За что журналисты любят наставника «Москвы», объяснить несложно: Леонид Слуцкий
умеет подать свою точку зрения как хорошую фисташку — поджаренной, подсоленной,
с легким вкусом сахарка, в аккуратно приоткрытом панцире и в новенькой красочной
хрустящей вакуумной упаковке. Как показала практика, пессимисты, утверждавшие,
что за всем этим великолепным товарным видом скрывается отсутствие самого ореха,
были неправы. Добавлю от себя, сейчас, после того, как знаменитая лондонская
стажировка российского десанта и сдача международных экзаменов на категорию PRO
наглядно выявили все недостатки тренерских штатов нашего чемпионата, в
футбольных кругах уже не вполголоса говорят о Слуцком-специалисте. По мнению
коллег, наставник горожан и перед почтеннейшей публикой международного покроя
выглядел настоящим отличником. Останется ли Слуцкий в этом амплуа надолго? Ответ
дадут в сезоне-2006 Белоус, Бракамонте, Кириченко, Жевнов, многие-многие другие
и, наконец, собственно господа соперники. Пока же на повестке дня вопросы
полегче.
— Леонид Викторович, первый вопрос, как и первый тренировочный сбор, —
втягивающий: как отметили Новый год?
— Чинно и благородно, то есть дома в Волгограде, в кругу родных с маленьким
ребенком на руках. В общем, получился такой классический семейный праздник с
салатом «Оливье» и прочими атрибутами. Я по своей ячейке общества довольно
сильно скучаю, но, думаю, вскоре она в лице супруги Ирины, мамы Людмилы
Николаевны и девятимесячного сына Дмитрия решит эту проблему и переедет ко мне в
Москву.
— Давайте мысленно перенесемся «на семнадцать Новых годов назад». Ваше
появление в качестве студента в институте физической культуры было некогда
воспринято как нонсенс: золотой медалист с маячащей впереди успешной карьерой —
и вдруг… там, где среди абитуриентов больше все-таки троечников.
— О, это действительно был момент еще тот! В Волгограде тогда двери практически
всех вузов распахнулись передо мной, отличника учебы были готовы принять без
экзаменов везде. Но… так получилось. Естественно, я не планировал карьеру
тренера, просто очень любил футбол и, как и любой юноша, искренне считал, что
это — моя стезя. Надо отдать должное маме: в той ситуации она не стала меня
отговаривать. Вот так и вышло, что в полку золотых медалистов, поступивших на
кафедру футбола Волгоградского института физкультуры, прибыло: за всю историю
вуза первым был игрок волжского «Торпедо» и молодежной сборной страны Алексей
Жуков, а вторым стал я. Удивительный факт, но… факт (смущенно улыбается).
Конечно, сейчас, с высоты лет, когда оцениваю объективно свои игровые качества,
к сожалению, вынужден констатировать, что они были далеки от хороших.
— Можно еще один взгляд с той же позиции времени: кем вы не стали из-за
своего тогдашнего выбора профессии?
— Это может прозвучать как реверанс в ваш и ваших коллег адрес, но в то время я
склонялся к гуманитарным наукам и как наиболее серьезное предложение
рассматривал факультет журналистики. Мне самому это дело очень нравилось.
— Помогает вам несостоявшаяся профессия в тренерской работе?
— В части объяснения некоторых вещей с помощью сравнений — да. Например, я часто
говорю своим игрокам, что выходя на поле, они обязательно должны вернуться к
своим детским ощущениям футбола. Ведь мальчишками, гоняя со сверстниками мяч,
они не думали о многомиллионных контрактах, о получении травм или о каких-то
методиках. Они просто получали удовольствие от самой игры. Я бы очень хотел,
чтобы футболисты, с которыми я работаю, принесли это чувство и в свою
профессиональную деятельность. Понимаю, что это сложно — совместить работу и
удовольствие, но футбол — это как раз тот случай, где можно эти две грани
сочетать.
