“… Юра Жирков на мгновение замер, а затем, невероятным образом поддев мяч
пяткой, перебросил его через головы обалдевших соперников. И — рванул прямым
курсом на ворота. “Это что, — улыбнулся мой сосед по трибуне, завсегдатай матчей
тамбовского “Спартака”, — он еще не такие номера откалывает! А ведь парню 20 лет
всего...” — “Так чего ж он во второй лиге делает?! Почему до сих пор не в
“Локомотиве” или “Спартаке”?! Это же настоящий бразилец!”
Это — цитата из “МК” от 31 июля 2003 г. Наша газета первой подготовила материал
о Юре Жиркове. Мы обзвонили ведущие российские клубы, рассказав про тамбовского
самородка. Ответы были типичны: “Да подумаешь, вторая лига! Пусть для начала в
первой побегает...”
Потом, к счастью, Юру все же “вывезли” в Москву — в ЦСКА. И теперь он — звезда
европейского футбола. Человек, который своим голом принес России первый в
истории Кубок УЕФА…
При этом Жирков ведет себя не по-звездному. В интервью “МК” он был откровенен
как никогда.
… Появление полузащитника ЦСКА Юрия Жиркова в самом центре Москвы не вызвало у
прохожих абсолютно никакой реакции. Ситуация, возможно, была бы иной, будь он в
бутсах и красно-синей майке с цифрой 18 на спине. Но, увы, на нашу встречу он
пришел в цивильной одежде, и потому автограф у молодого таланта попросила лишь
официантка в кафе. — Не боитесь популярности? Скоро ведь не выйти будет без очков и шапки…
— Не думаю, что здесь, в России, мне это грозит. В Европе — другое дело: там
футбол очень популярен, его смотрят все — и мужчины, и женщины, и дети. Если
город маленький — то вообще ты звезда номер 1! А у нас… Вот рекламируй что-то
— узнавали бы больше.
— Но стоит вам появиться у себя в Тамбове — и там поклонницы наверняка
проходу не дают, охотятся на вас?
— Да нет, никто не охотится. Друзья радуются, что выбрался, и все. А так — ни
там, ни здесь никто не караулит, в подъезде не сидит, на базу не приезжает.
Газетчики тоже не особо достают, разве что мама с некоторых пор стала интервью
про меня раздавать.
— Кстати, как она отнеслась к вашему решению перебраться в Москву?
— Поначалу даже не хотела меня отпускать. Как раз совпало, что в тот момент,
когда нужно было ехать, в Москве были теракты. Боязно, конечно. Хоть я и из
многодетной семьи, для матери это все равно очень волнительно.
— А вам самому не страшно было?
— Да нет. Я — фаталист, считаю, что от судьбы не уйдешь. Если что-то суждено, то
настигнет где угодно…
— Мне с детства нравился футбол. Гонял мяч каждый день, во дворе. Школу даже
прогуливал… И по телевизору очень любил смотреть. У меня всегда были две любимые
футбольные команды — “Барселона” и “Милан”.
Ну а когда я учился в школе, в наш класс пришел тренер — набирать мальчиков 1983
года рождения в футбольную секцию. Я пошел вместе с братом — он на год старше.
Много раз я бросал: и в школе из-за увлечения футболом были проблемы с
успеваемостью, и болел часто… К тому же, когда я начинал играть, всегда сидел
в запасе — сначала в детских командах, потом в тамбовском “Спартаке”… На поле
всегда выпускали более старших, а я был вроде как на год младше. Я, конечно,
расстраивался, но ждал своего часа. К тому же ребята постарше в тот момент
действительно лучше играли, и тренер им больше доверял.
— Какие чувства вас тогда переполняли? В детстве чувство обиды сильней?
— Однажды на собрании объявили, что я не еду на какой-то матч. Обиделся тогда не
на шутку. Хотел бросать даже. Хотя все было не так плохо: в ДФЛ я несколько раз
становился лучшим полузащитником, даже на фоне старших. Наверное, поэтому мой
тренер, Валерий Шарапов, верил в меня, успокаивал, говорил, что все еще
получится. Как ни крути, дал мне путевку в жизнь… Могу сказать, что он мне как
второй отец.
— Может, неудачи и помогли так выстрелить?
— Не знаю. Жизнь, наверное, заставила — посудите, что еще я умею, кроме футбола?
Лампочку разве что вкрутить могу (смеется).
— Вы жили только футболом — или были в детстве и другие увлечения?
