Продолжение. Первую часть интервью со Светланой Феофановой вы можете прочитать здесь: Феофанова: талантливый человек талантлив во всём.
Во второй части интервью Светлана Феофанова рассказывает о часах, потраченных на тренировочные занятия, впечатлениях от трёх олимпийских городов и новых правилах в прыжках с шестом.
— Всё-таки расскажите, как изменилось ваше отношение к спорту в тот момент?
— Оно стало более взрослым, не было уже таких переживаний. Я пересчитала считать спорт самым главным в своей жизни. Семью, детей никогда не променяю на карьеру.
— Это понимание пришло к вам после Сиднея? Ведь по молодости все максималисты и говорят, что сначала нужно заниматься карьерой, а потом построением семьи…
— Я вообще не могу отделить одно от другого. Когда ты занимаешься спортом, у тебя же идёт и параллельная жизнь, ты не можешь полностью абстрагироваться от людей и погрузиться с головой только в спорт.
— А как же теннисисты, у них турнир за турниром, времени свободного почти нет, да и его они проводят в кругу своей команды?
— Всё равно. Я не поверю, что парни не общаются с девчонками и наоборот. Такого просто не может быть. Про себя могу точно сказать, что совмещать получалось.
— А сколько времени вы тратили раньше на тренировки?
— Всю жизнь у меня было два выходных в неделю, во внесоревновательный период среда и воскресенье. Когда же старты идут один за другим, то всё подстраивается под них. А тренировки обычно длятся с 12 и до 20. За это время у нас проходит две тренировки, есть часовой перерыв. С учётом того, что мы не ездим на сборы, приходилось вставать достаточно рано, чтобы пробраться через московские пробки. Тренируемся мы в манеже ЦСКА.
— А сборы присутствовали в вашей жизни? Как их переносили?
— Сборы не люблю с детства, особенно те, которые проходили в пансионате «Озеро Круглое». У меня осадок от них остался на всю жизнь. Сборы в лёгкой атлетике сгладили ту невыносимую картину. Гимнастика – это гимнастика, с лёгкой атлетикой её сравнивать смешно.
— А можно сказать, что легкоатлеты все разные: бегуны отличаются от прыгунов и так далее?
— Особых разграничений, наверное, не существует, но чуть отстранённо держатся метатели и бегуны на 5-10 километров. Они убегают с утра, и больше потом их никто и не видит.
— Насколько вообще дружна российская легкоатлетическая семья?
— Дружна? Могу сказать, что у нас такая страна, где не любят успешных людей. Существует зависть, причём везде, не только в спорте. На мой взгляд, нельзя так сказать, что семья у нас дружная. Каждый сам за себя, а объединяемся, когда медали наши считают. Про себя могу сказать, что дружу со многими девчонками, но в целом отношения на четвёрочку.
— Приходилось на Олимпиадах, на чемпионатах мира приходить и за кого-то болеть с трибун?
— Бывало такое, но нечасто. Если есть возможность, то стараемся. На последних двух Олимпиадах не удалось, а вот в Сиднее приходили поболеть. Правда, там такой стадион огромный, таких я больше нигде не видела.
— А какие первые впечатления у человека, который оказывается на Олимпиаде?
— Очень много всяких впечатлений, очень много людей. На обычных, коммерческих стартах такого нет. У олимпийской деревни просто нет конца и края. В Сиднее мы жили прямо рядом со стадионом, слышны были всевозможные крики, которые давили на психику.
— А где больше всего понравилось, на какой из Олимпиад, ведь они все проходили на разных континентах?
— В плане организации и быта больше всего понравился Пекин. В Австралии мы вообще жили в каких-то фанерных вагончиках. Русским людям, конечно, не привыкать. Но в Китае всё было намного цивилизованнее. Хотя были свои недочёты, сделано-то всё в Китае. Те же лифты. Я жила на пятом этаже, но отчётливо слышала, как лифт останавливался на четвёртом. Там пронзительным голосом объявляли остановки.
— Сменим немного тему нашей беседы. Ваша лучшая подруга из мира спорта?
— Да!
— И кто же она?
— Бегает три километра с препятствиями.
— Удачно?