— Скажите честно, вас не смущает скорость метаморфоз, которые с вами
происходят?
— Я стараюсь не подходить к этому с оценочной или с аналитической точки зрения,
потому что прекрасно понимаю: события так же бурно, как развиваются в
положительную для меня сторону, могут поменять в одночасье направление. В
профессии тренера, как нигде, от любви до ненависти — один шаг, а от успеха до
всеобщего порицания и поругания, наверное, еще меньше. Поэтому я не пытаюсь
подводить какую-то черту под собственными действиями, а просто максимально
выкладываюсь на своей работе, конкретно — в футбольном клубе «Москва». А что
будет завтра — будет завтра.
— И все-таки не может быть, чтобы вы не выписали себе своеобразный страховой
полис на случай экстренных перемен, не выработали определенный устав качеств,
которые позволят задержаться на рабочем месте.
— Знаете, один из основных проблемных моментов в нашей работе — это то, что по
существу тебя должен оценивать человек, который в любом случае в ряде вещей
(хотя бы в методике футбола и в каких-то специфических мелочах) разбирается
изначально хуже, чем ты. Ну не может генеральный директор или президент клуба,
какой бы он ни был гениальный, глубоко знать все особенности и нюансы тренерской
профессии! Поэтому сказать, что есть какая-то группа качеств, которая
гарантированно помогает быть востребованным, нереально. Мне вполне может
казаться, что эти данные во мне развиты, но работодатель их не увидит. Ведь я,
например, тоже вряд ли смогу оценить квалификацию, к примеру, космонавта.
— Ну, давайте не будем так строги, вспомним о том, что скромность — это
кратчайший путь к забвению, и похвалим себя от всей души. Что Леонид Слуцкий
может хорошего отметить в Леониде Слуцком?
— Я думаю, что в первую очередь из всех моих качеств выделяется трудолюбие.
Во-вторых, стремление к совершенствованию. Ну и еще одно (не знаю, стоит ли его
относить к плюсам) — это выстраивание отношений с подопечными на уровне
сознания. Тарасова говорила, что чувство влюбленности в своих воспитанников —
основополагающее в нашей работе. «Влюбленность» для футбольного случая — слишком
громко сказано, но чувство симпатии к человеку, с которым работаешь, и желание
узнать о нем как можно больше, несомненно, должны присутствовать. Конечно, все
это достаточно сложно претворять в жизнь, потому что сами футболисты, как
правило, люди непростые, и порой очень даже хочется выстроить между ними и собой
барьер или стену. Но я не вижу другого пути к взаимопониманию.
— Сами-то вы, надеюсь, понимаете, что большинство тренеров общается со своими
подопечными как раз через «китайскую стену» и что методика, подобная вашей, не
особо популярна в российских условиях всеобщей демократии на поле и за его
пределами?
— Конечно, я об этом знаю. Сейчас попытаюсь сформулировать для печати
поговорку, которая существует среди наших тренеров: «На футболиста куда ни
посмотри — везде ягодица». Смысл такой, что в любом случае, как бы ты
великолепно к игроку ни относился, он всегда повернется к тебе энным местом. Я
так не считаю. И в моей практике, по крайней мере, судя по воспитанникам
волгоградской «Олимпии» (будь то Колодин Денис или ребята из второй или первой
лиги), жестоких подстав со стороны подопечных не было. Думаю, с людьми надо
обращаться по-людски; как говорил профессор Преображенский — «только лаской».
— Раз уж мы заговорили о российских реалиях футбольных профессий, не могу не
вспомнить удивление вашего французского коллеги Роллана Курбиса, который все
силился понять, почему его игроки объявление о выходном дне воспринимают как
сигнал расслабиться по полной программе, а не как установку отдохнуть от
совместных тренировок, позанимавшись в свое удовольствие, индивидуально и по
свободному графику.