— Любили с братом — особенно зимой — играть в войнушку. Еще мы с ним занимались
конькобежным спортом. Летом в футбол играли, а зимой — опа! — и на коньки
переключались. Я даже третьи места на областных соревнованиях занимал. То есть
ехал вторым, а на финише всегда падал… А еще я однажды чуть не утонул!
— Лед треснул?
— Да нет, летом, на речке в деревне. Я плавал на резиновом кругу, у меня
зачесалась макушка — пчела, может, на голову села. Я круг отпустил и… камнем
пошел под воду. Хорошо, это заметил отец и вытащил меня из воды. Там вообще было
какое-то заколдованное место — много людей тонуло. Мне там никогда не нравилось:
помимо всего прочего там был обрыв и водились пиявки. Так что с плаванием у меня
с самого начала не заладилось. А с футболом, видите, иначе получилось.
Владислав, старший брат, прекратил серьезно тренироваться. Зато Коля, младший,
оказался таким же упорным, как я, и сейчас играет в той же самой школе, где я
начинал. Тоже сидит в запасе. Может, что и получится. Ему всего 16.
— Известно, что вы так любите футбол, что играете даже во время отпуска…
— Я и раньше, когда в Тамбове играл, приходил с тренировок и вечером гонял во
дворе. Вроде играл в профессиональной команде мастеров, а все равно… И тренер
знал, что я после тренировок играю, и даже ставил меня другим игрокам в пример.
Поэтому, когда приезжаю домой, всегда играю с друзьями и, конечно же, с
братьями. У нас отличные отношения. Старший брат подшучивает: мол, плохо играю в
Премьер-лиге. А младший вторит: “Почему опять не забил, урод?!” Но я не
обижаюсь, наоборот — хорошо: так я никогда не зазнаюсь!
— И папа ваш к футболу тоже наверняка неравнодушен…
— Конечно! Раньше всегда мячи покупал и играл во дворе с нами. Помню, однажды
даже ногу сломал по нашей милости. Стоял на воротах, упал — и перелом.
— Папа у вас на заводе трудился, сейчас на пенсии. А мама кем работает?
— Она почтальон, разносит корреспонденцию, плюс еще ее заставляют товарами
приторговывать. Вот и носится она помимо писем и газет еще с какими-то
порошками, что ли. А если не продаст, будут вычитать из заплаты. Я когда
маленький был, помогал маме, так что не понаслышке знаю, что это такое —
таскаться с тяжестями. Участок-то большой! Так что мне с работой повезло намного
больше.
— А какие отношения были в семье?
— Нас четверо детей было, ругали, не без этого. Но больше всего мне всегда от
бабушки доставалось. Кто-нибудь из нас, старших, младшую сестру обидит, а
бабушка всегда почему-то на меня думала. Приходилось отдуваться. А вообще мы
жили дружно. Хоть и приходилось ютиться всем в однокомнатной квартире, и бывали
иногда моменты, когда я думал, что лучше бы я был у родителей один. Шутили:
старший брат говорил, зачем, мол, Юрку родили. А я отвечал, что не понимаю,
зачем сестренку родили, и так далее. Но в целом — хорошо, когда большая семья. В
драках всегда есть кому заступиться. И за кого.
— Детские спортшколы переживают не лучшие времена, особенно в провинции.
Сталкивались с трудностями?
— Конечно, сталкивались постоянно. Мячей не было, время в зале либо вообще не
давали, либо давали неудобное, с полем были те же самые проблемы. Приходилось
временами тренироваться в лесу — бегали там. Или в коробке какой-нибудь. Бывало,
конечно, и на центральном тамбовском стадионе играли, но это случалось нечасто.
А уж о сборах в школе не было и речи. Когда я впервые поехал играть в Лиге
чемпионов, зашел в номер — и… офигел! Хотя, в принципе, и в России есть
неплохие гостиницы, но…
— А с экипировкой в детстве как обстояли дела?
— Родители скидывались и покупали. Когда у моих родителей не было возможностей —
семья-то многодетная, денег не хватало, — обмундирование тренер обеспечивал. За
границей все иначе. У меня друг ездил в Испанию, он в молодежной команде играет.
Рассказывал, что там у юниоров экипировка такая же, как у взрослых, и поля в их
полном распоряжении. Я считаю, что о детях, безусловно, нужно лучше заботиться —
это же будущее России. Но когда сам был маленьким, на все это внимания не
обращал — важно было просто тренироваться.
— Вам все равно как играть — при зрителях или без?