— Очень даже! Но вообще у меня есть несколько подруг, друзей, которых я могу назвать близкими, лучшими, родными, к кому я могу приехать среди ночи, и они могут приехать ко мне. Но это всего человека четыре.
— Часто приходилось ездить среди ночи?
— Были случаи в жизни, приходилось. Сами понимаете, в основном по грустным случаям. По радостным случаям чего ж ездить!
— И всё-таки поближе к спортивной теме. Как сейчас помню соревнования по прыжкам с шестом в Афинах. И в один момент был просто уверен, что вы станете олимпийской чемпионкой. У вас самой не возникло такого же ощущения по ходу соревнований?
— Стараюсь не думать о победе до той поры, пока уже, собственно, и не выиграю. Не нужно себя обнадёживать. Если в голову придёт мысль о победе, то потом уже будет трудно собраться на борьбу.
— Но ведь мысли приходят сами по себе, их не обойти…
— Почему же, обойти их очень даже можно. Тогда, в Афинах, мне просто не хватило сил. В тот день у меня было ужасное состояние, такое ощущение было, когда я бежала по дорожке, что я за собой ещё и телегу везу.
— А сколько раз вам приходилось максимально прыгать на соревнованиях?
— Однажды в Лондоне в 2007 году я прыгнула за соревнования 16 раз. Все взяли начальную высоту с первой попытки, и только одна Света (улыбается) ходила туда-сюда по сектору и взяла рубеж с третьей попытки, второю высоту взяла со второго раза, потом опять с третьей. Все потихоньку отваливались, и я тихой сапой забралась на второе место, взяв 4,70 с первой попытки. Потом даже с Исинбаевой немного поборолась. Обычно же 8-10 попыток приходится делать.
— Бывает у вас наверняка и такое, когда всё надоедает, планки начинают сниться… Как искать выход из такой ситуации?
— После Олимпиады мы с тренером договорились, что я отдыхаю ровно столько, сколько в меня влезет. Когда не чувствуешь ограничений, то и отдыхается совершенно по-другому. В меня влезло 2,5 месяца. Вот когда тебе говорят, что у тебя всего две недели на отдых, ты начинаешь всё программировать — как же их построить, что же сделать, — боишься, что ничего не успеешь. А тогда у нас был такой разговор, что я вообще могла завязать со спортом, но решила отдохнуть, и не так уж много мне времени понадобилось.
— Были мысли во время отдыха о том, чтобы закончить со спортом?
— Возникали мысли, но всерьёз этот вариант не рассматривала. Мне не так много лет, силы есть, здоровье тоже, так почему бы не продолжить выступления.
— Для себя решили, когда уже точно завершите свою карьеру?
— Даты разные в голове крутятся!
— В Лондоне не хочется выступить?
— Мне кажется, эта Олимпиада ещё так далеко, целых три года её ждать. За это время многое может произойти.
— Просто приходится много общаться с представителями циклических видов, и для них главным событием в жизни является Олимпиада: одна закончилась — и они начинают готовиться к следующей…
— Ну, у нас ещё два чемпионата мира впереди. Надеюсь в этом году в Берлине выступить.
— Приходилось читать, что вы ещё не знаете, будете ли выступать этим летом…
— Где вы такое прочитали?! Честно говоря, я тоже о себе многое в последнее время читаю!
— А когда было принято решение о том, что зимний сезон вы пропускаете?
— Тогда же, во время того разговора после Олимпиады. Не было смысла себя насиловать.
— Как отдых ваш прошёл? Говорят, на Бали летали.
— О! (Смеётся.) И на Гоа, и на Бали! На самом деле всё это время просидела в Москве. Подумала, зачем людей зря расстраивать, вот и сказала, что была на Бали!
— От темы мы опять отошли. Какие границы вашего возможного ухода из профессионально спорта?
— Возможно, в конце этого сезона, после чемпионата мира. Просто следующий год практически пустой, будет только чемпионат Европы, который для меня не так интересен. Ну а самый поздний вариант – после Лондона, хотя… Ведь в 2013 году чемпионат мира в Москве!
— А там ещё что-нибудь интересное найдётся…
— В принципе как пойдёт! Вдруг выиграю в этом году чемпионат мира, куда уж тут уходить. Жалко будет!
