– Томас, расскажите, пожалуйста, как вы решили стать тренером сборной России? Что вас заинтересовало в предложении Федерации кёрлинга России?
– Прежде всего сборная России – та команда, которую я уже давно хотел тренировать. Я всегда хотел иметь профессию тренера, а в Швейцарии это невозможно: тренер национальной сборной, например, совмещает две работы. А я хотел иметь возможность получать хорошую зарплату, иметь возможность оплачивать счета. В Европе есть 4-5 человек, которые профессионально занимаются тренерской деятельностью, не больше. А я хотел сделать хобби своей работой: я много читаю о кёрлинге, слежу за ним. И однажды я узнал, что сборная России ищет нового тренера. Я написал письмо президенту Федерации кёрлинга, они заинтересовались мной и пригласили меня в Москву.
Когда команда играет в оборонительной манере, то она всегда будет показывать средние результаты. Какие-то игры она выиграет, какие-то проиграет. На турнире из 12 участников такая команда, скорее всего, будет шестой, где-то в середине таблицы. Но только с атакующей игрой вы имеете шансы подняться к медальной тройке, но если это не сработает, то вы рискуете занять 10-е, 11-е или 12-е место.
– Какие у вас были мысли, когда вы вышли на первую тренировку с командой? Какие проблемы были в команде в тот момент?
– «Проблема” – это неправильное слово. Я его часто слышу в России, но сам употреблять не люблю, потому что считаю, что не бывает проблем, а бывают ситуации, которые требует решения. В первую очередь я должен был познакомиться с каждым игроком моей команды как следует, чтобы у нас было полное взаимопонимание. Я думаю, что у нас были ещё нерешённые тактические вопросы, стиль игры, который нам нужно было изменить. Но для меня также очень важно, чтобы игроки делали ошибки, особенно вначале. Только делая ошибки, вы можете расти. Я здесь как раз для того, чтобы помогать исправлять ошибки. Вначале нам было трудно, но мы были уверены в правильности выбранного пути и прогрессировали от турнира к турниру.
– Ни для кого не секрет, что игра команды изменилась, она стала более агрессивной. Атакующий стиль игры лучше оборонительного?
– Конечно, намного лучше. Это вообще единственный путь к победе. С этим просто — когда команда играет в оборонительной манере, то она всегда будет показывать средние результаты. Какие-то игры она выиграет, какие-то проиграет. На турнире из 12 участников такая команда, скорее всего, будет шестой, где-то в середине таблицы. Но только с атакующей игрой вы имеете шансы подняться к медальной тройке, но если это не сработает, то вы рискуете занять 10-е, 11-е или 12-е место. Так тоже может произойти. Но единственный путь наверх – агрессивный, атакующий кёрлинг.
– Это ведь не так просто.
– Не просто. При агрессивном стиле игры вы можете сделать гораздо больше ошибок, но если вы будете меньше ошибаться, то будете ставить соперника в сложное положение, чтобы он, в свою очередь, ошибался чаще.
– Как вам живётся в России в целом? Уже привыкли или есть какие-то проблемы?
– Я руковожу сборной около пяти месяцев. За это время я провёл в России 45 дней. Может быть, это не так много, но мне не на что жаловаться. Единственное – здесь довольно холодно. А в остальном, что касается еды, людей, обеспечения, — мне не на что жаловаться. Я счастлив быть в России.
– Какова была стратегия команды в групповом этапе турнира? Успешный старт помог с точки зрения психологии?
– Конечно, помог. Но я всегда стараюсь не думать слишком много о будущем. Турнир длинный, и до решающих стадий ещё нужно добраться. Не нужно думать сразу о полуфинале. Важна первая игра, первый энд, первый камень. Только это, и ничего больше. А дальше шаг за шагом нужно продвигаться к заветной цели. Не надо думать о том, что будет в седьмом или девятом энде, это не имеет значения. Будьте уверены в том, что вы сделаете всё, что можете прямо сейчас, в первом энде.
– На групповой стадии Швеция нанесла России чувствительное поражение. В чём вы видите причины столь серьёзного поражения?