— При пустых вообще неохота играть. Порой выходишь, видишь, как мало болельщиков
собралось, — и расстраиваешься. Бывает так на некоторых играх — например на
Кубок России. Так что, дорогие наши болельщики, берите пример с англичан: там
ходят вообще на все матчи. Даже на аутсайдеров собираются целые стадионы. Чего
не скажешь о иных наших городах.
— Вас называют самым невезучим игроком: всегда вам якобы больше всех
достается. Это действительно так или преувеличивают?
— В последнее время — нет, а вот когда играл в Тамбове, после игры всегда
какой-нибудь ушиб, синяк, фингал под глазом… Но, к счастью, до серьезных травм
не доходило. Однажды нога распухла до такой степени, что бутсу надеть не мог. И
все равно забинтовал, как-то натянул бутсу и вышел на поле. И все нормально —
выиграли! Может, потому что я и раньше играл, превозмогая боль, сейчас я и лезу
в борьбу. Футбол — мужская игра. Сам бьешься, других бьешь — всякое бывает… А
однажды, помню, сильно ногу отморозил, когда в Тамбове на снегу играл. Так и
промучился с ней, дней пять лежал, а она все болела. Думал, придется
ампутировать (смеется).
— Тяжело переживаете поражения?
— Раньше бывало, что после каких-то игр вообще не хотел ни с кем разговаривать.
Когда играл в Тамбове, до того доходило, что после игры встречался со своей
девушкой и молчал. Злой был такой, что не передать словами.
Многие замечают, что на поле я один, а по жизни — другой. На поле и толкаюсь, и,
бывает, демонстрирую жесткую игру, а так — спокойный. Вот и сестра двоюродная
удивляется — говорит: в жизни тихий, а на поле кулаками машет!
— А выяснение отношений не выходит за пределы поля?
— В детстве, может, такое и случалось, сейчас нет. Вот в матче с “Осером”
повздорил я с одним игроком, после первого тайма решил разобраться… Общение,
правда, происходило преимущественно на языке жестов (смеется). В общем,
потолкались немного в подтрибунном помещении и все. Какой-то французский тренер
разнимал…
— Откуда пошло выражение: “Тамбовский волк тебе товарищ”?
— Кто как говорит. Кто-то мне рассказывал, что одно время в Тамбове
действительно было много волков. А еще говорят, что тех, кто хорошо трудился, в
Тамбове называли волками. Так и пошло. На самом деле мне самому охота узнать,
откуда это выражение повелось.
— Но если вас так назовут, обидитесь?
— Нет, почему? Рахимич зовет меня “тамбовский волчонок”, Чиди — “жир”, Гусев —
“Никулин”…
— А при чем здесь Никулин?
— Говорят, что я похож на Юрия Никулина. Первой это отметила учительница по
алгебре, она меня очень любила… Приехал в ЦСКА, прошла неделя, и Ролан Гусев
меня тоже Никулиным назвал. Я как услышал, рассмеялся, говорю: мол, меня и в
школе так называли. Даже не знаю, почему всем так кажется. Я вот на себя смотрю
в зеркало — вроде не похож.
— Вам не обидно, что получаете меньше кого-то?
— В принципе, игроки не знают, кто конкретно сколько получает. И вообще, никто
не выделяется, дома из чистого золота никто из нас себе пока не приобрел. Кто-то
живет в съемных квартирах, кто-то уже купил себе дома…
— А вы?
— Мне клуб снимает. Я родителям в Тамбове купил хорошую трехкомнатную квартиру,
а себе еще нет. Пока не определился, где хочу жить. В Москву родители не поедут:
в Тамбове тише, уютнее, и бандитов много — своих, тамбовских… Так что даже не
знаю… Но Москва, как ни крути, — центр, так что, может, здесь и лучше, хотя
жизнь такая суетная, все бегут куда-то… В общем, думаю, что лет через пять смогу
точнее ответить на этот вопрос.
— Вы обустроили временное жилище на свой вкус?
— Даже плакаты любимых футбольных команд не наклеил: хозяйке такое вряд ли
понравится. А вот флаги прикрепил, призы расставил… Программки какие-то лежат —
в общем, видно, что футболист живет. Если бы это была уже своя квартира,
наверное, придавал бы дизайну большее значение.
— Ну, а если сбудется мечта и вы подпишете контракт с “Барселоной”…
— Значит, придется жить там. И испанский язык с удовольствием выучу.
— На выездах вы успеваете познакомиться с новыми городами, странами?
