Самая титулованная конькобежка в истории отечественного спорта (шестикратную олимпийскую чемпионку Лидию Павловну Скобликову, разумеется, не берём – она вне сравнений), двукратная олимпийская чемпионка Инсбрука-76 Таня Аверина умерла в жаркий августовский день 2001-го. Совершенно одна, никого из близких рядом не было. Да и оставались ли ей близкими два сына и бывший муж, хотя все четверо продолжали жить под одной крышей в двухкомнатной квартире в Ясенево? К врачам больная почти никогда не обращалась. Пока были силы, сама пыталась справиться с недугами, когда же сил этих не стало, просто лежала в своей комнате, ничего не пила и не ела. Так и ушла в мир иной всеми забытая и брошенная, даже родными. Лев Россошик в традиционной авторской рубрике «В мемориз!» рассказывает о жизни и смерти одной из самых великих спортсменок в истории конькобежного спорта.
Фото: «Чемпионат»
Целый букет болезней
В медицинском заключении напишут, что причиной смерти стал рак желудка. На самом деле, по признанию Владимира Барабаша, бывшего мужа, «медики обнаружили целый букет болезней, каждая из которых могла стать роковой».
Слова Барабаша воспроизвёл коллега Борис Валиев примерно через год после того, как не стало выдающейся конькобежки. Я же, к собственному стыду, ничего не знал о последних годах жизни большой спортсменки, землячки, с которой был хорошо знаком и о которой много писал в годы её славы. Почему-то именно тогда, прочитав исповедь бывшего мужа, припомнил мудрые слова Альберта Эйнштейна: «Жизнь — как вождение велосипеда. Чтобы сохранить равновесие, нужно двигаться».
Вот ведь как бывает: и родились вроде бы примерно в одно время, и жили неподалёку, и на один стадион ходили («Водник» от меня вообще в двух шагах был), а познакомиться в то время так и не довелось. Более того, в Москве, уже когда стал свидетелем её триумфальных рекордов на знаменитом «Медео», когда Татьяна, очень разборчивая в выборе собеседников, со мной откровенничала более чем с кем-либо, опять-таки долгое время соседствовали в Ясенево. Но, к сожалению, ни разу так и не пересеклись – хотя бы случайно. Видимо, не судьба…
Хроническая неудачница
А родной Горький (ныне Нижний Новгород) тогда, в 40-50-е годы прошлого века, жил коньками. И чемпионаты Союза там проводились регулярно, и заслуженных мастеров, и заслуженных тренеров большой страны именно по скоростному бегу на коньках в волжском городе было немерено – готов перечислить с десяток имен, увы, ныне напрочь забытых. Так что нет ничего удивительного, что главным увлечением пятилетней девчонки из Урожайного переулка стало катание на ржавых, обнаруженных в сарае отцовских «снегурках», привязанных верёвками к валенкам. Гораздо позже родители купили ей настоящие коньки, с которыми и пришла на упомянутый выше «Водник». И большим докой, подлинным знатоком своего дела надо было быть тренерам Антонине Ивановне Вереиной и её супругу, чтобы распознать в совсем ещё маленькой девочке прирождённое трудолюбие и нескончаемую любовь к конькам. Конечно, не думали они тогда, что вырастет из Авериной олимпийская чемпионка, но что будет Татьяна хорошим мастером, не сомневались нисколечко.
Со временем Антонина Ивановна стала для Татьяны второй мамой, научила девочку мудрости и доброте. У Роберта Викторовича Меркулова Аверина закалилась физически, а Евгений Николаевич Красильников, руководивший сборной в начале 70-х, вывел уже повзрослевшую спортсменку на победные рубежи.
Но самыми успешными выступлениями она была обязана Борису Андриановичу Стенину. Это он, проанализировав дневники Авериной, в которых самым повторяющимся словом было «устала», переориентировал подготовку способной ученицы, сделал ставку на технику бега. И дело пошло: в 1974-м Авериной удалось завоевать серебро на чемпионате мира по классическому многоборью и установить четыре мировых рекорда.
