ЗНАКОМСТВО С ГРЕТЦКИ
— Тренировка на льду давно закончилась, а вы ещё на арене.
— В тренажёрном зале работал. По возможности стараюсь оставаться. Не только я, но и все ребята. Команда у нас молодая, вот ребята и остаются над чем-то поработать в тренажёрном зале. Все хотят играть. Дополнительно работают. Это никакая не обязаловка. Самостоятельное решение.
— Именитый форвард Андрей Николишин как-то поведал, что крутить велотренажер после матчей привык ещё в Национальной хоккейной лиге. Ваша любовь к тренажёрному залу тоже из-за океана перекочевала?
— Да, наверное. В Северной Америке тренировок в общей группе не много. Приходилось самостоятельно работать после занятий. Мы ведь сейчас оттуда все нововведения черпаем. Россия приходит к этому. Здесь сейчас тоже все профессионалы. Играют за деньги и понимают, что нужно держать себя в форме. Правда, пока не везде есть условия. К примеру, на выезде бывает негде остаться после игры поработать. Но со временем мы к этому придем.
— Поведайте эпопею вашего отъезда в Северную Америку?
— Бум отъездов. То ли 1997 год был, то ли 1998-й. Выпуск из ярославской хоккейной школы. Конкуренция сумасшедшая. Командой мастеров руководил Пётр Ильич Воробьёв. Выпускной класс ребят 1979-1980 годов рождения был очень сильный. Я не видел для себя возможности попасть в первую команду, потому что нас было много — хороших, молодых и перспективных игроков. В те времена куча советчиков была из числа агентов. Вот и принял решение после драфта Национальной хоккейной лиги. Меня «Тампа-Бэй Лайтнинг» в шестом раунде под общим 146-м номером задрафтовала. В 18 лет уехал за океан, где два сезона выступал в юниорской лиге провинции Онтарио за «Петербург Питс». Потом подписал контракт как свободный агент, но не с «Тампа-Бэй», а с «Финикс Койотс». Провёл в его фарм-клубах четыре года в Американской хоккейной лиге и лиге Восточного побережья.
— В основу «Финикс Койотс» не было шансов пробиться?
— В тренировочные лагеря каждый год ездил, но, увы… Какие люди в те времена в «Финиксе» играли! Николай Хабибуллин, Джереми Реник, Кейт Ткачак, Шейн Доан. Один из совладельцев команды — Уэйн Гретцки. Лично с Великим познакомился. Короче, хороший опыт.
— Как с Гретцки познакомились?
— В гостинице дело было за обедом. Он ходил со всеми здоровался, знакомился с новичками. Парой слов
Сергей Кузнецов
перекинулись. После этого он постоянно наблюдал за командой, следил за тренировочным процессом. Частенько виделись.
— И впрямь Великий?
— На льду – да. В жизни обычный человек. По телосложению, наверное, в вас (в нас 60 кг живого веса. – Прим. авт.). Ну, может, чуть побольше. Я даже удивился сперва, что Уэйн не очень больших физических данных.
— Что побудило уехать из Америки?
— Контракт с «Койотами» закончился. Смысла «ковырять» в низших лигах не было. Зарплаты небольшие.
— Что собой представляют Американская хоккейная лига и лига Восточного побережья? Их ещё автобусными называют из-за переездов.
— Ну почему? В Американской лиге, если далёкий выезд, то самолётом летали. Мы здесь сейчас больше автобусом путешествуем. В лиге Восточного побережья – да. Команды базируются географически так, что летать вообще не приходилось. Всё рядом. Автобусы комфортабельные: спальные места, телевизор, душ. Там в бытовом плане вообще проблем нет. В России намного тяжелее. Самолёты, поезда, автобусы очень много сил отнимают. Не представляю, как ангарский «Ермак» и красноярский «Сокол» в таком графике живут. Нам ещё повезло, что в центре страны находимся.
КУЗНЕЦОВ И СЫНОВЬЯ
— Что в хоккейном и житейском плане дали годы, проведённые за океаном?
— Там совершенно другой хоккей. Столько времени уже прошло, что я практически и не вспоминаю. Давно перестроился на хоккей, в который здесь играют. Определённый опыт и в хоккейном, и в житейском плане, конечно, те годы дали. Я уехал один в восемнадцать лет. Языка не знаю. Пришлось самостоятельно вливаться в североамериканскую жизнь. Ничего, язык выучил. Там нет внимания со стороны. Приехал ты в клуб, а все бытовые вопросы сам решаешь: квартиру ищешь и всё такое. Деньги получаешь, а остальным изволь сам заняться. Там нет такого отношения к иностранцам, как в России. У тебя нет никаких привилегий, приходится гораздо тяжелее, нежели местным ребятам.
