Главным открытием Nebelhorn Trophy стал российский фигурист Иван Третьяков, которому удалось обойти соперников, уже зарекомендовавших себя в мировом фигурном катании: француза Янника Понсеро, американца Райана Брэдли, вернувшегося в любительский спорт немца Штефана Линдеманна. В итоговой классификации Иван уступил лишь звезде экстра-класса, двукратному чемпиону мира и вице-чемпиону Олимпийских игр Турина Стефану Ламбьелю.
Перед короткой волновался я очень сильно. И во время проката тоже, и даже когда все прыжки сделал. Всё-таки первый старт в сезоне.
А в оценке за технику даже сумел превзойти его.
— Иван, давайте начнём разговор с самого начала. Когда вы впервые вышли на лёд, чтобы заниматься фигурным катанием?
— Мне тогда было четыре года. Родители отвели меня на каток, а потом ещё в гимнастический зал и сказали: «Выбирай, что хочешь». Мне больше на катке понравилось. Особенно прыжки.
— Когда вы начали тренироваться у Марины Селицкой?
— Я родился в Кирове, поэтому до 12 лет катался там. Потом мой тренер передала меня Марине Леонидовне, и я переехал в Москву. У Селицкой тренируюсь уже лет пять-шесть. Всегда сбиваюсь со счёта.
— Фигуристы часто жалуются на нехватку льда, когда речь идёт о тренировках.
— Я катаюсь в ЦСКА, у нас таких проблем нет. Мне льда хватает. Я, наоборот, люблю минут 40 покататься, отработать всё и быстренько уйти. А катаемся обычно дольше.
— То есть над элементами подолгу корпеть не любите?
— Почему же, если какой-то прыжок не получается, могу работать над ним до упора. Пока не сделаю, не успокоюсь.
— Вы сделали настоящий рывок на этом турнире. Вас самого он удивил?
— На самом деле, когда сюда ехал — думал, что могу хорошо выступить. В прошлом сезоне я тренировался совершенно не так, настрой был не боевой. А в этот раз – уже с лета собрался, настроение изменилось.
— Вот так просто? Наверняка была какая-то причина.
— Дело в том, что у меня с тем сезоном с самого начала не сложилось. Выступил неудачно, а затем уже и продолжать не хотелось. Хотел поскорее дождаться лета, отдохнуть и с новыми силами начинать сезон.
— Хорошее начало получилось! Перед короткой программой была уверенность в том, что «всё смогу»?
— Нет, как раз перед короткой волновался очень сильно. И во время проката тоже, и даже когда все прыжки сделал. Всё-таки первый старт в сезоне.
Я подумал, что уж если катать, так катать по максимуму. Суждено мне облажаться — значит так тому и быть. Решил, что если и проиграю, то с серьёзным набором прыжков, с четверным.
— А после короткой – сразу довольно высокое пятое место. Вот где настоящие волнения! Как вы с тренером готовились к прокату произвольной?
— Марина Леонидовна меня настраивала на то, что программу надо упрощать, чтобы остаться в пятёрке. А у меня был настрой совершенно другой. И на пятёрке останавливаться не хотелось. Я подумал, что уж если катать, так катать по максимуму. Суждено мне облажаться — значит так тому и быть. Но решил, что уж если и проиграю, то с серьёзным набором прыжков, с четверным.
— Тренер настолько был не уверен в четверном?
— Я просто совсем недавно начал делать этот прыжок на тренировках. Чисто приземлить четверной у меня получилось ещё два года назад, но в программы я его не вставлял, да и не тренировал особо. В этот сезон всего 10 попыток сделал. Хотя процент исполнения, считаю, был хороший. Если не делал бабочку, почти всегда выезжал чисто, только иногда делал помарочки.
— То есть получается, что вы непослушный ученик?
— Ну, это да (смеётся). Бывает, ругаемся.
— Стало быть, Марина Леонидовна была уверена, что программа будет в более лёгком варианте, а вы вышли и откатали, как хотели? Или сразу поставили тренера перед фактом?
— Сразу. На тренировке она была недовольна тем, что я настроен на четверной и не слушаю её. Ворчала. И до последнего, уже перед стартом, говорила: «Ну, может, всё-таки не надо?» Я отвечал: «Нет, я уже всё решил, настроился на прыжок».
— Последний стартовый номер – да ещё после Стефана Ламбьеля, выхода которого на лёд ждал весь зал. Сложно было?
— Что Стефану устроят овацию, я с самого начала понимал. Даже в голове несколько раз прокрутил этот момент: сразу на лёд выйти не получится, придётся ждать, когда все игрушки и цветы соберут, так что это меня совершенно не волновало. А вот последним кататься в принципе не люблю, слишком долго ждать. И волновался я больше всего именно из-за того,
Последним кататься в принципе не люблю, слишком долго ждать. И волновался я больше всего именно из-за того, что последний номер на жеребьёвке вытянул, не знал, как это на мне скажется.
что последний номер на жеребьёвке вытянул, не знал, как это на мне скажется.
— И что же тренер сказал потом, когда оказалось, что вы не послушались и в итоге выиграли серебряную медаль?
— Она удивилась… Но если честно, то я точно не помню. Слишком был на эмоциях в тот момент.
— Это ваша первая медаль такого уровня?
— Если не считать юниорского Гран-при, да. К тому же я серьёзно повысил свой лучший персональный результат. Сразу баллов на 30-35. Это здорово.