Благо особых тренерских прессингов для этого не требовалось. Татьяна всегда стремилась быть первой, непревзойдённой, но, что важно, не честолюбие двигало ею при этом, а обострённая добросовестность, необходимость довести дело до логического завершения и непременно качественно. Это у неё с младенчества — в рабочей семье Авериных детей приучали всё делать на совесть. Потому и трудилась она на тренировках неистово, до самоистязания. И победы, и награды высшие давно заслужила. Но не было их до поры, всё обходили они Татьяну стороной. Казалось даже, что некий злой рок всё время её преследовал. И своими срывами и падениями снискала она славу хронической неудачницы, вечно второй.
Жребий, казалось, всегда был против неё – бежала она каждый раз перед основными соперницами. Даже погода зачастую портилась, когда Аверина выходила на старт (в те годы искусственных катков почти не было и конькобежные соревнования большей частью проводились на свежем воздухе. – Прим. «Чемпионата»). А если прибавить к этому и непредвиденные эксцессы – падения, сбои, травмы – то можно примерно понять, как её воспринимали до Инсбрука-76.
Фото: РИА Новости
Как украсть победу у самой себя
Известный голландский скороход Корнелиус Феркерк написал в своей книге любопытную фразу: «Падая и вставая, ты растёшь». Похоже, эта мысль подсознательно жила в Татьяне всегда. И помогала переносить превратности судьбы. Она же относила все неприятности к разряду случайностей, к неблагополучному стечению обстоятельств.
— Понимаю, что многих случайностей могло и не быть, если бы я их заранее… не прогнозировала, — призналась как-то Аверина. — Под таким натиском несчастий у меня сложился стереотип: выходя на старт, я уже знала, что со мной непременно что-то случится. Это сковывало, мешало настроиться на борьбу, и самые чёрные мои прогнозы обязательно сбывались. А ещё мной двигало непременное желание победить, во что бы то ни стало доказать своё превосходство, причём до такой степени, что моё сознание на какое-то время отключалось. При этом я нисколько не сомневалась, что чрезмерное мускульное напряжение, стремление к лидерству — единственно верный путь к победе. И, как оказалось, горько ошибалась. До сих пор вспоминается злополучный чемпионат мира по спринту в 1974 году. После трёх дистанций я безоговорочно лидировала, оторвавшись от основной соперницы почти на три очка. Чтобы победить в сумме многоборья, оставалось пробежать последнюю «тысячу» чуть быстрее, чем на тренировке. Правда, в паре с самой Шилой Янг, известной американкой. Со старта соперница задала высокий темп. Я же следовала тенью, старалась не отстать, хотя чувствовала, что скорость высокая. На переходную прямую выскочила чуть впереди, но Янг ускорилась, и несколько десятков метров мы бежали рядом — шаг в шаг. В конце прямой резко выпрямилась, притормозила, чтобы пропустить американку, как того требовали правила. На финише оказалась чуть сзади, но для общей победы этого было достаточно. Поздравления посыпались со всех сторон.
В таком радужном настроении катилась по овалу, и вдруг голос судьи-информатора буквально пригвоздил к месту: за грубое нарушение меня дисквалифицировали со всеми вытекающими. Не описать словами, что я тогда почувствовала. Слёз не было, потому что просто не было сил заплакать. И хотя тренеры пытались исправить ситуацию, подавали протесты, демонстрировали видеозапись, ничего не помогло. Пресса писала на следующий день про несправедливость судейского решения, я-то знала, что медаль эту сама у себя украла. Азарт, желание выложиться до остатка сыграли роковую роль. Но ведь в спорте без риска нельзя, согласитесь. Только я рисковала, может быть, чаще, чем требовалось, поэтому иногда горько расплачивалась.
