Игорь Шулепов 25 лет в большом волейболе, один из самых уважаемых из ныне действующих волейболистов, первый обладатель престижного Приза Андрея Кузнецова лучшему игроку российского чемпионата. В 41 год он уже несколько раз готов был прервать игровую карьеру, но ситуации не позволяли попробовать себя на новом поприще. Вот и на сей раз я не получил однозначного ответа на интересующий вопрос.
— Какова ваша сегодняшняя роль в «Губернии»? Вы продолжаете оставаться игроком её состава или уже являетесь тренером клуба?
— По большому счёту, сам затрудняюсь определить свою роль в коллективе. Помогаю команде в тренировочном процессе, пока не восстановились после своих болячек и травм ведущие игроки. Этакий универсал получается. Формально с нового года я должен был занять пост помощника Пламена Константинова. Но операция и восстановление после неё Макара Бестужева, новое повреждение у Паши Абрамова и болезнь Милоша Никича привели к тому, что в составе осталось два номинальных доигровщика. И тот факт, что мне срочно пришлось форсировать подготовку, привёл к очередной травме колена: надо было за какие-то пять дней набрать игровые кондиции. Так что и я не смог выйти на площадку. Тренироваться ещё могу, правда, не в полную силу. Но через недельку, дней десять смогу всё-таки помочь команде и на площадке.
— Получается, как в старые советские времена: партия сказала — «надо», комсомол ответил — «есть».
— А что поделаешь, если того требуют интересы коллектива. Я, как пионер, всегда готов прийти на помощь.
— Но ведь и какие-то тренерские навыки вы в ходе даже тренировочного процесса уже нарабатываете?
— Я бы не стал говорить о каких-то реальных тренерских действиях. Просто хочется подсказать молодым ребятам не совершать очевидные ошибки, которые я подмечаю в их игре благодаря своему опыту. Они способны играть на более высоком уровне, если исправят некоторые технические недочёты в своих действиях, и я помогаю им ускорить этот процесс.
— За четверть века игровой карьеры вы смогли поиграть в восьми клубах трёх стран — России, Японии и Италии. Это, конечно, не 20 команд, в которых выступал главный тренер «Губернии» Пламен Константинов, но тоже много. В каком из них вы чувствовали себя более комфортно?
— Разумеется, в большей степени это были российские команды. Прежде всего в родном Екатеринбурге, где я получил путевку в волейбольную жизнь и добился звания чемпиона России в составе местного клуба. Потом была Казань, где перед клубом ставились самые серьёзные задачи, что мне тоже импонировало: хотелось реализовать своё эго. Хотя в то время клуб в столице Татарстана был в самом начале становления лидером отечественного волейбола. Похоже, мне удалось помочь команде в решении этих задач. И очень приятно сегодня, когда оказываешься в клубном зале, видеть под потолком майку с собственной фамилией. Спасибо, что не забыли и так высоко оценили мой скромный вклад в общее дело… Когда уезжал в Сургут, начинал подумывать уже о завершении карьеры. Опять-таки полагал, что смогу помочь с высоты своего обширного игрового опыта. А там неожиданно открылось второе дыхание, почувствовал прилив новых сил. И пусть не получилось добиться с этой командой каких-то значимых результатов, но огромное спасибо Рафаилу Хабибуллину, который помог мне поверить в себя и продлить волейбольную жизнь. Следующий этап — возвращение в Екатеринбург, чтобы поддержать родной клуб в трудное для него время. В Новосибирске оказался опять-таки для того, чтобы помогать больше в тренировочном процессе, быть своеобразным связующим звеном между тренерами и игроками, а в случае необходимости подстраховывать, если понадобится, временно выбывших из игры по каким-то причинам. А когда через полгода пришлось совершить переезд с Оби на Волгу, в Нижний Новгород, здесь также случился новый эмоциональный всплеск. Честно признаюсь, часто менять клуб не просто — хочешь не хочешь, а прикипаешь к какому-то городу. Из той же Казани уходить не думал, но и смотреть со стороны на происходящее на площадке не в моих правилах, хотелось играть, быть в гуще событий.
— Как правило, с наступлением определённого возраста каждый спортсмен задумывается, чем ему предстоит заниматься после завершения карьеры. Тот же Сергей Тетюхин рассказывал, что никогда не видел себя в роли тренера, а Владимир Алекно, напротив, готовился стать во главе клуба ещё будучи игроком. Какие мысли посещали вас?
— Прежде мало задумывался, что буду делать после того, как закончу выходить на площадку. Наверное, только в текущем сезоне начал переосмысливать свою роль в команде. Когда ты выступаешь как игрок, редко ставишь себя на место тренера. Когда же смотришь на происходящее со стороны, волейбол видится тебе совсем иначе, как бы извне.
— Вам пришлось выступать под руководством многих тренеров. Кого-то из них вы могли бы выделить особо? Кто, на ваш взгляд, оказал большее влияние на ваше становление как игрока?
