Сергей Шубенков – явление в российской лёгкой атлетике. Он не только один из героев чемпионата мира, подтвердивший свой класс в минувшем сезоне, но и единственный российский бегун элитного уровня со времён Юрия Борзаковского. С двукратным чемпионом Европы в барьерном спринте мы встретились в Москве уже по окончании сезона, который он завершил эффектной победой на Кубке мира.
— Сергей, с каким настроением вы встречаете завершающийся сезон?
— Настроение замечательное, а планов на отдых, как ни удивительно, почти никаких. Но это даже не огорчает. Прошедший сезон показал, что больной скорее жив, чем мёртв (улыбается). Все три главных старта, которые мы с тренером отметили перед началом сезона, завершились победами.
«Все три главных старта, которые мы с тренером отметили перед началом сезона, завершились победами».
Единственное, что не удалось, это показать результат повыше, но будет к чему стремиться. Надеюсь, что в следующем году мне удастся добежать до своего личного рекорда.
— Под высоким результатом вы имеете в виду выбежать из 13 секунд?
— Это программа-максимум, а программой-минимум был личный рекорд – 13,09. Пока всё делаем для этого, но не получается.
— Откуда вы нашли силу и мотивацию для победы в Кубке мира в конце сезона?
— Победа на чемпионате Европы дала мне толчок и мотивацию для заключительных четырёх стартов сезона. Старался не опускать рук и качественно провести концовку. На последний старт сезона многим настроиться тяжело, но у меня оставался положительный заряд и хорошая форма. Получилось не без косяков, но рад, что выиграл и помог сборной родной Европы завоевать этот кубок.
— Показалось, что на чемпионате Европы вы именно за счёт настроя переиграли француза Паскаля Мартино-Лагарда, который был не в своей тарелке?
— Да, так и было. Приехав на чемпионат Европы вторым номером с большим отставанием, можно было подумать, что шансов и не было. Мы с тренером понаблюдали за предыдущими выступлениями этого спортсмена на чемпионатах мира и Европы и заметили за ним такую тенденцию, что в финалах он психологически валится. На это специального расчёта не было, потому что надо было ещё самому быстро пробежать. Соревнования были очень нервными, изматывающими и тяжёлыми и не только мне, но и Мартино-Лагард и Уильяму Шарман тоже это на себе почувствовали. В итоге в сезоне я выиграл именно те соревнования, которые мы и ставили себе в качестве основных целей. К ним ещё можно прибавить Загреб, но там мне немного повезло.
— Вы один из немногих призёров московского чемпионата мира, кто выступил на чемпионате Европы и не стал пропускать сезон. Не жалеете?
— У меня мысль об отдыхе появилась только сейчас, но в любом случае лучше пропускать зиму, потому что вся лёгкая атлетика в основном летом. Соревнования в помещениях не так популярны, поэтому эту зиму мы, скорее всего, пропустим. Летним чемпионатом Европы мне раскидываться непозволительно.
— На ваш взгляд, команда чемпионат Европы проиграла или выступила в свою силу?
— Вспоминаю Олимпиаду в Ванкувере-2010, когда начали ругать спортивных чиновников за результаты, а они отвечали: зато у нас много серебра и бронзы. Конечно, с одной стороны можно занять их позицию, потому что серебра и бронзы у нас тоже было очень много. Большинство из наших призёров при большем везении могли бы стать победителями. Разве что марафонская бронза для нас на вес золота. С другой стороны везёт всегда сильнейшим и медальный зачёт ведётся по золоту. Я считаю, истина здесь где-то посередине. Нереализованного потенциала у нас достаточно, и многие впоследствии выиграли другие старты. Мария Кучина затащила Бриллиантовую лигу, а это соревнования мирового уровня, в которых на высоте надо быть весь сезон. Я не готов назвать одну причину проигрышей на чемпионате Европы. У каждого спортсмена она своя.
— Валентин Балахничёв одной из причин назвал чрезмерное увлечение отдельных спортсменов коммерческими стартами и сказал, что в дальнейшем их количество будет дозироваться. Как это отразится на вас?
— Нам главной причиной назвали пропуск сезона 12 лидерами команды. Мне тяжело говорить за других, но для нас с тренером «Бриллиантовая лига» – это скорее средство к достижению цели, а не самоцель.
«Для нас с тренером «Бриллиантовая лига» – это скорее средство к достижению цели, а не самоцель. В приоритет мы всегда ставим главный старт и в выборе стартов отталкивались от того, что надо подготовиться к чемпионату Европы».
В приоритет мы всегда ставим главный старт и в выборе стартов отталкивались от того, что надо подготовиться к чемпионату Европы. Поэтому я не поехал на один из коммерческих стартов, хотя мне за него давали много денег. Расписание «Бриллиантовой лиги» довольно удобно. В этом сезоне я пробежал 11 стартов, что нормально для спринтера, поэтому об увлечении коммерцией говорить не приходится. Все мои достижения были на главных стартах.