— На сборах — редко. Конечно, если вторая половина дня свободна, тогда, конечно,
двигаем куда-нибудь — ходим, смотрим. А перед играми — никогда не гуляем. Все
мысли об игре. Ну, а после — уже вроде домой пора… Вообще мне гулять больше
всего вечером нравится: вывески, огни, романтика, одним словом! Но магазины
закрыты — это плохо. Приходится ограничиваться бутиками аэропорта.
— Любите заниматься шопингом, выбирать подарки близким?
— Я вообще не люблю подарки — ни дарить, ни получать. На Новый год замучился:
выбирал-выбирал, не знал, кому что купить. Даже цветы — и те дарить не люблю.
Своей девушке, кажется, всего два раза дарил. То же самое касается и одежды. В
этом плане я совсем не похож на Бекхэма. Покупаю обновки по мере необходимости,
на марки не смотрю.
— Дэвид Бекхэм влюбился в свою будущую жену, увидев ее по телевизору. А как
вы познакомились с вашей девушкой?
— Мы вместе встречали Новый, 2003 год. И ее, и меня пригласил наш общий друг,
так и познакомились. Потом начали встречаться… С тех пор прошло уже более двух
лет, но для меня Татьяна по-прежнему — лучшая. Это была любовь с первого
взгляда.
— Разлука укрепляет отношения?
— Когда как. Может, даже и наоборот. Но что делать? Работа есть работа. Так и
ревнуем друг друга, но на расстоянии.
— Таня охотно отпустила в Москву?
— Нет, но я, если честно, ее не слушал. В конце концов, это моя жизнь — сам
должен принимать решения. Она учится на экономиста, сейчас заканчивает третий
курс. Закончит с учебой — переберется, может, ко мне. А так — то она приезжает
на выходные, то я ее навещаю. СМС-сообщениями постоянно обмениваемся, много
разговариваем по телефону — так что мы постоянно на связи.
— Праздники вместе отмечаете?
— Вообще-то да, но свое 21-летие отмечал на базе, перед игрой дело было.
— В Америке с этого возраста разрешено употребление спиртных напитков…
— Я не пью, к тому же перед игрой это вообще запрещено. Так что ограничился
минеральной водой.
— Неужели?
— Я вообще к русскому национальному напитку равнодушен. Помню, в детстве как-то
перепутал стаканы. Дело, кажется, на Новый год было. Очень пить хотелось, я без
разбора взял стакан и начал большими глотками утолять жажду. Опомнился только,
когда горечь пошла. Маленький был… упал, в общем.
— А кухню какую предпочитаете?
— Кухню? Ту, что у нас на базе в Ватутинках. Хорошие все повара, очень вкусно
готовят. И борщи, и те же спагетти… А так я, конечно же, предпочитаю русскую
кухню. В “Елках-палках” люблю посидеть — всегда заказываю холодец. Квас люблю,
окрошку, пирожки. Я же себе не готовлю, сам даже чай не могу заварить. Татьяна
когда приезжает, то готовит, а так я предпочитаю питаться в кафе.
— Но любимое блюдо все же есть?
— Холодец скорее всего. Помню, в детстве я в него наступил. Мама выставила
холодец на балкон — охлаждаться, а я в него наступил — ногу обжег. С тех пор,
наверное, и полюбил.
— Юра, вы по жизни гонитесь за острыми ощущениями?
— Американских горок боюсь, с “тарзанок” не прыгал, а вот на машине люблю быстро
ездить.
— Не пропало желание после недавней аварии?!
— Нет, не пропало. Хотя авария была, конечно, не из приятных. Этой зимой мы с
приятелем ехали на приличной скорости по шоссе. А у нас там, под Тамбовом,
дороги плохо расчищают, в итоге занесло нас, и мы въехали в столб. Слава богу,
отделались легким испугом, и никто не пострадал. Разве что я нос разбил. Если бы
не подушки безопасности, мы бы сейчас с вами здесь вряд ли разговаривали.
Разумеется, что после этой аварии я пошел в церковь, поставил свечки,
поблагодарил Господа за то, что все хорошо кончилось.
— Больше не гоняете?
— Да не сказал бы. Бывает, приходится — чтобы не опоздать на базу, например. Я
этим не особо увлекаюсь, просто давно мечтал о семерке-“БМВ”, теперь езжу на
ней. Приобрел после аварии: та машина, на которой ехали, восстановлению не
подлежала. Теперь надо мной прикалываются: “Черный бумер, черный бумер…”
— Кстати, каковы ваши музыкальные пристрастия?
