Спустя три месяца после своего увольнения Станислав Черчесов поделился взглядом на свою работу в «Спартаке» и некоторыми подробностями «дела Титова и Калиниченко».
— Станислав Саламович, с момента вашего ухода из «Спартака» прошло уже три месяца. Чем были заняты всё это время?
— Наконец-то занялся семьёй. Работая с командой, всё-таки сложно заниматься воспитанием детей и решать многие бытовые проблемы.
— Поступали ли вам за это время какие-то предложения? Недавно в прессе, к примеру, писали о том, что вы были в числе кандидатов на пост главного тренера «Фенербахче».
— Это слухи. Предложений никаких не было не только из-за границы, но и из России. А если бы они даже были, то вряд ли рассматривал бы. Моя философия такова: на «живое» место я работать не пойду.
Моя философия такова: на «живое» место я работать не пойду.
— Сейчас, когда вы уже не работаете тренером, на футбол смотрите теми же глазами?
— Я бы не сказал. Если тренер каждую неделю не анализирует прошедшую игру, то он останавливается в развитии. С другой стороны, когда у тебя нет постоянного напряжения — даже если оно положительное — от работы с командой, выводы можно делать в более спокойной обстановке. Одним словом, смотреть и анализировать игру именно тогда, когда это тебе удобно.
— Какие выводы для себя сделали, проработав год в «Спартаке»?
— Самое главное – у вратаря и тренера есть много общего: ты отвечаешь за результат, ошибок делать нельзя, твои ошибки на виду, весь спрос только с тебя. Плюс со своими проблемами ты остаёшься один. Впрочем, тренеру даже больше, чем вратарю, нельзя расслабляться ни на секунду.
— Как сами оцениваете свою работу в «Спартаке»?
— Я могу только сказать, что вспоминаю этот период с удовольствием. За эти два года команда дважды выиграла серебряные медали — в 2006 году, когда я занимал должность спортивного директора, и в прошлом, в мою бытность главным тренером. Не люблю вспоминать плохое, так как негативным взглядом на жизнь человек гробит не только себя, но и окружающих. Я всегда вспоминаю больше хорошие моменты, а отрицательные стараюсь убирать путём работы над ошибками.
— Раз уж вы заговорили об ошибках, то какие из них вы сами выделили бы?
— Самая классическая ошибка любого тренера – проигранная игра.
— Чего тогда не хватило «Спартаку», чтобы завоевать золотые медали?
— Чего не хватило? Я сказал бы иначе. Это другим командам не хватает того внимания, которое пресса и общественность уделяют «Спартаку». Такое чувство, что если закроют «Спартак», то закроются и все газеты. С одной стороны, такое внимание похвально, но с другой – оно не то что мешает, а держит в постоянном напряжении. Всё время выглядеть с иголочки не так-то просто.
— «Спартак» в начале сезона в великолепном стиле обыграл в Казани «Рубин», но в то же время после перерыва в чемпионате показал непонятную игру в Грозном и проиграл «Тереку». Откуда такие перепады в игре?
— Мне самому сложно объяснить, что произошло в Грозном. Буквально накануне возобновления после перерыва чемпионата мы провели сбор и сыграли неплохую контрольную игру, закончившуюся нашей победой – 5:2. Причем, что важно, победа была одержана в красивой и грамотной игре. Кстати, и первый тайм с «Тереком» мы провели так же. Но в футболе подобные перепады случаются. Это как в боксе: один миг — и свет в глазах гаснет.
— Однако и после Грозного «Спартак» не показывал такой игры, о которой вы сейчас говорили. Взять хотя бы крупное поражение от ЦСКА со счётом 1:5.
— После матча с ЦСКА мы провели ещё пять матчей, три из которых выиграли, а два свели к ничьей. Но почему-то об этом все забывают. Напомню, мы тогда находились на втором месте и имели все шансы подняться ещё на одну строчку.
Раз уж вы сами вспомнили матч в Казани, не могу не добавить, что в той игре участвовали и Майдана, и Веллитон, и Павленко. То есть футболисты в тех играх были другие, более скоростные. А вот после перерыва все три игрока, как известно, выбыли из строя из-за травм. И это не могло не сказаться на нашей игре. Но это не оправдание, просто констатация фактов.
С Егором и Максимом у меня был разговор, и они прекрасно знают, что я до сих пор к ним хорошо отношусь. Но при этом ни на одну реплику в свой адрес за всё это время не ответил и не собираюсь этого делать, до сих пор уважаю их и буду уважать.
— Хотелось бы вас спросить ещё о ситуации с переводом в дубль Титова и Калиниченко.
— У каждого игрока бывают периоды, когда мотивация притупляется, но он сам этого не замечает, а со стороны это видно. Кстати, у меня самого такое было в «Спартаке». Получается, что человек как бы без вины виноват. Это не говорит о том, что Титов и Калиниченко плохо тренировались. Но когда нет огня, нет искры, сложно играть на высоком уровне.
С Егором и Максимом у меня был разговор, и они прекрасно знают, что я до сих пор к ним хорошо отношусь. Но при этом ни на одну реплику в свой адрес за всё это время не ответил и не собираюсь этого делать, до сих пор уважаю их и буду уважать.
Надо понять, что такова работа тренера. Мне самому было сложно принять это решение, но я знал, что делал.
— До сих пор приходится слышать, что это решение всё-таки не самостоятельное, а навязанное сверху. Возразите?
— Ещё раз повторяю: это решение моё, и никто на него не мог повлиять. Раз уж оно состоялось, то, наверное, на то были основания. Я же не мог с утра проснуться и просто так пойти на этот шаг.