На прошедшем Australian Open хватало спорных околоспортивных ситуаций. Например, в эфир попали эмоции Роджера Федерера в тренировочной комнате от просмотра матча Марии Шараповой. Швейцарец остался этим фактом недоволен и попросил убрать камеру. Кроме того, телезрителям показали слёзы проигравших теннисисток и некоторые другие моменты, которые не имеют прямого отношения к теннису. Обозреватели «Чемпионата» дискутируют на тему того, что можно, а что нельзя показывать в телевизионной трансляции.
Илья Рывлин: Технологии не остановить. Хотим мы этого или нет, но показ спорта уже давно стал в той или иной степени шоу. Чистый спорт — это одна зафиксированная камера, которая снимает всё происходящее на корте. Например, такие трансляции идут с челленджеров. С одной стороны, вроде всё видно и понятно, но без повторов, крупных планов, эмоций игроков, их близких и болельщиков такие трансляции вряд ли могут вызвать большой интерес.
Дмитрий Шахов: Я не буду спорить, что нужно продолжать совершенствовать показ непосредственно на стадионах – новые камеры, неожиданные ракурсы. Всё это лучше помогает прочувствовать атмосферу. Разница в том, что арена изначально является местом спортивных мероприятий, поэтому там могут свободно снимать кого угодно. А вот то, что происходит за пределами кортов и пресс-конференций, должно оставаться личным делом спортсменов.
И. Р.: На мой взгляд, самый важный вопрос — что знают и не знают игроки. Например, официальный канал турнира Australian Open Live открыто пишет: «Смотрите самые интересные моменты за кулисами чемпионата». Они не могут показывать сам теннис, зато транслируют пресс-конференции, а также используют кадры с различных камер на территории комплекса. К слову, были претензии, что в эфир попали слёзы Гавриловой, Кис и других с камеры в подтрибунном помещении. Но это же не скрытая камера, она прекрасно видна всем теннисистам и используется в каждой трансляции. Если игроки знают о наличии камер и в курсе, что эти кадры могут быть показаны, то мне их претензии не очень понятны.
Фото: Reuters
Д. Ш.: Что касается того, что пишет канал турнира, то нет сомнений, что игроки об этом не были в курсе. Многие и правила АТР и WTA не досконально знают, а подобное тем более вряд ли подробно изучают. А случай с Кис, на мой взгляд, весьма пограничный. Особенно с учётом того, в какой она оказалась ситуации. Я понимаю, что пытаются показать все эмоции на корте, но какое-то сочувствие к игрокам тоже должно быть. Одно дело, когда человек просто не выдерживает в эмоциональном плане, а совсем другое – получает травму. Когда Ллейтона Хьюитта с его семьёй провожают с камерой до раздевалки после его прощального матча – это выглядит красиво в репортаже, но, на твой взгляд, тактично ли делать то же самое с теннисисткой, которая получила травму?
И. Р.: Фридзам разрыдалась на переходе прямо на корте — режиссёр и это не имел права показывать, а должен был держать общий план? Конечно, сочувствие должно быть, но травмы — это часть спорта. На мой взгляд, показателен момент с Найджелом Сирсом. Нет сомнений, что хотя бы несколько камер на центральной арене так или иначе засняли момент падения тренера Иванович (пусть даже общим планом), но, к счастью, никаких повторов не было. А уж тем более после падения один из операторов мог подойти поближе, чтобы снимать всё с лучшего ракурса. Спасибо организаторам, что этого делать не стали и проявили человечность. Вот именно здесь для меня и проходит грань. Если она соблюдена, то у меня нет вопросов к телевизионным бригадам.
Д. Ш.: То, что происходило с Фридзам, было на корте. Вот если бы после матча нам показывали, как она рыдает на пути в раздевалку, это было бы неправильно. В любом случае игроков больше возмутили не эти моменты, а факт камеры в тренировочной комнате, где они разминаются перед матчами. Всё это породило популярное видео, в котором Федерер смотрит розыгрыш с участием Шараповой. Вот только сам Роджер оказался недоволен, так как понятия не имел, что его снимали. На мой взгляд, подобные помещения никак не входят в перечень тех, которые должны быть достоянием общественности. Игроки должны быть расслабленны и думать о предстоящем матче, а не беспокоиться о том, чтобы не сделать что-то не то в присутствии камер. А то если продвигаться в таком направлении, то скоро захотят и в самих раздевалках установить камеры, а там и в кабинете физиотерапевта и массажиста…
И. Р.: Мне не очень понятно, почему ты проводишь такую грань между кортом и подтрибунным помещением. Всё это является частью арены, на которой проходит матч. Во всех видах спорта уже давно расширены рамки телевизионной трансляции — игроков или команды «ведут» ещё до начала непосредственно матча, а заканчивается репортаж тоже не со свистком или реализованным матчболом. Раньше не было ни корреспондентов на поле/льду/корте, ни интервью до, во время и сразу после встречи. Сейчас спортивную трансляцию без этого представить тяжело. Конечно, во всём нужна мера. Понятно, что раздевалки, тренажёрный зал и другие подобные помещения должны оставаться без камер. Вот тут и надо провести черту между спортивной трансляцией и реалити-шоу. В других местах снимать можно, но все игроки, конечно, должны быть об этом уведомлены. Тогда и не будет неприятных моментов вроде того, что случился с Федерером. Для полноты картины давай напомним, что после претензии Роджера камера была убрана, значит, организаторы признали свою ошибку.
Понятно, что раздевалки, тренажёрный зал и другие подобные помещения должны оставаться без камер. Вот тут и надо провести черту между спортивной трансляцией и реалити-шоу. В других местах снимать можно, но все игроки, конечно, должны быть об этом уведомлены.