— Приведу ответный, не менее яркий пример. Когда я работал в элистинском «Уралане»,
Игорь Шалимов привез тренера по физподготовке из Италии. В один из первых дней
сборов иностранец провел тестирование, получил определенную информацию о
состоянии каждого игрока и потом, как нормальный здравомыслящий тренер, разделил
людей на группы, соответствующие их физическим кондициям на данный момент. И вот
тут проявилась разница. В нашем российском понимании футболист, который
показывает худший результат по тестированию, должен подвергнуться большим
нагрузкам, потому что за время отпуска он расслабился и сейчас плох по ряду
показателей. А согласно вполне логичному мнению итальянского коллеги, высокие
нагрузки полагались лишь тем игрокам, которые, наоборот, находились в прекрасных
физических кондициях и способны были без труда их выдерживать. Другие, у кого
организм не был готов к такому процессу, по его предписаниям чуть ли не пешком
ходили. Уралановский народ посмотрел на происходящее и сказал: «Ни фига себе, я
в отпуске режимил, все делал как надо, у меня прекрасные показатели — и ношусь
тут как чокнутый по горам две недели; а другой пришел — двадцать килограммов
лишнего веса, еле дышит, — и он ходит». Так вот, когда наш итальянец провел
повторное тестирование, чтобы проанализировать свою работу, у него чуть голова
не сломалась: по подсчетам результаты должны были вырасти, а они упали у всех
почти в три раза! На него было страшно смотреть, он не мог понять, что же
произошло и где он ошибся, он десятки раз перелистывал свою методическую книгу и
полученные данные. Итальянскому коллеге даже в голову не пришло, что футболисты
просто симулировали спад, чтобы следующая нагрузка не была такой высокой. На мой
взгляд, это самый яркий пример того, в чем именно ошибаются зарубежные
специалисты, работающие здесь: да, у них все правильно и по-книжному, но они не
всегда учитывают менталитет наших игроков. Россиянам в этом плане несколько
проще: мы знакомы с реалиями, и потому в состоянии провести правильный анализ
причин, по которым тот или иной футболист показывает тот или иной результат. Ну
и кроме того нельзя не отметить, что сейчас уровень профессионализма наших
подопечных сильно растет и проблемы такого рода возникают все реже. Вообще, я
считаю, что если четко объяснять игроку, зачем ему необходимо то или иное
действие, то в случае наличия у него ума (а это основная черта профессионала)
он, безусловно, послушает тренера и будет все выполнять правильно.
— Вы согласны с тем, что, как утверждают противники лимита на легионеров,
присутствие иностранных игроков в какой-то степени дисциплинирует их
доморощенных коллег?
— В вопросе о легионерах у меня очень простая позиция: любая конкуренция
идет только на пользу в том случае, когда она объективна. Должен играть только
тот, кто сильнее, вне зависимости от гражданства, суммы трансфера или личного
контракта. Высокий уровень профессионализма легионеров на данный момент является
тем рычагом, который способен заставить двигаться вперед российских футболистов,
и это однозначно.
— Сейчас в нашем чемпионате появились клубы, у которых желания порой не
успевают за возможностями…
— Вы хотите спросить, не возникает ли у меня зависти к тем, кто работает,
например, в «Динамо»? (Смеется.) Ну что вам сказать по этому поводу? Нам нужен
плеймейкер: мы хотели купить Хохлова — «Динамо», нацелились на Семшова —
«Динамо», Каряку — «Зенит». В общем, сплошные перехваты получаются. Но…
Рассуждать на эту тему — это все равно что уподобиться, допустим, тренеру
«Портсмута», который досадует на то, что в его команде не играет Лэмпард. Это —
жизненные реалии. Как господин Абрамович подорвал весь европейский рынок
футбольных цен, так и «Динамо» сейчас поступило с нашим его аналогом. С этим
клубом в данный момент просто невозможно спорить за какого-то игрока. Наш путь —
другой: мы попробуем, не имея в составе Хохлова, Семшова или Каряки, так
построить свои действия, чтобы все равно быть конкурентоспособными. Это правила
игры. Обидно, конечно, но ничего тут не поделаешь.
