Известный журналист и спортивный историк Константин Бойцов специально для «Чемпионата» продолжает свою авторскую рубрику «Скоро революция» – о том, каким был российский спорт ровно 100 лет назад. Сегодня – о событиях первых месяцев 1916 года. Они вместили много интересного: наркотики и самоубийства дореволюционных звёзд спорта, «договорняк» от победителя Поддубного и обнаруженное место съёмок советского кинохита.
Душа обывателя начала 1916 года была наполнена, должно быть, тревогой и переживаниями: слишком много новой информации, слишком стремителен бег событий, слишком строго стала спрашивать с общества далёкая ещё вчера мировая война. Западный фронт замер на какое-то время в окопах, государь-император совершил бессмысленный обряд командования войсками из могилёвской ставки, экономика страны пыталась перестроиться на военные рельсы. Это аукнулось городскому обывателю ростом цен, но публика из последних сил бодрилась, хотя Владимир Маяковский уже пророчил безжалостно:
Когда все расселятся в раю и в аду,
Земля итогами подведена будет
Помните: в 1916 году
Из Петрограда исчезли красивые люди.
«Выпьем за здоровье боцмана!»
Впрочем, спортивное сообщество начало ХХ-го века вряд ли волновали видения Маяковского. Зато смерть Сергея Уточкина, случившаяся в новогоднюю ночь в петроградской психиатрической больнице, без всякого преувеличения, затронула всех.
Его безрассудство было пугающим. Счёт аварий шёл на десятки. Роковая случилась в 1911 году во время перелёта Петербург — Москва.
Конечно, понятия о спорте 100 лет назад и теперь совершенно разнятся, но даже через столько лет масштаб фигуры Уточкина потрясает.
«Один из лучших гонщиков-велосипедистов России, в течение 17 лет не сходивший с трека, одержавший бесчисленное множество побед не только в России, но и за границей… Он был хорошим пловцом, недурным конькобежцем, гребцом, а в последние шесть лет увлекся авиацией…» — писали в некрологах.
Читая посмертные воспоминания современников Уточкина в «Русском спорте» и «К спорту!» автор «Чемпионата» утвердился в следующей мысли: сразу ли или в процессе эволюции Уточкин превратился в первого русского спортсмена-экстремала. Ныне этим мало кого удивишь, а тогдашняя публика заходилась в восторге, тем более что не доживший до 40 лет Сергей Исаевич на эту публику не играл, но являл ей собственную природу во всей неподдельной широте и граничащем с порочностью сиянии. Родившийся и выросший в колоритной среде дореволюционной Одессы, Уточкин был её баловнем и страдальцем – вероятно потому и снискал всеобщую любовь.
«…Если есть в Одессе два популярных имени, то это имена бронзового Дюка, стоящего над бульварной лестницей, и Сергея Уточкина — кумира рыбаков, велосипедистов всех званий и возрастов, женщин, жадных до зрелищ, и уличных мальчишек», – писал о спортивном идоле знаменитый писатель Александр Куприн. С его мнением соглашались Валентин Катаев, Исаак Бабель… — всех и не перечислишь.
Да разве же мог не стать кумиром человек, о котором писали такие воспоминания:
«Серёжа Уточкин сообщает друзьям, что у него на «Баядерке» есть только что привезённое контрабандой шампанское и он приглашает всех на завтрак в открытом море. Собрались. Выехали. Но Уточкину неудобно распивать на яхте шампанское в присутствии боцмана, сидящего на руле.
— Сейчас я от него отделаюсь, — успокаивает он приглашённых.
— В море, что ли, сбросишь? – острит кто-то.
— Ну, конечно.
Один миг… резкий поворот паруса… И боцман за бортом.
— Сергей Исаич, что вы натворили?! – кричат все.
— Ничего, его Прокудинская яхта подберёт. А теперь выпьем за здоровье боцмана!»
