64 года назад был создан Национальный олимпийский комитет СССР, а наша страна сделала важный и решительный шаг по вступлению в мировую олимпийскую семью. Возглавил организацию первый заместитель председателя Споркомитета СССР Константин Андрианов, который успешно проработал на этой должности до 1975 года и трудился в качестве члена МОК до конца жизни в 1988 году. Андрианову постоянно приходилось быть между двух огней, обслуживая интересы руководства страны и международных спортивных организаций. Для решения многих острых вопросов требовалась интуиция настоящего дипломата.
Коммуниста не пущать!
Официальная хроника Олимпийского комитета России сообщает, что уже через две недели после создания НОК СССР его председателя Константина Андрианова избрали членом МОК. Президент МОК швед Зигфрид Эдстрём хотя и разменял девятый десяток лет, понимал, что его организация нуждается в интеграции в олимпийскую семью крупнейший стран мира СССР и Китая, а потому согласился провести процедуру принятия Советского Союза в олимпийскую семью в ускоренном порядке, хотя ещё три года заявлял о категорическом отказе сотрудничать с коммунистами. Не желали видеть Андрианова на сессии МОК и многие наиболее консервативные члены, заявлявшие в кулуарах: «Мы не потерпим в своих рядах коммуниста».
Основные претензии реакционеров были связаны, конечно, не с политическими взглядами советского претендента и его пролетарским происхождением. Лорды и наследные принцы негодовали из-за де-факто профессионального спорта в СССР и излишней политизации спортивных успехов советским руководством, которые фактически толкали к лозунгу: «Победа любой ценой». Отдельные делегаты даже усомнились в легитимности Андрианова и обратили внимание на недостаток всех необходимых у советской делегации аргументов. Наконец, последним козырем в их руках стало незнание соискателем ни одного из официальных языков МОК. И только поддержка Эдстрёма обеспечила советской делегации итоговую победу, а что до языков, то к Андрианову для начала подсадили представителей других стран, знающих русский язык.
Письмо Сталину
В международной переписке Андрианов всегда подписывался как глава Олимпийского комитета СССР, а во внутренней, как заместитель председателя спорткомитета. Такая двойная игра позволяла скрыть от западных чиновников фактическую зависимость свободной общественной организации от государственного аппарата. Приглашения на участие в Олимпийских играх приходили непосредственно Андрианову, однако принимать их, не посоветовавшись на верху он был не вправе, хотя желал, чтобы советская сборная дебютировала не летом 1952 в Хельсинки, а уже зимой в Осло.
Против участия в зимних Играх выступал его непосредственный шеф, глава спорткомитета Николай Романов, который считал, что кроме как в лыжных гонках нашим спортсменам не стоит рассчитывать на золото. Андрианов был уверен, что советские спортсмены смогут побороться за победу в общекомандом зачёте и наверняка попадут в тройку лучших команд, что не удавалось ещё никому из новичков. Однако выступить открыто против своего шефа он не решился и поручил своему секретарю Петру Соболеву написать письмо сыну вождя Василию Сталину. Но власти нужна была только полная и безоговорочная победа, а гарантировать её тогда никто не смог. В противном случае и гибкого Андрианова и его осторожного начальника Романова могла ждать печальная участь.
В казармы на ночлег
Первый опыт международной дипломатии Константин Александрович получил ещё в 1945 году, когда во главе советской делегации отправился в знаменитое футбольное турне «Динамо» по Туманному Альбиону. Поскольку вылет советской делегации из-за нелётной погоды переносился несколько раз, а многие отели Лондона были разрушены недавней бомбёжкой, Андрианову приходилось решать бытовые проблемы команды вместе с президентом английской федерации Стэнли Роузом. После звонков в 114 гостиниц стало ясно, что московской делегации негде приткнуться, а добросердечные горожане были готовы бесплатно предоставить ночлег союзникам по недавно отгремевшей войне.
Отчаявшись, Роуз предложил поселить динамовцев в казармы Королевской гвардии, однако Андрианов решительно отказался от таких условий, несмотря на то что перед отлётом в ожиданиях лётной погоды команда ночевала на стадионе в «Петровском парке». Настойчивость руководителя советской делегации привела к тому, что приемлемое жильё для всех 40 человек было найдено — им стала гостиница «Империал» на Рассел Сквере.
Битва за Москву
Последним и решительным испытанием на посту президента НОК для Андрианова стала экзаменационная комиссия, которая должна была определить готовность Москвы к проведению Игр-1980 в сравнении с главным и единственным соперником — Лос-Анджелесом. Андрианов на тот момент уже входил в исполком МОК, обладал определённым весом, а потому за трибуной чувствовал себя уверенно. Брал напором: «Дескать, 250 миллионов граждан СССР ждут Олимпиаду, готовы провести без проблем хоть завтра, а главное, город привлекателен как мировой культурный центр.
Вопросов у оппонентов хватало. Спрашивали и про обмен валюты, и про зарубежные газеты и даже про то, как избавиться от заполнения анкет на русском в гостинице. Президент МОК лорд Килланин обратил внимание, что на Универсиаде-1973 советские спортсмены жили в отдельной Олимпийской деревне и спросил, будут ли и на Олимпийских играх две деревни. „Конечно, господин президент, — ответил Андрианов. — Будут две Олимпийские деревни — одна для женщин, другая для мужчин“. После этого победа в голосовании была уже делом решённым.