладывался против него на 100% и заставлял его изрядно поработать. Но все равно он забивал через меня невероятные броски. Мне нравилось играть против него в молодости, когда я был в «Детройте». Но и сейчас с ним трудно справиться.
Против Брайанта сложно придумать какую-то систему защиты, потому что у него почти нет слабых мест. Он может пойти в проход и вправо, и влево; может развернуться в любую сторону, когда стоит спиной к кольцу; может бросать сразу после паса; может атаковать после дриблинга. Против большинства игроков можно выбрать схему действий, потому что у них есть какие-то фирменные приёмы. Кто-то разворачивается всегда в одну сторону, кто-то идёт в проход только вправо. Но Коби невозможно предсказать, хотя я всегда старался просчитать все варианты».
Об использовании противостояния с Брайантом в своей передаче
«Да! Я бы хотел встретиться с ним, посмотреть записи наших игр, когда я защищался против него, и узнать, о чём он тогда думал. Хотел бы спросить, как он принимает решения в определённых ситуациях. Он был настоящим бойцом. Трудно передать это словами. У меня не было неразрешимых проблем в обороне против Леброна Джеймса, Кармело Энтони и Кевина Дюранта, но с Коби приходилось очень тяжело».
О том, чтобы сыграть в 50, как Майкл Джордан
«Вряд ли. У меня в последние годы было слишком много травм, которые и подтолкнули меня к завершению карьеры. Конечно, я мог бы отыграть ещё два-три года, но думал уже в первую очередь о здоровье. Оставался целый год по контракту, но я хотел уйти здоровым. «Клипперс» звали меня назад, но я знал, что время пришло. А в 50? Нет, вряд ли я смогу играть в 50».
О музыкальном творчестве вместе с женой Тамией
«Я не умею петь, но немного играю на клавишных. Тамия выкладывала на YouTube кое-что из нашего совместного творчества, где она поёт, а я играю. Я и сейчас могу поэкспериментировать с синтезатором, тем более что это нравится моим детям. Играю что угодно от Commodores до Рианны».
О роли отца
«Я занятой человек, но стараюсь находить для семьи крохи свободного времени среди всех дел. Получаю море удовольствия от совместных прогулок, поездок куда-то, празднования дней рождения. Это здорово. Эмоции просто зашкаливают».
О другой деятельности после завершения карьеры
«У меня много различных идей, которые я бы хотел реализовать. Но моё главное правило — не браться за всё сразу. Тем не менее я собираюсь попробовать себя в бизнесе. Работаю над этим сейчас. Меня привлекает искусство, театр, но не факт, что я этим буду серьёзно заниматься. Ещё я интересуюсь политикой. Я ведь вырос в Вашингтоне, где об этом часто говорили во времена моего детства и юношества.
Самое важное, что у меня сейчас хватает времени на то, чтобы погрузиться в мои интересы. Это меня вдохновляет. Не хочу думать, что лучшая часть моей жизни позади. Я верю, что лучшее ждёт меня впереди».