Первый русский экстремал Сергей Уточкин
Фото: РИА Новости
«Со шприцем и банкой кокаина уже не расставался»
То, что бравший многотысячные призы («…за два полёта в Киеве – 6000 рублей, в Москве за 6 полётов — 26000 рублей, в Варшаве во время авиационной недели – 20000 рублей, был месяц когда он взял 100700 рублей») Уточкин редко имел про запас больше 25 рублей, было общим в воспоминаниях. Человек брал от жизни всё и столько же отдавал, притом не мешкая. Его увлечение авиацией правильнее всего объяснить недостатком адреналина.
Авиаторов тех лет с полным правом можно было называть экстремалами, так как все они были лётчиками-испытателями. Лишь строжайшая внутренняя дисциплина и строгий режим могли что-то гарантировать безумцам, для которых аварии были таким же привычным делом, как для нынешних гонщиков Формулы-1, а слово «безопасность» попросту отсутствовало в их профессиональном языке.
Что до Уточкина, его безрассудство было пугающим. Счёт аварий шёл на десятки. Роковая случилась в 1911 году во время перелёта Петербург — Москва.
«Аппарат перевернулся. Серёжа Уточкин разбился. Что случилось – до сих пор остаётся для всех тайной.
— Уточкин уснул на аппарате!
— Да, я не спал перед этим несколько ночей, — лениво отвечал он на расспросы.
…Безумные боли мучили его день и ночь. И врач, чтобы облегчить их, впрыснул ему морфий. Потом стали давать кокаин… И Серёжа, такой мудрый и смелый, оказался во власти ядов. Вышел из лечебницы, вернулся в Одессу… Но уже не расставался со шприцем и банкой кокаина…»
Умер кумир миллионов, как положено рок-звезде, в нищете и наркотическом безумии.
Впрочем, в ту пору такая смерть не была редкостью. В феврале журнал «К спорту!» буднично, среди новостей из провинции сообщает о смерти в Курске профессионального борца Н.В. Поваляева – белая горячка. «Русский спорт» в своём приложении «Конский спорт» извещает читателя об отравлении знаменитого наездника Павла Чернова.
«Павел Александрович отравился. Смерть, которую с полным основанием можно назвать естественной, по крайней мере, логичной».
Имевший в зените славы по 50-60 тыс. в год (до 80 млн на современные деньги. – Прим. «Чемпионата».), звёздный наездник не желал опускать планку.
«П. А. с его ясным, прямолинейным умом просто формулировал положение: жил хорошо, так жить теперь не придётся, а так, как живу, не стоит, да и 65 лет — срок достаточный. Сформулировал и поставил точку – выпил бокал опиума с красным вином».
Вот такие некрологи.
Как победитель Поддубного «договорняк» сгонял
Ещё одной яркой темой начала 1916 года стал поединок «лучшего спортсмена России — 1915» борца Владислава Збышко-Цыганевича с Алексом Абергом, бросившим ему вызов. Схватка состоялась в США, длилась 1 час и 4 минуты и закончилась… поражением лучшего спортсмена страны. Отчёты о поединке были самые разнообразные, не обошлось и без карикатур.
Вскоре грянул и скандальчик. В журнале «К спорту!» была помещена заметка о «получении из Америки сведений малоприятных для истинных любителей борьбы». Будто бы Збышко-Цыганевич нарочно поддался сопернику и скоро встретится с ним вновь, и теперь победа, согласно договорённости… ну вы понимаете.
Какого-либо развития скандальная информация не получила – видимо, она должна была просто подогреть интерес к борьбе и к вышедшим в начале года фотоальбомам. Заработать на этих произведениях полиграфического искусства рассчитывали оба спортивных издания. «К спорту!» даже помещал наиболее интересные фотографии на свою обложку.
Не оставалась в стороне и спортивная жизнь. Пусть гремевшая неподалеку мировая война и затрудняла её, но много ли было нужно тогдашним спортсменам? Война мешает проведению чемпионата Европы по конькобежному спорту, но в России чемпионат страны состоялся. Проходил он на льду «Девичьего поля» (близ Новодевичьего монастыря). Чемпионом становится Платон Ипполитов, победивший на всех четырёх дистанциях. В том же году Ипполитов был призван в армию, а в 1917 году демобилизовался по ранению (в 1920-е годы он ещё четырежды поднимался на пьедестал чемпионата уже Страны Советов).