— На ваш взгляд, технологии по созданию «галактикос», будь этот проект
португальский или доморощенный, на российской почве имеют перспективу?
— Теоретическую базу можно подвести подо что угодно. Привожу пример: мы
претендуем на двух взаимозаменяемых игроков, и как только кто-то из них
становится более реальной для приобретения кандидатурой, сразу же говорим:
«Смотрите, он ведь и лучше, и моложе, и вообще красавец!» Но если ситуация
меняется, и становится более возможным появление в составе другого футболиста,
мы корректируемся: «Но этот же опытный, он гарантированно сделает, а тот был
молодой!» Такое же положение и в российском футболе в целом. Теоретическая база
весьма пластична, и ее можно подвести и под создание «галактикос», и под средние
команды, и под команды-однодневки. Тут важен не столько сам подход, сколько
результат. Да, возможно, не получилось с португальским звездным составом, но,
придерживаясь позиции набора лучших, «Динамо» вполне может добиться своего с
русским или симбиотическим вариантом под руководством мегатренера. Мне кажется,
на данный момент никто в мире не может точно назвать оптимальные принципы
комплектования команды, никто не в состоянии показать, что же такое идеал. У
каждого и здесь свой путь.
— Вы только что упомянули некий неологизм российского чемпионата — «мегатренер».
Что это за понятие такое?
— Ну, на мой взгляд, мегатренеров на нашем уровне пока всего трое — Газзаев,
Семин и Романцев. Это профессионалы, которые добивались результатов во
внутреннем первенстве, зарекомендовали себя с лучшей стороны на европейской
арене и работали в качестве тренеров в национальной сборной.
— И все-таки, почему-то не создается впечатление, что кто-то из
вышеперечисленных является для вас примером для подражания.
— У тех, кто добился больших успехов на тренерском поприще, есть масса
положительных качеств и какие-то отрицательные моменты. Но ведь и у меня
определенные свойства характера, темперамента, склада ума, поэтому слепое
копирование просто невозможно. Это как кот Леопольд, который глотал таблетки,
чтобы быть злым, но все равно оставался собой. Мне, безусловно, импонируют
качества ведущих специалистов, но быть в точности таким, как они, я, наверное,
просто не смогу.
— Давайте в очередной раз поговорим о вашей похожести на Жозе Моуринью…
— …и я в очередной раз повторю, что единственным поводом для этого сравнения
послужило то, что ни я, ни он не являемся профессиональными футболистами. Причем
если тренер «Челси» вообще не играл, то я хоть как-то отметился во второй лиге.
Хотите, расскажу интересный случай? Когда мы встречались с Моуринью, в беседе
кто-то упомянул о том, что нас часто сравнивают. Его заинтересовало, почему, и я
без труда объяснил причину, о которой сказал и вам. Он был очень удивлен этим
аспектом, потому что сейчас на Западе уже ярко выражена тенденция прихода в
«большие» команды тренеров, которые в качестве игроков выступлениями на высоком
уровне не отметились. Ни Арсен Венгер, ни Жерар Улье, ни Рафа Бенитес, ни
Свен-Ёран Эрикссон, ни Арриго Сакки не были профессиональными футболистами.
Моуринью, говоря об этом, привел такой пример: «Совсем ведь не обязательно,
чтобы у стоматолога все зубы сгнили, прежде чем он станет хорош в своем деле».
Никакой взаимосвязи между карьерой футболиста и работой тренера один из лучших
специалистов планеты не видит, и на Западе к отсутствию у наставника игрового
стажа относятся очень спокойно. У нас все иначе. Поэтому мне было намного
сложнее, чем специалистам с громким футбольным именем, благодаря ему получавшим
шанс работать с командами (как это было с теми же Шалимовым, Алейниковым,
Тедеевым, Галяминым и так далее).
— Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу свежего высказывания Юрия
Белоуса, который назвал вас самым удачным трансфером «Москвы» в минувшем сезоне.
— Я спокойно реагирую как на похвалы, так и на порицания. Только качество
моей работы и, как следствие, определенный результат могут дать мне какие-то
гарантии. Все остальное — это ерунда.
— «Считать цыплят» или «собирать камни» — подведение итогов называют
по-разному. Можете заняться этим процессом сейчас?
— Вообще, подводить итоги, наверное, самый головоломный процесс, потому что
в футболе, как и в бизнесе, ничего не стоит на месте: постоянно что-то
проявляется, трансформируется, и точку отсчета как таковую трудно найти. Сейчас
мы проводим первый сбор, и многие ерничают: «Только по следующему сезону можно
будет судить о том, насколько хорош Слуцкий, потому как готовить команду он
будет самостоятельно, а ранее «Москва» жила на старом багаже». Говорить можно
что угодно еще, наверное, в течение пяти лет, пока ссылка на старые, оставленные
в подарок преемнику фундаменты не станет абсурдной. Для меня главное —
собственные ощущения, а их в ранг оценок я пока не готов перевести. Выступили
неплохо, могли лучше, могли хуже, но в целом — нормально.
— Говорят, что битвы и сражения выигрывают бойцы и полководцы, но победить в
войне способна только нация. Если перенести это тактическое правило на
футбольный газон, кто или что в состоянии выиграть чемпионат?
— Только государство, то есть футбольный клуб. И сюда входит все —
руководство, инфраструктура, учебно-тренировочная база, стадион, болельщики,
клубная атрибутика, штат, все службы и отделы, наконец, команда. В нашем футболе
фундаментальные монолитные клубы, способные давать стабильный результат и
выстраивавшие постепенно свою вертикаль, — «Локомотив», ЦСКА, «Спартак», —
находятся на ведущих позициях годами. Бывает, что их теснят: кто-то
выстреливает, как это было с «Аланией» или с «Ротором», но потом тут же
скатывается на дно, потому что не хватает базы, основы, непоколебимости.
«Москва» очень серьезно работает именно над созиданием: уделяется особое
внимание комплексному развитию клуба — предпринимаются действия по выкупу
стадиона, реорганизации учебно-тренировочного комплекса, созданию «клубного
костяка» на всех фронтах деятельности.
— Когда вы видите список соперников, не проставляете мысленно ярлычки рядом с
названиями — «чемпион», «вице-чемпион», «середнячок»?
— Знаете, меня всегда удивляют вопросы типа «какое место планируете занять в
чемпионате». Естественно, каждый тренер в начале сезона хочет, чтобы его команда
как минимум выступила удачнее, чем ранее, и как максимум заняла призовое место.
Но если все выполнят поставленные задачи, то кто будет на вылете или опустится в
таблице? Конечно, хочется верить в лучшее, но я прекрасно понимаю, что есть
такие клубы, как «Локомотив», ЦСКА, «Динамо», «Спартак» и «Зенит», которые на
данный момент имеют высшие рейтинговые позиции. Получается, что в лучшем случае
нам отведено шестое место. Недавно я был в Англии, где подобная ситуация уже
стала нормой: там говорят: «первые четыре места уже заняты «Челси», «Арсеналом»,
«МЮ» и «Ливерпулем». То есть тот, кто занимает пятое место, считается чемпионом
среди «несуперклубов». Так же и у нас: пятерка главных выделяется и по уровню
комплектования, и по традициям, и по организации, и по всем другим показателям.