— Да, наверное, каждый, с кем пришлось работать, внёс свою лепту. Может быть, чуть больше других Вячеслав Алексеевич Платонов и Виктор Сергеевич Радин. Но и не могу не упомянуть серба Любомира Травицу и итальянца Сильвано Пранди. Просто в голове сейчас определённый хаос, надо ещё разобраться, что к чему. Пока мне трудно сказать, что я на сто процентов вижу себя тренером. Начал более серьёзно присматриваться к Пламену (Константинову): как он ведёт игру, как проводит «разбор полётов». Возможно, на уровне детско-юношеской школы я уже сегодня готов передать свой опыт. А в серьезной команде мастеров совсем иной поход и иные знания требуются. К тому же сегодня очень непросто быть тренером-универсалом, как это было в недавнем прошлом. Современный волейбол требует распределения ролей между работниками тренерского штаба любой команды — не только сборной, но и клубной тоже, и какая из них может быть отведена мне, сказать затрудняюсь. Хотя желание попробовать себя в большом деле есть.
— Какой из турниров или матчей за долгую волейбольную жизнь игрока запомнился вам больше всего?
— (После паузы) Трудный вопрос. Наверное, это будет воспоминание со знаком «минус». Речь о моём дебюте в сборной России. Это был матч с кубинцами в финальном раунде Мировой лиги в Бразилии в 1995 году. Мы проигрывали 0:2 по партиям, и Радин спросил, готов ли я в этой ситуации выйти на площадку. Я, естественно, ответил утвердительно. Не скажу, что именно я сделал что-то такое, что игру удалось перевернуть на 180 градусов, но так получилось, что это произошло при моём непосредственном участии. А в пятой партии в решающий момент я ошибся на подаче, и мы проиграли… Если же говорить о клубе, то самые памятные события связаны с трёхлетним противостоянием Белгород — Екатеринбург в споре за российское золото, когда нам, уральцам, только с третьей попытки удалось переиграть белгородский клуб.
— Есть ли какое-то отличие современного волейбола от игры, которую вы когда-то выбрали для себя?
— Разумеется, меняются правила — меняется игра. Различие, наверное, больше всего в том, что нынешний волейбол гораздо более скоростной, чем тот, в который меня учили играть в начале девяностых годов. Сегодняшняя игра заставляет каждого волейболиста пытаться «читать» её, просчитывать ходы соперника, а это очень непросто при всё возрастающих скоростях. Приходится менять менталитет, чтобы лучше ориентироваться в сложных игровых ситуациях. В этом плане мне очень нравится, как Пламен заставляет волейболистов чётко следовать тренерским установкам. Причём не важно, принесёт ли это нужный эффект, но ты всё должен сделать так, как от тебя требуют. И если ты выполнил задание, а результат оказался неутешительным, ответственность ложится не на игрока, а на тренера.
— В понедельник, 27 января, в Варшаве состоится жеребьёвка чемпионата мира, который пройдёт в сентябре этого года в Польше. После победы на Олимпийских играх и чемпионате Европы россияне считаются одними из основных претендентов на высшие награды. Вы согласны с этим?
— Разумеется. И хотя приходилось слышать от иностранных специалистов, что последний успех был достигнут в большей степени благодаря Диме Мусэрскому, я придерживаюсь иного мнения: победы как в Лондоне, так и в Копенгагене — достижения команды. Если у наших ребят получится сыграть так же, как на двух главных турнирах последних лет, они наверняка должны выиграть и мировое первенство. Всё дело в том, что нам, россиянам, психологически больше подходит круговая система соревнований, как на Кубке мира или Большом чемпионском кубке. В Европе же, да и в мире, напротив, комфортнее чувствуют себя при смешанной системе — вначале матчи по кругу, потом с выбыванием. Поэтому и подготовку к длительному турниру строят таким образом, чтобы команда подошла в оптимальной форме к главной стадии соревнований — полуфиналам и финалу. Мы же только сейчас приходим к осознанию, что и нам стоит набирать форму по ходу турниров.
— Кого бы вы выделили среди тех, кто может и должен защищать цвета сборной?
— Просто я не очень хорошо знаю всех ребят, лишь отдельных из них. Мне больше других импонирует Коля Павлов — мощный характер, бешеная энергетика. Или взять того же Лешу Спиридонова. Случается, что он перегибает, но тут очень важно вовремя почувствовать это тренеру, чтобы пресечь его выходки. Просто он такой открытый, что не может иной раз перебороть собственные эмоции, бьющие через край. Тот же Женя Сивожелез действует может быть и не всегда эффектно, но очень эффективно — прием и защита его конек, черновая работа, если можно так сказать. Есть еще Денис Бирюков, парень очень способный, ряд других. С первыми темпами у нас все в порядке, выбор большой. Пасующие? Те же Сергей Гранкин, Саша Бутько…
— Но вы называете очень знакомые имена. А где же новые лица, ведь у нас подрастает неплохая молодежь, если судить по результатам: в двух младших возрастах россияне — чемпионы мира, до 23 лет — бронзовые призёры?
— Наверное, просто я не очень хорошо знаю тех, кто отличился на молодёжном уровне. Но, скажем, тот же Дмитрий Ковалев, пасующий из Перми, мне очень нравится: прыгучий, с хорошим блоком и подачей.
— Так если его передержать в запасе, он может затеряться, как многие ребята на переходе из молодёжных команд во взрослые?
— Согласен с вами. Для этого и нужна, наверное, вторая сборная, чтобы такие игроки, как Ковалёв, были постоянно на виду и в случае необходимости могли сыграть за главную команду. А может быть, стоит после каждой Олимпиады резко омолаживать состав? Не знаю. Всё зависит от того, кто руководит сборной и какая задача перед ней стоит. С тренера же спрашивают за конечный результат, и он скорее доверится проверенному кадру, чем дебютанту, пусть и способному, но не прошедшему огонь, воду и медные трубы.