После допинг-истории с нашими биатлонистами нас уже ничем нельзя удивить. А вот заставить задуматься можно. Именно к таким выводам и подтолкнула новая история – теперь уже с лыжниками. Очень уж обе истории похожи, да и пересекаются во многих местах.
Снова три человека: две представительницы женской сборной и один – мужской. Снова тот же препарат – рекомбинантный эритропоэтин (rEPO). А что очень интересно – приблизительно в то же самое время. Разница – месяц-другой, что не является основополагающим, зато является объединяющим.
Правда, в отличие от биатлонных руководителей, Международная ассоциация лыжного спорта не спешила бить в набат. Результаты проб, взятых аж в январе, получили огласку только сейчас, в конце августа. Но простое сопоставление дат забора этих самых проб у биатлонистов и лыжников не позволяет надеяться, что «Дед Мороз был пьян сам по себе, а Снегурочка – сама по себе».
Кое-что мы теперь знаем и про это самое rEPO. Ну, например, то, что его не употребляют в соревновательном цикле. Бессмысленно и поздно. Только в период летней подготовки, когда препарат позволяет быстрее входить в тренировочный процесс и создаёт дополнительный и весьма солидный запас выносливости, так необходимый на длинных трассах.
Так вот, когда наши лыжники(цы) и биатлонисты(ки) употребляли данный препарат, он ещё не был допингом. Прежде всего потому, что о нём тогда ещё никто ничего не знал. У него и названия этого не было, была лишь длинная медицинская формула. Уже по ходу сезона ВАДА дотянулась и до него, но в «живом» виде это вещество никто не видел, только теоретические догадки — тут как раз наши биотлонисты под руку и подвернулись. И сделать в этот момент они уже ничего не могли, поскольку принимали всё это задолго до проб и полагали, что никаких следов в организме не осталось.
Лыжная ассоциация поступила мудрее. Она подождала, когда препарат по всем документам и на всех уровнях был официально занесён в перечень запрещённых, а уже потом, имея на руках методику по выявлению его применения, спокойно проверила всех, кого посчитала нужным. Полагать, что наши ребята и девчата после биатлонного скандала могли остаться в стороне, было бы верхом наивности. И с пробами выжидали до той самой поры, пока все методики и лаборатории не стали официально сертифицированы по rEPO, чтобы не оставлять ни единого шанса, каковые ещё есть у наших стреляющих лыжников по причине внезапной спешки руководства IBU.
Не будем искать во всём этом мирового заговора против России. Лыжную федерацию и вовсе не в чем упрекнуть — любой бы на их месте проверил любую команду из той же страны, что поучаствовала в допинг-скандале в смежном виде спорта. Ведь на одинаковых лыжах бегают, на тех же базах к сезону готовятся. А вот внутри себя нам поковыряться нужно.
Два допинг-скандала – биатлонный и лыжный — хоть и разведены по времени, но говорят о многом. Простейшая кондовая, житейская логика говорит о том, что где-то в нашей стране, НАД отечественными федерациями, существует некая лаборатория, разрабатывающая некие фармацевтические средства. И централизованно их спускающая для последующего применения.
Сказав «А», нельзя не сказать «Б». Если такая «эмпирически вычисленная» лаборатория существует, то за счёт чего она живёт? Кто выделяет средства на исследования, испытания, кто платит зарплату работникам? Это не может быть частной лавочкой – чем она будет зарабатывать и себя кормить? Параллельной разработкой таблеток от кашля и капель от насморка? А организация, стоящая над пусть и смежными, но совершенно независимыми национальными спортивными федерациями и способная содержать работу такой лаборатории, у нас есть только одна.
А вот от призывов наказать-расстрелять-четвертовать всех руководителей этой организации следует воздержаться. Не их вина в том, что профессиональный спорт давно уже не способен обходиться без восстановительной медицины. Спорт высших достижений без медикаментозного восстановления – это чистой воды убийство, поскольку и тренируются, и соревнуются профессионалы давно уже ЗА пределами человеческих возможностей. Но расстояние между восстановительной фармакологией и совершенно незаконным допингом – ничтожно. Причём расстояние это – величина отнюдь не постоянная и зависит от множества как объективных, так и совершенно субъективных причин. Как то: имени и национальности руководителей той или иной федерации, конкретных личностей в руководстве ВАДА, места проведения эпохальных спортивных мероприятий всепланетного масштаба и многих других.
Называя вещи своими именами, можно с чистой совестью констатировать: все чемпионы и призёры практически во всех видах спорта, где требуется физическая сила и физическая же выносливость, начиная годов этак с 80-х прошлого столетия, причём не только наши, а ВООБЩЕ ВСЕ – сплошь нарушители и пожиратели допинга. Поскольку в длинном списке принимаемых ими тогда на вполне легальной основе для восстановления медицинских препаратов впоследствии, уже после завершения ими спортивных карьер, что-то наверняка попало в запретительные перечни.
А ещё из этого единого биатлонно-лыжного допинг-скандала можно сделать иной, но очень далеко идущий вывод. Думается, что наши спортивные руководители его давно сделали. Дело в том, что случайно найти принципиально новый препарат, коим полгода-год назад являлось rEPO, невозможно в принципе. Поскольку направлений развития фармакологии – сотни и тысячи. Найти новый препарат, использующий новые особенности человеческого организма, это как «пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». Как в филатовской сказке про Федота-стрельца:
"…Исхитрись-ка мне добыть
То-Чаво-Не-Может-Быть!
Запиши себе названье,
Чтобы в спешке не забыть!.."
А в биатлонном допинг-скандале, теперь уже вне всякого сомнения, точно знали и у кого брать, и как брать, и куда везти, и что именно искать. А это автоматически означает не просто утечку информации на уровне «одна баба сказала» («Мы тут такую новую фигню разработали – щас всех ваших уделаем!»), а попадание в руки конкурентов целого пласта исследовательской и испытательной документации. Или образца. А что наиболее вероятно – и того, и другого вместе.
В общем, следует среди своих поискать, кого обидели. Если, конечно, уже не нашли.
А что касается гневно-обличительной позиции наших спортивных руководителей, в борьбе за чистоту спорта прилюдно рвущих на себе предметы верхнего и нижнего гардероба, то тут можно сказать просто: работа у них такая, ребята. И карма. И судьба. Таковы правила игры. Не могут же они заявить: мол, жрали, жрут и будут жрать, как и все, иначе результатов не видать! Не поймут их. Мы же, застигнутые за пикантным занятием собственным чадом, не рубим правду-матку в бездонные детские глаза, правильно? А судорожно завернувшись в одеяло, блеем нечто вроде массажика для мамы, у которой спинка разболелась. Вот и они так же.
И в нашем нынешнем спортивно-фармакологическом развитии есть у наших руководителей лишь два пути. Либо, как все остальные лидеры, идти вперёд, стараясь держаться, если это получится, на шаг-другой впереди ВАДА. Применяя то, что ещё не считается допингом, и немедленно заканчивая применять, едва острый антидопинговый носик повернётся в эту сторону. Либо действительно перейти на чистый спорт и свалиться во всех видах во вторые-третьи полусотни результатов, навсегда забыв о победах. Чего руководителям этим никто, в том числе и мы сами, ни за что не простим.
Так что путь один…