— Где вы жили, приехав в 18 лет в Канаду?
— В юниорской лиге, можно сказать, зарплаты-то и не было. Деньгами там не балуют. За любовь к хоккею играли, чтобы потом выше подняться. Поселили в канадскую семью, где прожил год. Потом познакомился с русскими эмигрантами, к ним переехал. Попроще стало. До сих пор с ними общаемся, связь поддерживаем. В гости недавно всей семьёй ездили. За океаном со многими людьми познакомился, сейчас постоянно общаемся. Смысл жизни ведь не только в хоккее заключается. Общение с людьми немаловажно.
— Язык не забыли?
— А как забудешь? Связь же с Северной Америкой поддерживаю. Причём и с русскоговорящими, и с англоговорящими. Последние три года регулярно в Канаду и США с семьёй ездим.
— А большая у вас семья?
— Супруга Оксана, два сына четырёх и восьми лет — Семён и Степан. Они в Ярославле живут. Пока старший сын в школу не ходил, семья со мной ездила. А сейчас приняли решение остаться в Ярославле. Школа, садик, плюс старший сын хоккеем начал заниматься в «Локомотиве». У Степана уже свой хоккейный чемпионат идёт. Младший говорит: «Вот я когда вырасту, буду хоккеем заниматься, а пока нет – я кататься на коньках не умею!»
— Какими глазами дети смотрят на мир во время поездок в Канаду и США?
— Дети есть дети. Они, наверное, ещё не осознают. Слышат, что язык другой. Для них любое путешествие – радость. Спокойно относятся. Старший уже понимает, что в другой стране, младший – пока нет.
— Дети знают английский язык?
— Старший начал учить. Он ведь в США родился, поэтому является гражданином Соединённых Штатов Америки. Правда, этого не чувствуется, судя по его познаниям в иностранном языке. Тяжело он ему дается. Недавно с учителем разговаривал. Особых талантов к изучению языка пока не обнаружено. Хоть в Америке и родился, русский есть русский.
СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА
— Вернулся Сергей Кузнецов из Северной Америки и…
— Подписал контракт с московским «Спартаком» на два года. Всё шло нормально, и буквально за несколько дней до старта чемпионата Суперлиги нам пришлось расстаться. Не знаю, кто кого не устраивал. Я «Спартак» или «Спартак» меня. С командной заявкой на сезон тогда строго было. Попробуй найди себе клуб в канун старта первенства. Хорошо, что поступило предложение из хабаровского «Амура». Поехал на Дальний Восток играть в Высшей лиге. Потом был новокузнецкий «Металлург» и вновь возвращение в Хабаровск. На три года там задержался.
— Налетались на всю жизнь?
— Не то слово! Мы там с ребятами подсчитали, что за год в полётах проводишь более трёхсот часов. Перелёты ещё ладно, а смена часовых поясов – это что-то с чем-то. Очень тяжело даются. Чтобы это понять, самому
Сергей Кузнецов
надо в подобном ритме пожить. Но играет же до сих пор «Амур»!
— Как хоккеисты время в полётах коротают?
— Кто-то спит. А мне сон в самолёте тяжело даётся. Поэтому – книги, фильмы, музыка. Это основные развлечения. Если чартерным рейсом летишь, то собирались компанией и в покер резались. А что делать? До Москвы девять часов лететь. Чего только не придумывали.
— Фильмы, музыка, книги. Какие?
— Определённых предпочтений нет. Всего понемножку. С возрастом стал тяготеть к классической музыке. Вкусы меняются. В молодости не было такого. Что касается книг, то где-то у ребят возьмёшь почитать, где-то сам предложишь, где-то на прилавке увидишь. Не скажу, что читаю взахлёб, но всё же. В автобусах и самолётах книги вредны для зрения, но что делать. Время надо убивать.
— Какую последнюю книгу прочитали?
— «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсии Маркеса.
— Сильное произведение.
— Согласен.
ХАБАРОВСК – БЕЛОРУССИЯ
— Игрок «Трактора» Константин Панов как-то признался, что, играя за «Амур», возил из Хабаровска икру вёдрами. Какой контрабандный товар вы привозили с Дальнего Востока и что везли в обратном направлении из Ярославля?
— Здесь я не оригинален. Та же икра, рыба. Что и говорить, продукция там качественная. Когда там находишься, внимания не обращаешь. Когда уезжаешь оттуда, время проходит, думаешь: «Эх, сейчас бы хабаровской икры». А из Ярославля только родителей на край света возил. Жаль, что редко. Больше ничего и не надо было, кроме их присутствия в Хабаровске.