Золотой Инсбрук
Когда в Шереметьево провожали олимпийцев на белые Игры 1976 года в Инсбрук, настроение у всех было приподнятое, праздничное. Как и подобает моменту. Последние наставления, пожелания, поцелуи.
А Таня Аверина стояла в стороне. Вся в себе — суровая, угрюмая даже. Не знаю уж, какие мысли её в этот момент обуревали. Разве что вспомнила печальный забег с Янг за два года до этого: тогда ведь тоже дело было в Инсбруке… Правда, на сей раз ехала она на свою первую Олимпиаду лидером нашей женской конькобежной сборной. Бесспорным лидером, от которого, понятно, многого ждали.
Всего раз и улыбнулась тогда в Шереметьево Аверина: выпросил у неё эту улыбку — для снимка. Когда поднимались конькобежки по трапу в самолёт, не вытерпел и крикнул: «Таня, девочки, ну что вы кислые какие-то?» Она буквально выдавила из себя улыбку, но фотоколлега был доволен.
Четыре дня продолжалась женская конькобежная программа Игр. Четыре дня, в которые смогла она переломить себя, перебороть. Да и судьбу в придачу. Первые два дня оказались для неё «бронзовыми»: дважды Таня поднималась на третью ступень пьедестала. И если после первой — полуторки — была она так же недовольна собой, как в Шереметьево перед отлётом в олимпийский Инсбрук, то после спринта Аверина сияла, была на удивление разговорчивой, общительной. Именно в этот день состоялось рождение будущей олимпийской чемпионки, именно тогда, похоже, произошёл столь долго ожидаемый переворот в её сознании.
На 1500 метров торжествовала другая советская конькобежка — Галина Степанская. Таня же расценила третье время на своей любимой дистанции как провал. И не сдержалась — расплакалась. Тренеры терялись в догадках, заявлять ли её вообще на «пятисотку». Но всё-таки решили: пусть бежит, так будет даже лучше для неё. И не ошиблись.
Но в свой самый счастливый день — 7 февраля 1976-го, когда выиграла она наконец первое олимпийское золото, всё опять было не слава богу. Случилось следующее: заявили Аверину на 1000 м во вторую группу — вторую дюжину спортсменок, которые должны были стартовать после заливки льда. Но в стартовых протоколах имя советской конькобежки значилось в… шестой, последней перед перерывом паре. Как такое могло произойти? В первой группе оказалось 11 участниц, для комплекта недоставало одной. Было решено бросить жребий, и из 17 заявленных во вторую группу спортсменок он выбрал (вы уже догадались) именно Аверину. «Таких невезучих просто не бывает», — в сердцах бросил Стенин.
Но она всё равно показала лучшее время, хотя пришлось бежать раньше всех основных претенденток, и взошла на верхнюю ступеньку олимпийского пьедестала.
Зато следующий забег на нелюбимые 3000 м она провела уже вдохновенно, в полной уверенности, что способна вновь опередить всех. И секундомеры на финише зафиксировали 4.45,19, что выше прежнего олимпийского достижения. Самое интересное, что Таня не бегала так «трёшку» даже на знаменитом высокогорном катке «Медео» в Казахстане, где её лучший результат уступал теперешнему аж три секунды.
Фото: РИА Новости
Победа с последней попытки
— Рука-то у вас, похоже, лёгкая, — ответила Таня Аверина на моё приветствие, когда встретились после Инсбрука на стадионе Юных пионеров в Москве, куда обладательница четырёх олимпийских наград заехала всего на день, прежде чем отправиться в Осло на чемпионат мира. А потом добавила: — Вот бы и сейчас так…
Похоже, вспомнила тот самый момент, когда попросил её улыбнуться — мы с фотокорреспондентом были последними на нашей земле, кто пожелал ей доброго пути и удачи.