– Да, это поражение действительно выглядит серьёзным. Но я могу вам сказать, что не всё было так плохо. Швеция играла практически идеально, а я хотел, чтобы моя команда играла очень агрессивно. Мы попробовали, но это не сработало. Не всё получилось так, как хотелось бы, кое-где всё решили сантиметры. Но в целом я был доволен той игрой. Просто на нас в тот день свалились все неприятности сразу. И неважно, проигрываешь ли ты 6:7 или 2:12. Поражение – это поражение. Важно то, что мы попробовали что-то, это не сработало. Но в следующий раз мы попробуем снова, но в этот раз изменим что-нибудь и посмотрим, сработает ли. Мы постоянно пробуем что-нибудь новое, всё время.
– Девушки говорят, что полуфинал со Швецией был сложнее с психологической точки зрения, чем финал с Шотландией. А вы что чувствовали?
– Я чувствовал то же самое. Нашей целью на этом турнире была медаль. А это очень сложно, всегда сложно, когда вы видите, как чемпион мира – Швейцария не вышла в плей-офф. Не так-то легко завоевать медаль. А после игры со Швецией мы уже понимали, что медаль у нас в кармане, и это нам помогло.
– Что вы ощутили в первые секунды после того, как девушки стали чемпионками Европы?
– Я гордился своей командой. Они сыграли 12 игр, и я могу сказать, что у них не было действительно плохих игр. 10 были проведены на очень высоком уровне, две – чуть ниже среднего. Но я ещё раз скажу, что я горжусь ими и с удовольствием смотрю в будущее.
– А что вы говорили девушкам во время напряжённых экстра-эндов в матчах со Швецией и Шотландией?
– Я ничего не мог им сказать, там был минутный тайм-аут, и у меня просто не было возможности подойти к команде.
Могу сказать, что мы играли хорошо, показали высокий уровень, я уверен, что мы можем победить любого соперника. Но для полной уверенности нужна ещё и хорошая форма, мы должны тренироваться, чтобы достичь полного взаимопонимания в команде, не должно быть слишком много шума вокруг, как и в любом виде спорта. Тогда всё будет возможно. Но вы никогда не услышите от меня о том, что мы должны выиграть золото. Единственное, что я могу пообещать, – то, что команда будет играть хорошо. Достаточно ли этого для медали? Я не знаю.
– Во время встречи в аэропорту вам подарили торт в форме камня для кёрлинга. Какова его судьба? Он был вкусным?
– Да, он был вкусным. Но хочется сказать и о другом, не только об этом торте. Всё в той встрече: цветы, люди, которые пришли, интерес журналистов – всё вновь заставило меня гордиться не только командой, но и российским кёрлингом в целом. Это показало мне, что люди ценят кёрлинг, что в России этот вид спорта есть. И это, по-моему, наиболее важная вещь. Кёрлинг в России может расти и развиваться. Сейчас был сделан ещё один большой шаг в будущее, к развитию инфраструктуры, к новым победам.
– Что вы думаете об олимпийских перспективах сборной России?
– Каждый, кто приезжает на Олимпиаду, без сомнения, стремится к медали. Могу сказать, что мы играли хорошо, показали высокий уровень, я уверен, что мы можем победить любого соперника. Но для полной уверенности нужна ещё и хорошая форма, мы должны тренироваться, чтобы достичь полного взаимопонимания в команде, не должно быть слишком много шума вокруг, как и в любом виде спорта. Тогда всё будет возможно. Но вы никогда не услышите от меня о том, что мы должны выиграть золото. Единственное, что я могу пообещать – то, что команда будет играть хорошо. Достаточно ли этого для медали? Я не знаю. Кёрлинг – единственный спорт, который подразумевает математический подсчёт шансов на победу. Я всегда говорил, что для медали Олимпийских игр средние командные показатели точности на протяжении всей недели должны быть около 83 процентов. Если мы будем уверены, что можем выступать на таком уровне, то там уже будет видно, чего мы можем добиться. На этом чемпионате Европы ни одна команда не смогла набрать 83 процента. Так что вы можете видеть, что 80 процентов хватает для победы на чемпионате Европы, а 83 – это отличные шансы на медаль Олимпиады.