Дмитрий Турсунов за свою непродолжительную тренерскую карьеру успел поработать со многими топами WTA – от Соболенко, Контавейт и Радукану до Бенчич, Александровой и Кудерметовой. Многие тут же набирали ход, брали титулы, а некоторые даже становились вторыми ракетками мира. Но все же расставались с ним. Почему?
В интервью «Чемпионату» Турсунов попытался найти и объяснить причины этому, поделился, как расставания влияют на него психологически, с кем бы поработал в будущем, а с кем принципиально бы не стал. Дмитрий оценил потенциал Арины Соболенко и объяснил её преимущество перед остальными в WTA-туре. А также предсказал чемпионов ТБШ 2024 года.
- Счастье, работа с Бенчич, психологическая усталость
- Критика, любовь с первого взгляда, личные отношения
- Причины расставания с теннисистками
- Преимущество Соболенко, игроки WTA с самым большим потенциалом, претенденты на ТБШ
Счастье, работа с Бенчич, психологическая усталость
— Дмитрий, вы сейчас счастливы?
— Хм, есть несколько видов счастья. В творческом – сейчас небольшое затишье, есть некоторые юниоры, которым я помогаю – такая временная ситуация. То есть с творческой точки зрения не совсем [счастлив], но в целом мне не на что жаловаться – всё относительно хорошо… Относительно многих других людей в данный момент. Поэтому, наверное, было бы грех жаловаться, когда крыша над головой есть, я относительно независим, у меня нет необходимости идти на работу, если нет такого желания. В этом смысле я более счастлив, чем другие.
— Когда в роли тренера испытывали это чувство?
— С каждым игроком бывают ситуации, когда тебя слушают и когда тебя не слушают. В любом случае мне как тренеру очень нравится работать с людьми, которые хотят, требуют и впитывают информацию. И, конечно, когда ты делаешь это насильно, заставляешь кого-то что-то делать или пытаешься убедить в чём-то, то это уже немного сложнее – становишься эмоциональным буксиром, который тянет игрока. Намного проще, когда игрок тянет тренера, трясёт его: «Дай мне, дай мне информацию, я готов её получить». Когда у игрока запрос, конечно, это приятно. Навязывать свою точку зрения не очень хорошо.
— Кто не тянул?
— Были люди. Но, опять же, все очень обидчивые, поэтому я не могу называть имена.
— В этом сезоне?
— (Смеётся.) Нет, это провокационный вопрос, я на него не поддамся. Была пара ситуаций, когда игрок не был готов к изменениям, не хотел их. Либо на словах хочет, но подход, отношение, моменты в своей карьере говорят об обратном. Так это не работает. Ты поменял одного тренера на другого, однако твои действия не изменились. Это никогда не сработает. Даже иногда донести эту мысль, идею до человека, чтобы он начал обдумывать, осмысливать – уже хороший тренерский шаг. Дать понять человеку, в чём он заблуждается. Не всегда это заканчивается ударом справа или слева. Иногда бывает полезно переформатировать сознание и дать понять, что это путь в никуда, движение в неправильном направлении.
Белинда Бенчич с чемпионским трофеем Аделаиды-2023 и Дарья Касаткина
Фото: MARK BRAKE/GETTY IMAGES
— Тем не менее представитель Бенчич сказал, что вы видели разный теннис и будущее Белинды.
— Многое из того, что говорится в прессе – лукавство. Здесь надо с пониманием относиться: никто не скажет, что проблема в этом, в этом и в этом. Я бы не стал серьёзно относиться к таким формулировкам – такого не бывает: очень быстро меняется отношение, видение тенниса. Собственно, её теннис и сезон были лучшими в карьере Белинды. По крайней мере, начало. Я за других людей не могу отвечать – меня всё устраивало.
— Не устаёте психологически от такой сменяемости… девушек?
— (Смеётся.) Да-да, понимаю. Очень, потому что хочется взять игрока и, грубо говоря, отправить его в первый класс, во второй – хочешь оказаться на его выпускном. Не могу представить, каково это – быть учителем первоклашек и делать это 20 лет подряд – я бы просто сошёл с ума делать одно и то же. Вроде бы они только научились складывать 2+2, а ты их отправляешь, и к тебе приходит другая партия таких же детей, которых ты опять обучаешь одному и тому же. Конечно, тебе очень тяжело расти как тренеру, потому что опять скатываешься к той же отправной точке и начинаешь всё заново. Это очень тяжело.