Чемпионат России по фигурному катанию также проходит в Москве, и «Русский спорт», пользуясь случаем, публикует у себя на обложке фотографии лучших фигуристов Европы, как бы говоря: «Вот закончится война…»
Следующая обложка «Русского спорта» посвящена прыжкам с трамплина. В номере рассказ о главном трамплине мира – холменколленском. Многие из читателей, уверен, будут следить за чемпионатом мира по биатлону. 100 лет назад легендарный большой трамплин столицы Норвегии был далек от своего нынешнего вида так же — как нынешняя орбитальная станция от первого искусственного спутника. Разгонялась отважные прыгуны по естественному склону — разве что стол отрыва был сооружен из дерева. Кстати, и тогда и теперь он находится аккуратно над естественным холмом, от которого отталкивались в середине 19 века первые прыгуны с трамплина.
«Число зрителей на этих состязаниях редко бывает менее 20 тысяч. В 1911 году Гуннар Андерсен поставил мировой рекорд, прыгнув с высоты 47 метров…
Павел Александрович отравился. Смерть, которую с полным основанием можно назвать естественной, по крайней мере, логичной.
У нас горно-лыжный спорт находится пока ещё в зачаточном состоянии и регулярно культивируются лишь в «Могливсь» в Москве и обществом «Полярная звезда» в Петрограде. Результаты наших прыгунов очень неважные – 10-15 метров».
Там, где бандиты схватили Шарапова
«Русский спорт» начала 1916 года вообще предпринял попытку добавить зимним видам романтики, при этом сама статья была посвящена азам лыжного хода и содержала серьёзный анализ об имеющихся в продаже лыжах, методике тренировок и главных стартах зимнего сезона-1916. Смотрите, как выглядела романтическая часть — сейчас о спорте так уже не пишут.
«На свежем зимнем воздухе, вдали от городов и селений, среди роскошных очарований матери-природы, человек преображается. Бесшумно, быстро скользят лёгкие лыжи, усиленно бьётся сердце, полно дышит грудь… Исчезли мелкие повседневные заботы, забыты неприятности и огорчения; детская, юная радость на душе, хочется безудержного смеха и веселья.
И какими бедными в тот момент кажутся люди, замурованные в каменных стенах больших городов, лишённые, хотя бы и по собственной воле, возможности пользоваться зимними богатствами природы».
Не отставал в освещении лыжных стартов зимы и журнал «К спорту!». Взять хотя бы 80-вёрстную (85,344 км) гонку по маршруту «Сокольники – Останкино – Разумовское – Петроградское шоссе» с замысловатым возвращением к месту старта. О том, чтобы прокладывать специальную трассу, речь, конечно, не шла. Вес беговых лыж (желательно финских или норвежских) у участников гонки (15 человек) — около полутора килограмм. Уверенно выигравший гонку москвич Васильев преодолел дистанцию за 6:16.33,6 (судьи были готовы к тому, что счёт будет идти на десятые доли секунд!).
Из интересных деталей старта – здание позади шеренги лыжников. Почтового адреса этого строения – Русаковская 47/21 – на современной карте не существует, равно как и самого здания. Однако крыльцо этого дома знают решительно все те, кто смотрел «Место встречи изменить нельзя». Именно на крыльце этой «Булочной» бандиты взяли на мушку Шарапова и, затолкав в хлебовозку, увезли. Через пару лет после съёмок фильма дома на Русаковской не стало. Если кто-то будет рядом со станцией метро «Сокольники», встаньте лицом по направлению к парку и посмотрите налево. Да-да, вот на месте малопривлекательного торгового модуля всё это и происходило: старт лыжной гонки на 80 вёрст в 1916-м, съёмки легендарного фильма в 1979-м…
И никто из участников мероприятий (как первого так и второго) даже не догадывался, что произойдёт буквально через считанные годы со страной, с домом, с ними… Остался только спорт. О нём, образца 1916 года, продолжим уже весной.