Но сложность конкуренции не пугает. Кроме того, в нашей условной группе много
команд по-хорошему неожиданных: амбициозный «Рубин», «Сатурн», несмотря на спад,
«Торпедо», «Томь». В общем, слабых нет. Не помню, кто из тренеров сказал по
поводу великой сборной Голландии 70-х годов, что «они не стали чемпионами мира
только потому, что слишком много анализировали игру соперников, что не оставляло
им времени на свои заботы». Я, руководствуясь этим примером, предпочитаю уделять
больше внимания игре своей команды и тем футболистам, которые у меня в наличии,
а не содрогаться от того, что «Локо» купил Селсинью, а «Динамо» продало Манише.
— Десятку своих несросшихся трансферов можете назвать?
— Хохлов, Семшов, Каряка, Бенаюн из «Вест Хэма», Гальярдо из «Ривер Плейта»,
хорватский форвард из «Брюгге» Балабан, Волков из «Амкара». Это и есть та
группа, с которой были проведены не увенчавшиеся успехом переговоры. На первый
сбор команда выехала укомплектованной практически на девяносто процентов, разве
что пара новых футболистов к началу сезона еще появится, не больше.
— Привлекая футболиста в свой коллектив, вы учитываете только степень его
одаренности, или еще и такие факторы, как черты характера, дисциплинированность,
трудолюбие?
— Мы учитываем все. Футбольный мир ведь подобен большой деревне, где каждый
все про всех знает, поэтому если кто-то имеет неспецифические проблемы, это
моментально становится достоянием общественности. Человеческий фактор играет
большую роль, и для меня намного важнее комфортность в коллективе, нежели
наличие звезды, которая может однажды решить исход матча, но в целом разрушит
всю атмосферу.
— А кто из подопечных является вашей опорой на тренировках и на поле?
— Среди играющих в России футболистов создалась дурное мнение, что наставник —
это исключительно карающий орган. Поэтому зачастую подопечные подозревают
стукачество, если их коллега часто общается с кем-то из тренерского штаба. Но я
стараюсь от такого стереотипа ребят избавить: ведь это все равно, что прийти к
врачу и упорно не говорить, что у тебя болит, заставляя доктора волшебным
образом обнаружить проблемную точку. Пока я, руководствуясь целью помочь
футболисту, не узнаю, что действительно происходит, вмешиваться бессмысленно. В
таком положении ключевые игроки — такие, как Раду Ребежа, и степень их
доверительных отношений с наставником — хорошая поддержка.
— Был за время работы с командой момент, когда вам сдерживать себя пришлось,
настолько были разочарованы, разозлены или раздосадованы?
— Ситуация, в которой Кирилл Набабкин получил в Самаре красную карточку: при
счете 0:1, когда мы уже абсолютно выровняли игру и имели небольшое преимущество,
в начале второго тайма он, имея в багаже один горчичник, в безобидной ситуации
откинул мяч и заработал удаление. Это ребячество, может быть, и перечеркнуло
наши мечты о медалях. Он даже не совсем понял, что наделал. Я ему пытался
втолковать, что то, во что он играет, — это спорт, это большой бизнес, это
работа, что кто-то не получил премиальные, на кого-то теперь будут косо
смотреть, руководство может быть недовольно, бюджет сокращен и прочее. Но прежде
чем спокойно начал Кириллу объяснять это, честно признаюсь, меня всерьез
посетило желание его убить (смущенно улыбается). Пришлось взять себя в руки.
— Существуют для вас какие-то основные критерии тренерства как места работы?
— Надо трудиться там, где тебя ценят, где тебе верят и дают проявить лучшие
качества. Если же держат по каким-то морально-нравственным причинам, не позволяя
уволиться из-за былых заслуг, то надо уходить. Главное в нашем деле — быть
полезным.
— Наверное, вам, как и каждому успешному отцу, мечтается, чтобы сын был вашей
точной копией во всем вплоть до выбора профессии?