Но, с другой стороны, тренерская работа – не самая благодарная: когда игрок выигрывает, он выигрывает, потому что такой хороший. Когда проигрывает – всегда есть на кого свалить: на тренера, мячи, ракетки, струны, судей. Осознанных спортсменов – кто действительно понимает, что именно они являются решающим фактором во время матча – не так много.
Критика, любовь с первого взгляда, личные отношения
— Не заставляет усомниться, начать копаться прежде всего в себе?
— Слушайте, я сам в себе всегда сомневаюсь. Всегда задаюсь этими вопросами – ты стараешься как-то развиваться, но в любом случае себя окружаешь каким-то количеством людей, которым доверяешь, чьё мнение ты уважаешь. И в первую очередь ты должен опрашивать этот круг людей… Если будешь читать всё, что про тебя говорят и пишут, то, конечно, будут возникать сомнения – кто прав, кто виноват. Знаете, как говорят: «Если ты идёшь к трём докторам, то получишь четыре мнения». Тебе важно найти того доктора, чьё мнение ты уважаешь и к кому прислушиваешься. Потому что иначе тебе скажут, что ты виноват в том, что разошёлся с игроком.
Иногда хочется поверить в то, что ты идеальный. Но я не волшебник, я только учусь. При этом одновременно задаёшься вопросом: ошибки я делал из хороших побуждений? Если так, то должно быть снисхождение к самому себе и к собственным ошибкам тоже.
— Есть же в теннисе любовь с первого взгляда? Даня и Жиль, Андрей и Фернандо?
– Кто сказал, что это была любовь с первого взгляда? (Смеётся.) Я помню ещё те времена, когда сам играл, и Даня приезжал на турниры, у него постоянно менялись тренеры – то Жиль приезжал, то Лиснар, то ещё кто-то. В какой-то момент он ездил с несколькими тренерами, которые менялись. Потом в итоге как-то договорились. Висенте Рублёву подходит чисто по темпераменту, потому что Андрей, наверное, очень вспыльчивый, у него достаточно подвижная психика. И Фернандо может где-то это притормаживать, помогать балансировать. Но вопрос – насколько они подходят россиянам как тренеры? У каждого своё мнение. Кто-то скажет, что Дане и Андрею нужен другой коуч. Думаю, что правильно или неправильно, понять сложно.
Очень часто игрокам просто нравится работать с человеком – им подходит человек. Хотя он как тренер себя изжил, однако при этом продолжает оставаться в обойме, потому что есть своеобразный комфорт и суеверия. Или бывает наоборот – увольняют первым того, кого не нужно увольнять. Но просто так бывает… Как и в отношениях, люди сходятся, люди расходятся, иногда из-за банальных и глупых причин, казалось бы, ерунды, которая раздувается в большие ссоры. Дальше – лет через 10 – ты думаешь, а надо ли было это делать. Но по факту: что происходит, часто не поддаётся какой-то логике – сделано на эмоциях. Точно так же и в работе тренера.
— Вы яркий мужчина. Это влияло на рабочие отношения: личное перевешивает профессиональное?
— На самом деле, чем дольше живёшь, тем больше удивляешься происходящему. Думаю, всё возможно – абсолютно всё. Если вы можете это придумать, значит, это кто-то придумал до вас 100% (улыбается). Очень сложно это проанализировать в моей работе… Я сам задаюсь вопросом: ты работаешь, с кем-то общаешься, разговариваешь на тему работы. А потом кто-то тебе говорит какую-то информацию, ты сидишь, обдумываешь и понимаешь: может, вообще ничего не знаю в теннисе, начинаю сомневаться. Но при этом результаты есть – они не могут сами собой происходить. Из-за чего это происходит? Из-за того, что у меня стрижка такая прикольная – для кого-то она неприкольная – или я действительно что-то понимаю в теннисе. Или из-за того, что я могу мотивировать, или достаточно требовательный. По факту так и работает.
Причины расставания с теннисистками
— Бенчич, Александрова, Кудерметова только в этом сезоне – спортсменки топ-15. Не опасаетесь создать в туре впечатление непостоянного тренера?