Д. Ш.: Теннис в этом плане отличается от многих видов спорта. Он изначально считается более консервативным, и я не могу сказать, что это так уж хорошо. Мне кажется, мало кто из игроков рассчитывает на то, чтобы закулисными картинками повысить рейтинги и привлечь новую аудиторию на трибуны. Тем более не так легко почувствовать прямую зависимость самим игрокам. Вот, допустим, в ММА и боксе существуют мероприятия, которые на основных рынках продаются только за деньги. И со временем участники стали понимать, что им порой необходимо (иногда и искусственно) создать противостояние с соперником. Потому что чем больше людей купят их бой, тем больше они сами заработают. Было бы любопытно посмотреть, как бы всё изменилось, если бы, например, финалы «Больших шлемов» и другие отдельные значимые матчи продавались отдельно. Однако это всегда непросто отследить, учитывая, что чаще всего покупаются все турниры, да и билеты на финалы раскупаются задолго до того, как известны его участники. При нынешней системе фиксированных призовых игроки наверняка не чувствуют нужды в том, чтобы без повода пускать зрителей в своё личное пространство.
И. Р.: Однако призовые теннисистов постоянно увеличиваются. За счёт чего? Во многом за счёт многомиллионных контрактов с телекомпаниями по всему миру. Организаторам хочется подороже продать свой продукт, и это вполне логично. Как это сделать? Создать максимально «вкусную» телекартинку, в том числе с использованием каких-то дополнительных камер. Если мы возьмём теннисистов средней руки, скажем второго «полтинника», то ты думаешь многие из них станут возражать против двух-трёх лишних камер, если они в конечном счёте существенно повлияют на их заработок?
Д. Ш.: Знаешь, что существенно может повлиять на их заработок? Если они станут больше выигрывать, то станут и больше получать, поэтому большинство именно об этом и думает. А так всё зависит от конкретного человека. Кому-то комфортно сняться в откровенной фотосессии, а кто-то никогда этого не сделает, даже обладая всеми данными. Мне часто приходилось сталкиваться с игроками в те моменты, когда они готовятся к своему матчу. Кто-то расслаблен и может спокойно обменяться парой фраз, а на других и смотреть нежелательно, не то что разговаривать с ними.
Камера-самолёт на «Ролан Гаррос», «летающая» между двумя центральными аренами — Филиппа Шатрье и Сюзанн Ленглен
Фото: Reuters
И. Р.: И, тем не менее, технологии идут вперёд. Показ тенниса за последние годы сильно изменился. Большой успех имело нововведение, когда на турнирах WTA тренеры с микрофонами стали выходить к теннисисткам. Болельщики получили возможность услышать то, что раньше было им недоступно. Конечно же, им это понравилось. Теннисистки, которые вызывают своих тренеров, осознают, что их диалог идёт в эфир, но их это не смущает. А ещё важнее — появление Hawk-Eye. Как ни странно, но это во многом лишило теннис драматизма и эмоций. Сейчас только на маленьких турнирах можно увидеть, как игрок спорит с судьёй, потому что почти везде уже есть «ястребиный глаз». Но эти повторы нравятся болельщикам — особенно момент, когда мяч медленно приземляется, и не сразу понятно, попал он в корт или нет, а затем камера начинает наезд. Я к тому, что в конечном счёте всё делается для зрителей. А если им нравится, то рейтинги становятся выше, права дорожают, а в выигрыше остаются игроки. 30 лет назад близкие и тренеры теннисистов могли поддерживать своих игроков так, как им хочется — любыми словами и жестами. Сейчас же на них наставлены камеры, и каждая эмоция появляется и на большом экране на стадионе, и в телетрансляции. Да, им приходится это учитывать, но таковы правила игры. Уимблдон, который так чтит свои многолетние традиции, долгое время не хотел принимать электронные табло и разрешать рекламные надписи на них, но сейчас есть и то, и другое. Раньше многие турниры вообще не показывали, в наши дни ведутся трансляции почти отовсюду, снимаются и тренировки, и пресс-конференции, игроки дают интервью через минуту после победы. Почему они так нравятся зрителям? Потому что это живые и яркие эмоции. Сейчас мы в принципе получаем огромное количество самой разнообразной информации, даже не вставая с дивана. Более того, у каждого человека в любом гаджете есть камера, и в течение минуты пикантная фотография или видео может попасть в Сеть. Мне кажется, теннисистам, скорее, нужно беспокоиться по этому поводу, потому что у телевизионщиков (не у всех, правда) всё-таки есть чувство меры и внутренняя самоцензура.
Д. Ш.: Но были и неудачные эксперименты. Вот на прошлом Открытом чемпионате США американское телевидение взяло интервью у Коко Вандевеге посреди матча. Мало того что это противоречило регламенту, так ещё и получило много негативных отзывов со стороны игроков. Да, развитие необходимо, но при этом надо советоваться с самими игроками. Возвращаясь к камере в тренировочном зале, я хочу сказать, что если человек с такой репутацией, как Федерер, считает что-то неудачной затеей, то я готов с этим согласиться. Но этот момент должен был обсуждаться до турнира, а не задним числом. Возможно, в будущем тенденция изменится, но в данный момент теннис остаётся консервативным видом спорта. Это мешает привлечению новой аудитории, но в свою очередь удовлетворяет ту часть болельщиков, которая полюбила этот спорт в таком виде. Мне кажется, что они с нетерпением ждут действа на корте, а не каких-то закулисных интриг.
Фото: Reuters