— Конкуренток среди молодёжи в России много?
— Я бы так не сказала. Есть неплохая девочка – Валерия Волик. 4,40 или 4,45 она берёт, ей 19 лет.
— Прогрессируют прыжки с шестом, на ваш взгляд?
— Конечно. Если раньше мировой рекорд был 4,20, то на прошедшей Олимпиаде квалификация только 4,60 была. Вид развивается, он ещё совсем молодой. Рекорды постепенно увеличиваются. У нас же не плавание, там и дистанции разные, и стили различные. У нас вот, к сожалению, нет такого, а можно было бы на скорость побегать с шестом!
— Для вас стало неожиданностью, что практически перед Олимпиадой возникла американка Дженнифер Стучински, которая начала показывать очень сильные результаты, а ведь в Афинах её ещё и не было? К тому же ей в прошлом году уже было 26 лет.
— Возникла она давно, просто прогрессировать начала недавно. Она на полторы головы выше меня. Почему бы ей не прыгать так высоко?
— То есть рост большую роль в прыжках играет?
— Большую, конечно! Вспомните Мэрион Джонс, она пришла из баскетбола и начала бегать стометровку. С её шагом она была непобедима, а затем ещё за счёт скорости и в прыжках в длину начала побеждать. В нашем виде спорта был Максим Тарасов, он такое вытворял в гимнастическом зале! И сальто, и фляки — координирован был блестяще, не скажешь, что за 190 см.
— В то же время Бубка был совершенно другого склада…
— Бубка был как динамит: взрывной и очень сильный. Невысокий рост он компенсировал скоростью, силой.
— А в чём различие между женскими и мужскими шестами?
— Во всём! Во-первых, наши короче, во-вторых, меньше. У нас самые длинные – 4,60, у мужчин и 5,20, и 5,30 есть. В принципе можете прыгать и на мужских, вот только убиться можно. Женщина не способна согнуть мужской шест. Если женщины будут прыгать на мужских шестах, то мужчины тогда на деревья перейдут!
— Приходилось слышать, что хотят установить лимит попыток, то есть не по три на одну высоту, а вот тебе шесть попыток — и прыгай, как хочешь…
— Тогда нужно менять мировые рекорды, потому что многие свои высшие мировые достижения тот же Бубка устанавливал с третьей попытки. Никто на такое не согласится, я считаю, что это неправильно. Всё это делается в угоду телевидению, считается, что прыжки слишком затянуты.
— То есть вы на соревнованиях можете взять шест любой длины?
— Да, есть правило, что нельзя перебирать руками по шесту. А то был случай, что кто-то просто подставил шест, долез до верха и прыгнул, после этого правила поменяли.
— Правила часто меняются?
— Многоуважаемый Сергей Назарович сейчас пытается внести изменения. Но думаю, что выражу общее мнение прыгунов, сказав следующее: если вы меняете правила, то и рекорды обнуляйте. Поменяли стойки, на которых планка держалась, раньше они были 5 сантиметров, а сейчас стали 2,5-3. Чуть задел – и всё… Раньше планка была квадратной, теперь же одна часть плоская, другая полукругом. Раньше давалось две минуты на попытку, теперь всего минута. Сергей Назарович ставил свои рекорды почти без времени. Дошло до того, что захотели сократить разгон: для женщин — 35, для мужчин — 40. Но сразу все всполошились, мужчины написали письмо, что тогда давайте менять рекорды. Они одумались, но вот планку и стойки всё равно поменяли.
— В Америке, к примеру, пока два боксёра не договорятся с телевидением об определённых гонорарах, никто даже не почешется об организации боя. Вы также могли бы диктовать условия: платите больше, иначе мы не согласимся выступать!
— Почему у нас так нельзя, как в боксе! Понимаете, двое или трое у нас согласятся, а остальные – нет. К соглашению трудно прийти.
— А можно жить на те средства, которые вы получаете в спорте?
— Смотря какие места ты занимаешь. Если попадаешь в призы, то можно, а если седьмые-восьмые, то сложновато. Изначально все стартуют на голом энтузиазме, а потом стремятся пробиться в элиту. Не всем, конечно, это удаётся.