— С Эммой [Радукану] мне очень нравилось работать, но решил, что продолжать переговоры о работе больше не хочу. Это сильно затянулось. Не было уверенности в том, что это в какой-то момент решится и решится так, как бы я этого хотел. Я решил уйти. С Катей Александровой мы договаривались на месяц. И не расходились. Она попросила несколько недель – мы поработали. Так что это бы даже не брал в счёт как попытку поработать – не стояло такой задачи. С Вероникой был какой-то план поработать до конца года, но пообщались и решили, что не целесообразно. С Контавейт мы разошлись даже не знаю по каким причинам – вопрос в её адрес.
Вероника Кудерметова с трофеем Токио-2023
Фото: SARAH STIER/GETTY IMAGES
— Упоминались визы.
— В визами у меня всё было в порядке. Но, опять же, вы понимаете, что всегда найдётся какой-то предлог. Не надо быть настолько наивным, чтобы всё принимать за чистую монету. Это было её решение – я не стал спрашивать, почему и зачем. Раз решила – значит решила. На самом-то деле у меня нет такого непостоянства. Визуально выглядит, что я поработал с тем и тем, но по факту нет. То есть, если бы меня попросили дать пару уроков мальчику или девочке в Москве и я с ними поработал, это не значит, что я непостоянный – мы изначально договорились на пару уроков. Каждый будет говорить обо мне всё, что захочет.
— А вообще плюете на чужое мнение?
— С возрастом ко многому проще отношусь. Вдобавок надо понимать, что ты никого не убедишь, если он хочет верить, что ты непостоянный или плохой тренер. Бегать за каждым и объяснять: там-то я не сам ушёл, а здесь-то у меня проблемы с визой были, а там ещё что-то? Все будут сидеть и говорить то, что думают.
К сожалению, я не очень хорошо занимаюсь самопиаром: строить какой-то имидж нет ни желания, ни терпения, ни особого умения. Если людям хочется верить, что я непостоянный, ничего не умею – хорошо. Уверен, найдётся такой игрок, которому интересно будет со мной работать, который будет понимать, что я отдаюсь своей работе, мне нравится этим заниматься, я не делаю это исключительно из-за заработка. Кто не верит в мои способности, будут находить во мне одни минусы. С этим ничего не сделаешь.
Преимущество Соболенко, игроки WTA с самым большим потенциалом, претенденты на ТБШ
— Сейчас хочется работать с потенциалом или с игроком с именем?
— Как только включается диктофон, я сразу забываю о ком речь (смеётся). В целом мало кто из игроков реализует свой потенциал на 100%. Единицы. Для этого действительно нужно быть фанатичным. И постоянно перелопачивать взгляд на свой собственный теннис, искать способы достижения новых высот. Очень тяжело. Рано или поздно все находят свою зону комфорта, где в принципе выпрыгивать, идти куда-то в поход, жить в палатке с примусом и потенциально умереть на вершине Эвереста – зачем? И так всё хорошо.
В любом случае, если игрок с безумным потенциалом, но как человек тяжелый, будет очень сложно. Мне сложно поддерживать человека, если я не верю в его характер, человечность. Человек должен оставаться человеком – каким бы талантливым он ни был. Кажется, дядя Тони об этом много говорит. И мне очень нравится, возможно, старомодный подход – характер человека, с которым ты работаешь, тоже очень важен.
— Это же как семья…
— Мне это тяжело. Но кто-то к этому может подойти сугубо как к работе – я получаю свои деньги, продвигаю игрока. Как юрист, который защищает, может быть, убийцу, понимает это, но ему платят деньги, и он делает эту работу абсолютно так же качественно, как если бы защищал невинного человека. Так что с этой точки зрения я не такой – мне тяжело будет сделать. И очень важно, чтобы я уважал этого человека.
К сожалению, в моём понимании, не каждый в про-туре – что у мужчин, что у женщин – заслуживает такого уважения.
— И всё же кто-то приходит на ум?
— В этом году я для себя определил четырёх девушек, которые реально могли бы, в моём понимании, выиграть «Шлем»: Людмила Самсонова, Коко Гауфф, Паула Бадоса и Чжэн Циньвэнь. С этими игроками было бы круто поработать при обоюдном желании. Но Бадоса сейчас не играет в теннис.
Людмила Самсонова
Фото: Minas Panagiotakis/Getty Images
— Возвращается ведь…
— Ей будет очень тяжело – надо иметь определённый склад характера. И мне кажется, Бадоса могла задержаться на второй строчке дольше: у неё есть необходимые данные, чтобы быть топовым игроком. Но, понятно, это требует много работы, жертв, и здесь уже вопрос – насколько готова она это делать.