— Бывает, слушаю Михаила Круга, бывает, включу Диму Билана… А еще от Акинфеева
заразился любовью к творчеству группы “Руки вверх!” — есть у них пара
действительно неплохих композиций! Еще бразильцы наши постоянно в автобусе
слушают ритм-н-блюз. Они у нас вообще в последнее время шуметь начали. Говорят:
мол, а что это вы такие кислые? И давай петь что-нибудь, музыку свою включают,
прикалываются. Молодцы, разряжают обстановку!
— Интересно, какое мнение у вас было о Валерии Газзаеве до знакомства?
— Говорили, что он жесткий тренер, кричит на тренировках. Поэтому поначалу я
немного его боялся, вдруг не поставит играть. Но я доказал своей игрой, на что
способен, и сейчас, мне кажется, он мной доволен.
— Еще бы, ведь вас не зря называют “двужильным”...
— Даже если я устану, все равно буду играть, как говорится, до последнего. Но
тренер сам увидит, если я, к примеру, начну мало двигаться. А вообще, мне
импонирует то, что Газзаев требует от всех нас жесткой дисциплины. И если у
Жоржа тренировались по полтора часа, то Газзаев — сторонник быстрых тренировок.
И в то же самое время он более требовательный, заставляет полностью
выкладываться, каждый раз доказывать свое место в составе.
— В приметы верите?
— Нет. Даже к числу 13 отношусь спокойно. Если черная кошка дорогу перебежит,
тоже никак не отреагирую, пройду себе дальше, и все. В обход точно не пойду.
— Любимые бутсы есть?
— У меня три пары, так что какие на каждую игру надеваю, если честно, и не знаю.
Может, какие-то из них и приносят удачу, но какие именно — без понятия.
— Вещие сны не посещают?
— Как правило, нет. Раньше несколько раз перед матчами снилось мне, что я забью.
И действительно — забивал! Но в последнее время что-то ничего не снится.
Наверное, потому, что до игр я всегда очень крепко сплю, прямо как убитый. А вот
после игр засыпаю, как правило, не раньше, чем часа в три-четыре ночи. Я после
любой игры чувствую себя выжатым как лимон. Поэтому перед сном, чтобы прийти в
себя, играю в компьютерные игры. А если вдруг проиграли — то злюсь и джойстиками
бросаюсь. Мы из-за этого поначалу даже с Чиди Одиа не поладили.
— Кстати, как получилось, что вы стали делить комнату именно с ним?
— Так уж поселили. Сначала отношения были не очень, а сейчас мы — лучшие друзья.
Я даже иногда его “черный” называю. А он меня — “белый”. Так и шутим.
— А почему вначале не складывалось?
— Как раз из-за компьютерных игр. Я взял с собой на сборы приставку Sony для
телевизора. А Чиди хотел после тренировок английские каналы смотреть. Поэтому
первое время мы никак не могли договориться. Приходилось оккупировать телевизор
по очереди — то он смотрел, то я играл. А потом я купил портативный компьютер и
перестал его доставать. И теперь мы телевизор смотрим вместе.
— Футболисты любят играть в компьютерные игры или вы скорее исключение?
— Да вроде любят. Игнашевич играет, Шершун играет на базе, Салугин молодой — в
дубле. Что тут такого? На базу заехал — делать-то, в принципе, после тренировок
нечего…
— И во что играете?
— В футбол, конечно же! Причем, разумеется, за свои любимые команды!
— Надо же!
— Я вообще всегда добиваюсь всего, чего хочу. Помню, маленьким мечтал в
тамбовском “Спартаке” заиграть — всем друзьям ходил и говорил, что скоро буду
там играть. И, пожалуйста, заиграл. Потом то же самое произошло с высшей лигой.
Посмотрим, что будет дальше…
— Есть какая-нибудь мечта, не связанная с футболом?
— Хотелось бы поехать в деревню, на речку — ту самую, где чуть не утонул. Давно
там не был, соскучился. Погулял бы, покупался в свое удовольствие… За границу
совсем не тянет: надоело. Вот только в Нигерию бы съездил, на крокодилов
посмотрел: если Чиди пригласит, может, в отпуск и решусь отправиться к нему в
гости. А вообще, знаете, иногда посещают меня мысли: мол, как хорошо было бы
пару дней пожить жизнью простого рабочего — прийти со смены домой, посмотреть
телевизор… Особенно когда много игр подряд!