— Как вас в Белоруссию занесло?
— Работал я в Дмитрове с одним тренером. Он помощником главного, челябинца Андрея Сидоренко, был. А потом стал генеральным менеджером гродненского «Немана». Вот он летом и позвонил, предложив поехать в Белоруссию. Там неплохие условия были, первые четыре-пять команд хорошо живут. Уехал.
— Что собой представляет чемпионат Белоруссии?
— Сейчас есть с чем сравнить. Вот мы с минской «Юностью» недавно играли, которая в прошлом сезоне в чемпионате республики выступала. Первый сезон в Высшей хоккейной лиге эта команда начала неважно, а сейчас нас пытается догнать в турнирной таблице. Четыре-пять команд из Белоруссии спокойно могли бы выступать в ВХЛ и были бы не на последних ролях. Правда, там большой разброс в уровне команд. Первые пять команд нормальные, а остальные заметно слабее. В принципе чемпионат Белоруссии хороший.
— Те команды, за которые вы выступали, к лидерам белорусского хоккея относятся?
— Да. В прошлом году с «Неманом» из Гродно мы завоевали серебряные медали. В финале только проиграли. Хороший был плей-офф. Упорнейшая борьба во всех играх.
— «Челмет» с минской «Юностью» дважды встречался в текущем чемпионате. Оба матча проиграли 1:2 и 0:2. Все четыре гола у белорусов забивал только один игрок – Максим Слыш. Как так?
— Стечение обстоятельств. Бывает, когда идёт игра у одного хоккеиста. Здесь он нам курьёзный гол забил, в Минске тоже. Там наш игрок в своей зоне ошибся, а Слыш и не ждал такого подарка – пас на клюшку и один перед воротами. Повезло.
— Пару лет назад в Белоруссии был дефолт. Застали?
— Ага. Три-четыре месяца проблемы в стране были. Доллары невозможно было купить, только белорусский рубль. Потом резкое подорожание. Хоккейные клубы практически не ощутили кризиса, в отличие от простых людей. По бюджету игроков дефолт не ударил.
— Почему пришлось уехать?
— Сыграли с солигорским «Шахтёром» первые два матча нынешнего сезона. Оба проиграли. Там разрешено четыре легионера держать в составе. Видимо, я как иностранец не показал той игры, которую должен. Ведь с легионеров спрос особый. Тренер неожиданно
вызвал: «Спасибо, до свидания». Хотя во время предсезонной подготовки я первый был по очкам в «Шахтёре». Кто-то же должен нести ответственность за поражения. И это был я.
«ЧЕЛМЕТ» И НОВЫЙ ГОД
— И тут Сергею Кузнецову поступило предложение из «Челмета»?
— После Белоруссии приехал домой в Ярославль. На дворе 10 сентября, сезон начался. Все команды укомплектованы. Пришлось самому заняться поисками работы. Позвонил в Челябинск. Пригласили, и вот я здесь.
— Недавно вы получили травму и уехали залечивать её в Ярославль. Чем занимались дома?
— Спасибо руководству и тренерам «Челмета», что разрешили дома восстановиться. Побыл с семьёй. Когда по ходу сезона получаешь такие травмы, очень трудно возвращаться в игру, в игровой ритм. Тем более сейчас уже финишная прямая. Но я, несмотря на то что ходил в Ярославле в гипсе, тренировался. Катался. Занимался в тренажёрном зале. Семейных и бытовых хлопот хватало. Школа, садик, тренировки — времени практически не было свободного. В Челябинске его больше.
— Где вы живёте в Челябинске?
— Клуб выделяет средства, а ты сам ищешь квартиру. Я нашёл в центре, буквально пять-семь минут ходьбы от дворца спорта «Юность».
— Как отпраздновали Новый год в Ярославле?
— С семьёй: мои родители, семья супруги. Одевался Дедом Морозом, запускали фейерверки. Всё по классическому сценарию. На следующий день надо было в Челябинск уезжать.
— Что Дед Мороз детям принес?
— Они писали письма Деду Морозу, а мы их отправляли в Великий Устюг. Под утро дети увидели оставленные в квартире Дедом Морозом следы и мешок с подарками под ёлкой. О чём писали в письме, то и получили. Скромные у них какие-то запросы были по нынешним меркам: игрушки да глобус старший сын попросил.
— А что Дед Мороз подарил Сергею Кузнецову?
— Вот этот самый новый телефон принёс.
Сергей Кузнецов