— На этот счет у нас в семье идут бурные дебаты. Я очень хочу, чтобы Дмитрий
занимался, потому что считаю, что футбол дает человеку множество положительных
качеств, как физических, необходимых для любого мужчины, так и духовных. Эта
игра воспитывает: в ней всё — и отношение к работе, и чувство локтя, и умение
быть членом коллектива, и тяга к честности и справедливости. Это, на мой взгляд,
правила жизни настоящего человека, и они заложены в нашей игре. Конечно, далеко
не факт, что мой сын станет хорошим футболистом, ведь для этого нужны выдающиеся
способности, но что тренировки воспитают в нем человека — это точно.
— Если брать ваше собственное детство, то выбор в пользу мяча был
самостоятельным или пристрастия родителей как-то повлияли на него?
— Выбирал сам. У меня рано умер отец, и воспитывался я бабушкой и мамой. Но,
несмотря на то, что по стереотипам этот тандем чреват излишним вниманием, я
никогда не чувствовал того, что называют родительским прессингом: никто не сидел
со мной рядом, наблюдая, выучил ли я уроки, никто не влиял на мои решения.
Единственный случай, когда пришлось отстаивать свои позиции, относится к раннему
детству. Когда мне было шесть лет, мама очень хотела, чтобы я ходил в
музыкальную школу, а я категорически противился музицированию. Был грандиозный
скандал! В итоге мучить инструменты и уши окружающих я все-таки не стал, и далее
никаких вторжений в мою жизнь со стороны родных уже не следовало.
— Вообще, судя по вашим интервью в прессе, у вас очень трогательные отношения
с матерью.
— Да, жена может на это обижаться или не обижаться, но мама — это для меня
вечное понятие, которое всегда было рядом, есть и должно быть. Мама — это мой
самый близкий человек и кровно, и духовно, единственный, с кем я могу быть
полностью откровенным.
— Говорят, что чаще всего вспоминают о маме и о Боге на суднах, которые
терпят катастрофы. Верное мнение?
— Быть может. Лично для меня эти два понятия всегда рядом, постоянно думаю о
том, как они на происходящее со мной влияют. Сейчас я уже в том возрасте, когда
можно серьезно оценить, скажем, уровень помощи, которая поступает откуда-то
свыше. И поэтому, наверное, с моей стороны было бы кощунственным и неправильным
не верить в существование Бога. В общем, эпизодическое обращение к этим двум
константам — не про меня, потому что я помню о них постоянно.
БЛИЦ. МЕЛОЧИ ЖИЗНИ
Персона жизни — мама
Футбольный идеал — «Челси»
Ярчайшее событие — рождение сына
Вредная привычка — есть на ночь
Еда — курица и японская кухня
Напиток — «Саяны»
Цвет — белый
Парфюм — Givenchi
Личности-векторы — Гарри Каспаров и Петр I
Счастье — это… — душевное равновесие, помноженное на понимание своего
предназначения
Снять стресс лучше игрой в шахматы или в «чапаева»? — В «чапаева»,
конечно
ДОСЛОВНО
— Каждый тренер выражает свои эмоции во время матча индивидуально. Многие их
играют, и, на мой взгляд, это — высшая степень мастерства наставника. Тот же
Моуринью почти наверняка просто находится в образе эдакого мачо, жующего жвачку
и абсолютно спокойно взирающего на все с позиции мэтра. Больше чем уверен: в эти
моменты в душе у него происходит абсолютно противоположное тому, что отражено на
лице. Все время выдерживать образ — это показатель класса тренера. Мне, к
сожалению, такой контроль пока неподвластен.
— Сейчас понятие «темная лошадка» к нам неприменимо, потому что все понимают,
что «Москва» — неплохая команда. Скидывать нас со счетов в текущем чемпионате
тот же ЦСКА или «Локомотив» вряд ли будут, потому что в последние годы игры с
этими командами складываются не всегда удачно для номинальных фаворитов.
Недооценив один раз, можно получить серьезные проблемы в целом, и это все
прекрасно знают.