Коко Гауфф уже выиграла «Шлем», Чжэн Циньвэнь улучшила свои показатели, Люда Самсонова тоже: сыграла пару «пятисотников». Поэтому в целом они и показывают, что где-то могут быть угрозой. Но одно дело, когда ты хорошо играешь один-два турнира в году, другое – когда делаешь это постоянно. Как Арина Соболенко, игравшая четыре полуфинала на «Шлемах» – один турнир выиграла, другой – проиграла в финале. Это, конечно, очень серьёзный показатель стабильности, который даже Ига в этом году не показала.
— Если в процентном соотношении – сколько потенциала реализовала Арина?
— Так сложно оценивать. Пока ещё не до конца.
— Она, условно, на середине своего пути?
— У неё очень сильная мотивация, которая в принципе не прослеживается у других девочек. Конечно, тяжело принять, когда говорят, что ты не настолько мотивирован, как кто-то другой – то есть как мы это определяем? Можно сказать, что Джокович определённо самый мотивированный из ребят. То есть мы это как-то можем со стороны определить. Не можем понять, но когда человек, сыграв пятисетовый полуфинал, отказывается от кусочка шоколада, потому что там содержится глютен – он принял решение его не есть, то там прослеживается очень серьёзная самодисциплина, с которой никто не может конкурировать.
Арина Соболенко в финале АО-2023
Фото: Getty Images
Здесь вопрос: кто из других девушек готов на жертвы – это огромная составляющая. Потому что удар справа или слева всегда можно улучшить, если есть это желание — улучшаться. А желание идёт от дисциплины, от готовности жертвовать. Конечно, немного таких заряженных игроков.
— Кто из них поборется за «Шлемы» в 2024 году?
— Сколько бы претендентов ни собиралось, пока Новак в хорошей форме, его будет очень тяжело обыгрывать. Ведь, помимо его опыта, ещё и физическая форма очень хорошая. Если взять Рафу или Роджера, у кого есть опыт, а физика не та, то они могли проигрывать в этом. Новак же держится на физическом уровне. Его нейтрализовать очень тяжело.
У девчонок все те же топы – Коко, Арина, Ига, Лена. И сложно поверить, что кто-то другой проскочит.
— На Уимблдоне уже регулярно кто-то другой…
— Это было всегда. И Софья Кенин, и Каролина Возняцки брали Australian Open. Симона Халеп хоть и была топовым игроком, но взяла всего лишь пару турниров. У девушек стабильность бывает не та, но не вижу причин, почему сейчас Арина возьмёт и начнёт проигрывать. Пока мотивация не спадает, она будет улучшаться – тогда придёт и опыт. Какая-то стабильность начинает прослеживаться: если пару лет назад после ковида была чехарда – кто-то был готов, кто-то отдыхал, кто-то понял, что не так уж ему и надо играть в теннис – то сейчас тур нормализовался. И потихоньку рябь спадает. И сейчас более спокойная вода, где прослеживаются доминирующие игроки.
– Например.
– Честно, очень сильно верю в потенциал Каролины Муховой и Барборы Крейчиковой. Последняя тоже хорошо играла, но по какой-то причине у неё сильный провал в результатах. Что она, что Мухова играют в очень вдумчивый теннис – Барти так же играла.
– Такая оппозиция?
– Они могут очень сильно «поднагадить» топам. Но, в моём понимании, они достаточно хрупкие игроки – очень многое [в их игре] может пойти не так. В первую очередь физически. Они безумно талантливы, однако частые травмы не позволяют им взять и начать играть сразу же после восстановления. Та же Арина в целом всегда в очень хорошей физической форме. Например, у Лены Рыбакиной бывают физиологические нюансы: то тут, то там она снимется. И эта прерывность не даёт создать ту самую инерцию – как поезд, который уже разогнался и дальше идёт на автопилоте. Когда такие прерывания идут по ходу сезона, это, конечно, тоже бьёт по самооценке – нет уверенности, что ты сейчас не травмируешься. Слишком много каких-то мыслей.
Физическая форма даёт ощущение фундамента, на который ты можешь положиться, опереться. И мало у кого из игроков, в частности в женском туре, есть такой фундамент.