— Вы не случайно вспомнили зимние Игры в Ванкувере. За кого болели больше всего на Олимпиаде в Сочи?
— Если честно, для меня эта Олимпиаде прошла очень скоротечно. Конечно, переживал за своего товарища Лёху Соболева и других сноубордистов, за хоккеистов. На мой взгляд, ребята из хоккея при сопоставимых с футболистами зарплатах выступают успешнее. Как ни странно, чемпионаты мира они всё время выигрывают, а на Олимпийские игры никак не соберутся. Видимо, есть какие-то слабости системы. Также следил за коллегой по легкоатлетическому цеху американкой Лолой Джонс, которая в Сочи выступала в бобслее, но не попала в десятку лучших. Интересно было смотреть, как она сменила амплуа, но выступления в барьерах в дальнейшем ей не удались.
— Себя можете представить на её месте в роли бобслеиста-разгоняющего?
— В принципе, представить могу, но выбрать её путь и уйти в бобслей, а затем вернуться в барьеры — не могу. Либо заканчивай заниматься одним делом, либо не берись за другое. Я пока лучше останусь у себя на кухне, потому что в России конкуренция в бобслее выше, чем в барьерах.
— После второй победы на чемпионате Европы ощущаете себя лучшим белым бегуном в спринте?
— Мы с тренером много раз обсуждали эту тему. Лучшим не ощущаю, но чувствую себя самым стабильным, потому что три года подряд выступаю на одинаково высоком уровне. В мире так больше никто не делает.
— Гладкую сотню за сколько бегаете?
— У меня часто об этом спрашивают на предмет помощи парням в эстафете. Но я не думаю, что пробегу быстрее, чем 10,60. Очень уж специфический бег с барьерами без длины шага.
-В 400 совмещать гладкий и барьерный бег проще?
— Это тоже происходит не так часто. Как ни парадоксально, все говорят, что 400 с барьерами пробежать проще. Это ритмовый бег, где ты бежишь от барьера к барьеру, а на 400 нужна тактика на всю дистанцию. Но если совмещать эти два бега, то можешь потерять чувство ритма. В принципе, я бы с удовольствием пробежал гладкие 100 метров, но результат в районе 10,60 даже в России будет никому не нужен. Я не проталкиваю себя вперёд, а бегу как будто с высоким подниманием бедра. Если я хочу ускориться, то не могу наращивать длину шага, а могу это сделать только за счёт частоты шагов, а в гладком беге это не поможет.
— За три года выступления на мировом уровне вы, наверное, объездили все континенты. Где бы ещё хотели побывать?
— Пока я ещё не был в Австралии. С одной стороны, эти путешествия представляются романтикой, но всё время жить в таком ритме напрягает. Обычно на «Бриллиантовой лиге» в один день приехал, на следующий бежать, а через день уезжать. Времени куда-то сходить, приобщиться к культуре или что-то посмотреть катастрофически мало. Шансы сделать что-то такое выпадают только на чемпионате Европы или мира. Со временем уже становишься к этому равнодушным. Когда я во второй раз оказался в Шанхае, уже не выходил из гостиницы. Я же работать приехал, а не отдыхать.
— А где выступать вам больше нравится?
— Мне ближе всего Европа, особенно нравится во Франции, поэтому я даже начал учить французский. А вот в прошлом году я был в отпуске на пляже в Тунисе.
«Со временем уже становишься к путешествиям равнодушным. Когда я во второй раз оказался в Шанхае, уже не выходил из гостиницы. Я же работать приехал, а не отдыхать».
Там везде вдали от отеля чувствовалось, насколько Африка – бедный регион, поэтому особого удовольствия не получал. Сейчас я хочу поехать домой, но думаю, что впоследствии жажда куда-нибудь поехать во мне проснётся (улыбается).
— Люди то же самое говорят про Бразилию и даже составили памятку «Как вести себя с грабителями». Вы её уже начали изучать к Рио?
— На Олимпиаду надо ещё попасть. Отборы пока ещё никто не отменял. Вот попаду, тогда буду изучать все памятки. Я слышал, что у одного из гонщиков Формулы прямо на улице остановил машину человек с автоматом, выгнал из машины, сел туда и уехал.
— После чемпионата Европы ощущаете, что по известности приближаетесь к нашим ведущим легкоатлетам?
— Нет. Больше ажиотажа было, когда я выиграл чемпионат Европы два года назад в Хельсинки. Возили две недели и на радио, и на телевидение. А сейчас все уже привыкли и не удивляются, что Шубенков что-то выиграл. Того внимания, что у меня есть сейчас, хватает. Возможно, два года назад слишком хотел выиграть Олимпиаду, сразу пришёл большой аппетит, и не удалось откусить больше, чем мог. Сейчас я успокоился, стал стабильнее, теперь хочу отдохнуть и двигаться дальше.
Сергей Шубенков