Собрались в тот день на стадионе все, кто имел к её инсбрукским наградам самое непосредственное отношение. Борис Стенин, тогдашний тренер сборной, на коньках, с секундомером. Его супруга — известная в прошлом конькобежка, трёхкратная чемпионка мира Валентина Сергеевна Стенина — с кинокамерой, то и дело пускала в ход свой стрекочущий аппарат, фиксируя различные фазы тренировки новой «королевы льда». А чуть поодаль, у кромки овала наблюдала, как раскручивала Таня ледовый эллипс, другая тренерская чета, первые конькобежные учителя Авериной, специально приехавшие из Горького повидаться с ученицей — Антонина Ивановна и Аркадий Сергеевич Вереины.
— Давненько не видела я у неё такого хода, — заметила Антонина Ивановна.
— Силу Таня наконец почувствовала, — поддержал Стенин…
Но в Норвегии она опять не стала чемпионкой мира — вновь вернулась с серебряной медалью. Проиграла совсем немного новой победительнице — канадке Сильвии Бурке всего 0,443 очка по сумме многоборья, что в пересчёте на время составляло какие-то ничтожные три секунды. И это на четырёх дистанциях!
И только весной 1978 года впервые стала она абсолютной чемпионкой мира — в Хельсинки на катке «Оулункюля».
Удивительное дело, но самой последней наградой в карьере стала её первая медаль чемпионки страны в многоборье. За столько лет в большом спорте ей выиграть домашнее золото по сумме дистанций никак не удавалось. Только в 1979 году смогла-таки Таня доказать, что в самом деле была первой конькобежкой большой страны.
Фото: РИА Новости
Гематома величиной с куриное яйцо
Как-то вычитал у одного восточного мудреца любопытную сентенцию: «Ломай колесо судьбы, если оно начнёт вращаться вопреки твоему желанию». Судя по всему, сломать это колесо Тане Авериной не удалось. Потому что после спорта, несмотря на долгие поиски и метания, она так и не нашла своё место в жизни уже в новой стране.
Впрочем, приведу лучше уже упоминавшийся в начале этих заметок монолог Владимира Барабаша, мужа Татьяны, известного мастера коньков, чемпиона и рекордсмена СССР на стайерских дистанциях.
«О непростых отношениях Татьяны с большим спортом я знал не понаслышке, всё-таки 17 лет бок о бок прожили, двоих детей вырастили. Она, если честно, добилась успехов на ледовой дорожке за счёт труда, а не таланта… Татьяна порой завоёвывала медали ценой серьёзных стрессов и ошибок, поскольку научно обоснованной системы тренировок не было… После окончания карьеры у неё в голове была обнаружена гематома величиной с куриное яйцо, слава богу, доброкачественная. Удачная операция немного облегчила её страдания. Но самый сильный стресс, не сомневаюсь, вызвала у Татьяны смена образа жизни, переход из спортивной в обычную. Это был тяжёлый процесс, который она так и не смогла пережить. Сильный характер требовал и соответствующих жизненных стрессов в хорошем понимании этого слова, но, в отличие от катка, вне спорта она их не нашла...»
«Постоянное аморфное состояние, в которое она уходила после выпитого, вполне её устраивало — важно было забыться и жить сиюминутными ощущениями, — отмечал Барабаш. — Жизнь ничем не могла её успокоить и дать возможность адаптироваться после буйства молодости и азарта к спокойствию и равновесию… Непонятная гордость не позволяла ей предпринимать что-то самой, к ней надо было прийти. Но никто не пришёл, в итоге ушла она...»
P.S. Нашёл в Интернете, что один из искусственных катков в Нижнем Новгороде (а там таковой всего один, да и тот несовершенный) носит имя Авериной. Что-то не очень в это верится. Тем более что тот самый «Водник», что в самом центре города, на котором олимпийская чемпионка делала первые шаги в большом спорте, находится в полуразрушенном состоянии…
Фото: РИА Новости